Что ждет эмигранта в Дании — Иммигрант сегодня
Здравствуйте! Меня зовут Людмила Саунина, а значит, вы на канале «Дания с Людмилой Сауниной». Тема сегодняшнего разговора: «Интервью». И персону, с которой я буду делать сегодня интервью, зовут Татьяна. Почти как по Онегину.
— Татьяна, Здравствуйте!
— Здравствуйте, Людмила!
— Первый вопрос традиционный. Как так случилось, что вы попали в Данию?
— Я не попала, я приехала. Если говорить, как я приехала и зачем я приехала, то это будет очень долго. Я хотела, чтобы мой сын и я имели более достойную жизнь, чем мы имели, к сожалению, у себя на родине.
— А вы откуда?
— Я вообще родом из Сибири. Я родилась в Ангарске Иркутской области. Всю свою сознательную жизнь прожила там, получила образование. Уже взрослой, будучи замужем, я уехала в Севастополь, тогда это был Советский Союз, там были русскоговорящие люди. Потом по иронии судьбы после Перестройки вы знаете, что случилось. Украина стала самостоятельной страной. Таким образом, по иронии судьбы Крым стал частицей Украины. Отсюда все проблемы, проблемы в образовательной системе. Мне всегда хотелось, чтобы мои дети были интересом не только лично моим, а и государство уделяло как-то достойное внимание моим детям. Это касается не только лично моих детей. Поскольку я работала в школе (привет 43-й школе Севастополя), работала там 12 лет, потом последние пять летом перед отъездом в Данию я работала в Политехническом лицее. И мне хотелось лучшей судьбы всем детям. Я всегда задавала вопрос: «Почему мы такие умные, такие все хорошие, но почему мы все-таки так плохо живем?» Я видела, что все хуже и хуже. Чтобы получить образование, можно платить деньги и т.д.
— А сколько лет вы уже в Дании?
— В Дании я 11 лет.
— Каковы были первые впечатления от страны? Что слишком бросалось в глаза? Отличалось это от Украины?
— Наверное, за год два ярких момента. Первый момент – это когда только-только приехала, сошла с самолета в аэропорту, оглянулась на людей, окружающих меня, хотя там, конечно, были не только датчане, и мне хватило дойти до парковки машины, и у меня возникла первая мысль в голове: мне хотелось тут же повернуться, уехать обратно в Севастополь, стать на самую высокую точку площади Нахимова и кричать: «Люди, что мы делаем?! Как мы живем?!» При всем при том, что я знала, что такое заграница, я не просто приехала абы куда. Настолько меня это впечатлило. Когда я работала в школе, folkeskole, очень понравилась образовательная программа, которая очень адаптирована к жизни. Наши академические программы потрясающие. У нас что ни школьник, то академик. Они у нас умницы, молодцы, но когда у нас ученик или выпускник ВУЗа выходит с дипломом, аттестатом в жизнь, он не знает, что делать дальше. Он растерян пере жизнью. В Дании такие образовательные программы, что они дают возможность детям адаптироваться к жизни уже в школе, со школьной парты. Например, уже в пятом классе уже изучают процент роста ренты в банке. Это проходит забота о людях, о детях на государственном уровне. То есть настолько гуманно государство. Как им это удается делать, я до сих пор не знаю.
Подпишитесь на наши соц. сети, чтобы узнать больше:
Telegram,
Instagram,
YouTube-канал,
Facebook.
Документы и иммиграция
ВНЖ
Владение недвижимостью не является в Дании основанием для получения вида на жительство.
ВНЖ могут получить:
совладельцы датской компании;
учредители датской компании;
состоящие в браке с гражданином/гражданкой Дании или лицом, имеющим постоянное место жительства в Дании;
граждане, имеющие датские корни.
Чтобы претендовать на ВНЖ посредством открытия компании, владельцу компании (одному или с совладельцем, если он есть) необходимо приехать в Данию. Назначить встречу с нанятым адвокатом, подписать в его присутствии все необходимые документы и перевести уставный капитал фирмы на банковский счет. После, в директорате по делам иностранцев, нужно пройти интервью на датском или английском языке.
При получении годового ВНЖ вы наделяетесь большей частью прав и обязанностей гражданина Дании. В течение последующих 3 лет (каждый год) ВНЖ необходимо продлевать. По истечении 3 лет вы получите постоянный вид на жительство, а спустя 7 лет можно подавать документы на гражданство страны.
Автоматически ВНЖ в Дании приобретают несовершеннолетние дети. Если же ребенку исполнилось 18 лет, то получить вид на жительство возможно через получение студенческой визы или, оформив его на работу в вашу собственную датскую компанию. Образование в Дании является бесплатным, преподавание ведется на датском языке.
Вид на жительство в Дании, как правило, выдают гражданам, близко связанным с лицом, постоянно проживающим в стране. Этими претендентами являются супруги, несовершеннолетние дети, а также родители, возраст которых старше 60 и у которых больше нет других детей на родине и больше некому оказать им поддержку.
После покупки дома и оформления всех документов, когда вы получите датский домашний адрес, вы имеете право на получение карты бесплатного государственного медицинского страхования. Эта страховка покрывает все медицинские расходы и действует во всех странах Европы. Помимо страховки данная карточка предполагает дополнительные льготы, такие как курсы датского языка (бесплатные), получение визы любого государства в течение одного дня.
Бизнес-эмиграция
Бизнес иммиграция в Данию предполагает владение или совладение компанией. Размер инвестиций определяется законодательно. Предприятие должно работать, соблюдая закон, приносить прибыль и обеспечивать рабочими местами датчан. Бизнес эмиграция требует прохождения интервью в директорате по делам иностранцев. Затем можно рассчитывать на годовой ВНЖ, который необходимо продлевать каждый год.
Гражданство
После 9 лет легального проживания в стране иммигрант может получить гражданство Дании.
Заявитель, претендующий на датское гражданство, должен показать свое стремление стать гражданином Дании и его общества, соответствовать традициям страны. Обязательным условием получения гражданства является владение датским языком, знание законов Дании и ценностей ее общества, для этого требуется сдать специальный тест. Получению гражданства Дании может препятствовать судимость за уголовные преступления.
Двойное гражданство в Дании не признается. Таким образом, иностранный гражданин, который подавал заявление на получение гражданства Дании и получил положительный ответ, должен отказаться от прежнего гражданства. Отказ от прежнего гражданства подается в Министерство юстиции Дании.
В законодательстве Дании существуют несколько категорий мигрантов, которые отличаются по срокам и целям пребывания в стране, это иммигранты, прибывающие с целью воссоединения с семей, беженцы, трудовые мигранты и студенты.
Гренландия. Остров, на котором абортов больше, чем родов
- Мариана Джорегильорда Белтран
- Би-би-си
Автор фото, PAARISA
Подпись к фото,Проект «Кукла» дает молодым людям возможность понять, как заботиться о младенце, и направлен на сокращение числа нежелательных беременностей
«Я ни секунды не сомневаюсь в таких случаях. Мы спокойно обсуждаем аборты, я помню, как в последний раз, когда сделала его, рассказала об этом моим друзьям и родственникам», — говорит в интервью Би-би-си 19-летняя Пия* из Гренландии.
За последние два года у нее было 5 абортов.
«Обычно мы стараемся предохраняться, но иногда забываем. Сейчас я совсем не готова иметь ребенка. Я колледж заканчиваю в этом году», — говорит Пия, которая живет в столице Гренландии Нууке.
Таких историй в Гренландии много.
По данным официальной статистики, ведущей учет с 2013 года, ежегодно в Гренландии рождается 700 детей, и делается 800 абортов. С чем связан столь высокий уровень прерываний беременности?
Автор фото, CHRISTIAN KLINDT SOELBECK
Подпись к фото,В Нууке студенты называют среду «днем абортов»
«Никакого позора»
Гренландия — крупнейший остров в мире, но население его невелико, всего 55 992 человека (по данным на 1 января 2019 года).
Более половины женщин, которые беременеют, решают не оставлять ребенка. На каждую тысячу женщин приходится в среднем 30 абортов.
Для сравнения во всей Дании на тысячу женщин — около 12 абортов. И это при том, что несмотря на существующее самоуправление, Гренландия остается де-юре территорией Дании.
Среди факторов, влияющих на решение женщины, экономические проблемы, плохие жилищные условия и недостаточность образования. Но только этими причинами не объяснить, почему такая ситуация сложилась в стране, где доступны средства контрацепции.
Во многих странах, даже тех, где аборты разрешены и бесплатны, существует масса предрассудков, а женщину за подобный выбор нередко осуждают. В Гренландии же некоторые женщины вообще не волнуются по этому поводу; для них нежелательная беременность не повод для смущения и стыда.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Несмотря на то, что Гренладию в значительной степени финансирует Дания, в автономии существует свой собственный парламент
День абортов
Почему же в стране так много нежелательных беременностей?
«У многих моих подруг был аборт хотя бы один раз в жизни. Моя мама, например, делала аборт три раза до того, как родились я и мой брат», — говорит Пия.
«Она об этом не любит говорить».
«Студенты в Нууке в среду могут пойти в гинекологическую клинику. Среда для них «день абортов», — говорит Тури Хермансдоттир, изучающая статистику абортов в датском университете в Роскильде.
«Обсуждение абортов в Гренландии — не табу и не повод для осуждения, так же как секс до брака и внеплановая беременность», — добавляет Хермансдоттир.
Автор фото, Media for Medical
Подпись к фото,В Гренладии контрацептивы бесплатны, но многие женщины не используют их
Бесплатная контрацепция
«Контрацептивы бесплатны, их легко получить, но мало кто из моих подруг их использует», — говорит Пия.
Стайн Броен — медсестра гинекологического профиля, она работает в Гренландии и много лет изучает проблему абортов.
«Почти половина женщин, с которыми я общалась, были в курсе существующих средств контрацепции, но большинство (85%) их не использовали или использовали неправильно». По словам Броен, нежелательная беременность может быть следствием употребления алкоголя.
«И мужчина, и женщина просто забывают о предохранении, после того как выпили».
Под воздействием алкоголя
Хермансдоттир видит и другие причины, по которым женщины в Гренландии не предохраняются.
«Во-первых, женщины могут хотеть ребенка и в таком случае не предохраняются. Но есть женщины, чью жизнь нельзя назвать стабильной, в их жизни присутствуют насилие и алкоголь, и они могут забыть принять противозачаточную таблетку, если партнер отказывается надеть презерватив».
Автор фото, Sean Gallup
Подпись к фото,Аборты в Гренландии были узаконены 12 июня 1975 года
Жестокость и сексуальное насилие
Женщина может решиться на аборт, если ее изнасиловали, или же если не она не хочет воспитывать ребенка в семье, в которой царит хаос.
«В таком случае аборт может быть лучшим выбором, нежели дети, которые никому не нужны и о которых некому заботиться», — считает Ларс Мосгаард, участковый врач маленького городка в Южной Гренландии.
Проблема насилия стоит остро в Гренландии, как следует из данных Северного центра социального обеспечения и социальных проблем.Каждый десятый студент сообщил, что видел, как его мать подвергалась насилию.
Дети не только становятся свидетелями насилия, но и нередко жертвами насилия.
«Треть взрослых гренландцев в детстве пережила ту или иную форму жестокого обращения», — говорит Дитте Солбек, руководитель правительственной программмы борьбы с сексуальными надругательствами.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Гренландия — самая малонаселенная территория в мире, плотность населения составляет 0,03 человека на квадратный километр
Нехватка знаний о контрацепции
Контрацептивы в стране бесплатны и легкодоступны, но вот знают об этом и пользуются ими далеко не все.
«Я узнала об «утренней таблетке» всего месяц назад, и я не уверена, что многие знают, что есть такая опция», — говорит Пия.
«Мы никогда с мамой не обсуждали мое сексуальное здоровье. Что-то я узнала в школе, но основную информацию получила от друзей».
Семьи в Гренландии в основном избегают или откладывают на потом разговоры о сексуальном здоровье, поскольку считают их неловкими и непростыми, показало исследование Международного журнала циркумполярного здоровья.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Население Гренландии употребляет много алкоголя
Самый высокий в мире уровень суицидов
В Гренландии высокий уровень самоубийств — 83 суицида на 100 тысяч человек в год, молодежь совершает до 50% от общего числа самоубийств..
«К суициду в большинстве случаев более склонны те, кто вырос, испытав на себе насилие или домогательства», — считает социолог Ларс Педерсен, несколько лет проработавший в Гренландии.
В 1953 году Гренландия стала равноправной частью Королевства Дания. Датский был объявлен официальным языком, общество и экономика тогда сильно изменились.
Инуиты, коренные жители Гренландии, составляющие 88% населения, должны были найти способы приспособиться к современному обществу, сохраняя при этом свое культурное наследие.
«Гренландия перешла от традиционного инуитского общества к современной жизни. Потребление алкоголя возросло, что привело к насилию и сексуальным домогательствам. Большинство людей знают кого-то, кто совершил самоубийство», — говорит Педерсен.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Один из трех взрослых гренландцев пережил насилие
Аборты, доступные всем
Некоторые считают, что Гренландия должна начать брать плату за каждый аборт, чтобы снизить их количество.
Другие утверждают, что большое количество абортов не имеет ничего общего с тем фактом, что аборты бесплатны и легкодоступны.
В Дании, где они так же доступны, цифры намного ниже (12 на 1000 женщин).
Норвежский врач и профессор Йоханна Сандби, которая раньше работала в Гренландии с женщинами и детьми, пережившими насилие и жестокое обращение, говорит, что пациентам не нужно платить за процедуру: «Я абсолютно против этого. Это откроет нерегулируемый рынок с дешевыми и опасными абортами».
Автор фото, PAARISA
Подпись к фото,Проект «Кукла» призван снизить число нежелательных беременностей среди подростков
Проект «Кукла»
Молодые люди в Гренландии начинают половую жизнь в 14-15 лет, по статистике у 63% 15-летних существуют регулярные сексуальные отношения.
Правительство разработало проект «Кукла» чтобы рассказать молодежи, каково это родить ребенка в юном возрасте.
С помощью этого проекта власти Гренландии надеются сократить число нежелательных подростковых беременностей, снизить число венерических заболеваний, а также рассказать большему количеству людей о методах контрацепции.
В рамках проекта юноши и девушки получают реалистично выглядящую куклу, которая ведет себя как живой ребенок.
Ей нужно поменять подгузник, подержать столбиком для отрыжки, ее нужно успокоить. Это способ рассказать школьникам в возрасте от 13 до 18 лет об обязанностях, связанных с рождением ребенка.
«Культурные барьеры»
Стайн Броен все же не согласна с тем, что к абортам подходят в Гренландии легкомысленно.
«Для большинства женщин аборт — трудное решение. Им нужно время, чтобы все обдумать. Если они уверены в своем шаге, они в основном сами справятся с возможными психологическими проблемами», — говорит она.
«Мне не попадались женщины, которые не волновались бы из-за аборта, но мой опыт показывает, что некоторые женщины закрываются, чтобы защитить себя, и некоторые работники здравоохранения могут увидеть в этом безразличие».
Неправильные выводы порой приводят к недопониманию, говорит Педерсен: датский хоть и является одним из официальных языков, люди, живущие за пределами столицы, обычно говорят на нем не так свободно.
«Многие мои пациенты не говорят по-датски свободно, а многие сотрудники больницы не говорят по-гренландски», — говорит Ларс Педерсен.
Но не в этом Педерсен видит главную проблему. «Основное внимание должно быть уделено борьбе с насилием, домогательствами и алкоголизмом, из-за которых все и происходит.
*Имя героини было изменено.
Проблема иммиграции и националистические движения в скандинавских странах
Проблема иммиграции для всех европейских стран сегодня является одной из наиболее острых и трудно разрешимых. Она стала настоящей «головной болью» для европейского политического класса. Партии уделяют ей значительное место в своих программах и практике, создают блоки и коалиции для решения обострившихся экономических и социальных вопросов, вызванных увеличением потока иммигрантов и беженцев. Подходы к решению иммиграционных проблем стали одной из важнейших составляющих в контексте политики, касающейся любой из жизненно важных сфер — экономической, социальной, демографической и культурной. Они зависят от исторического развития, сложившейся политической культуры страны, менталитета населения, поведенческих стереотипов. Северные страны не стали исключением. Их роднит развитая экономика, высокий уровень благосостояния основной массы населения, активность институтов гражданского общества, способных реально влиять на политическую жизнь, гарантированные социальные права. Все это привлекает сюда людей, которые по разным причинам вынуждены покинуть родной дом. Однако, несмотря на общие черты развития этих стран и схожесть возникших в последние десятилетия проблем, связанных с ростом иммиграции, между ними существуют и отличия в решении названных проблем. Исследователи представляют миграционную политику Швеции и Дании как своего рода модели для других стран региона.
Проблема иммиграции для всех европейских стран сегодня является одной из наиболее острых и трудно разрешимых. Она стала настоящей «головной болью» для европейского политического класса. Партии уделяют ей значительное место в своих программах и практике, создают блоки и коалиции для решения обострившихся экономических и социальных вопросов, вызванных увеличением потока иммигрантов и беженцев. Подходы к решению иммиграционных проблем стали одной из важнейших составляющих в контексте политики, касающейся любой из жизненно важных сфер — экономической, социальной, демографической и культурной. Они зависят от исторического развития, сложившейся политической культуры страны, менталитета населения, поведенческих стереотипов. Северные страны не стали исключением. Их роднит развитая экономика, высокий уровень благосостояния основной массы населения, активность институтов гражданского общества, способных реально влиять на политическую жизнь, гарантированные социальные права. Все это привлекает сюда людей, которые по разным причинам вынуждены покинуть родной дом. Однако, несмотря на общие черты развития этих стран и схожесть возникших в последние десятилетия проблем, связанных с ростом иммиграции, между ними существуют и отличия в решении названных проблем. Исследователи представляют миграционную политику Швеции и Дании как своего рода модели для других стран региона.
Политика по отношению к иммигрантам и беженцам в Швеции носит выраженный либеральный характер, в Дании же — скорее ограничительный, рестриктивный, хотя различия эти менее заметны, чем несомненное сходство. Корни этих отличий лежат в истории стран, которая и сформировала их политическую культуру.
В период с середины XIX в. и до 1920 г. Швеция была страной эмиграции — меньше, чем за 100 лет из нее уехали в поисках лучшей доли около 1,5 млн человек. Огромная цифра для малонаселенной страны. Историки говорят, что этот факт имел большое влияние на менталитет шведов, которые считают своим моральным долгом принимать страждущих. Моральный фактор для шведов вообще играет значительную роль. Эта «малая» страна, которой удалось выстроить после войны особую общественную модель, воспринималась в мире как пример удавшейся социальной инженерии и незапятнанной внешней политики. И шведы гордились этим.
Важным моментом, предопределившим предельно либеральную иммиграционную политику страны, явился ее нейтральный статус. Именно в Швеции находили пристанище беженцы из воюющих европейских стран. Неучастие в войне способствовало и быстрому экономическому росту после ее окончания. Стране требовались рабочие руки, и в 1950-х гг. приехать сюда на заработки можно было даже по туристической визе. Росло и число беженцев в страну, особенно после конфликтов в других частях света. Так произошло и в 2015 г., когда страна приняла более 160 тыс. человек — в основном выходцев с Ближнего Востока и Северной Африки — опередив другие страны по числу беженцев, приходящихся на душу коренного населения.
Дания принимала намного меньше иммигрантов и беженцев. Во время войны она была оккупирована, после ее окончания подъем экономики начался позже, чем в Швеции, существовала необходимость в получении разрешения на работу, а правила рабочей иммиграции были строже. Однако коренных отличий в миграционной политике Дании и Швеции не существовало. Они появились в 1970–1980 гг., когда Швеция назвала себя приверженцем политики мультикультурализма, Дания же по-прежнему придерживалась принципов ассимиляции иностранцев. По всей видимости, именно этот выбор стал определять разницу в подходах к приему мигрантов.
В Швеции (по сравнению с соседними северными странами) проживают больше людей с иностранными корнями — в 2017 г. их было 16% от общего числа жителей и 23%, если относить сюда тех, кто появился на свет в Швеции у родителей, которые родились в других странах. Соответствующий показатель для Дании — 8,5% (Финляндии — 5,6%, Норвегии — 14%) [1].
Одной из сложнейших проблем, существующих в развитых странах, является интеграция лиц из стран так называемого «третьего мира», приезжающих в принимающее их общество. Швеция, Финляндия и Норвегия традиционно занимают верхние строчки таблицы показателей интеграции (MIPEX) [2]. Швеция в течение семи лет возглавляла список, на 4 месте стояла Финляндия, на 5-м месте — Норвегия и на 13-м — Дания. Однако, несмотря на высокий индекс интеграции в Швеции, реальность такова, что и здесь приезжающие испытывают трудности с трудоустройством. Заметим, что они касаются прежде всего лиц с коротким сроком пребывания. После 10–15 лет жизни в Швеции 70% приезжих трудоустроены. Такие сроки объясняются рядом причин. Во-первых, большая часть приезжих — беженцы, которым трудно предоставить рабочее место в короткие сроки из-за их низкой профессиональной квалификации, мало пригодной в условиях высокоразвитой экономики. Степень интеграции или, по крайней мере, эффект от действий правительства в области миграционной политики хорошо просматриваются, если свести показатели интеграции 4-х стран воедино и сравнить их. Расчеты выполнены на базе 167 индикаторов, 8 сегментов политической жизни, 38 стран. Учитываются, в частности, такие показатели, как преподавание языка иностранцам, политические права, воссоединение семей, формальная возможность выйти на рынок труда и т.д. Авторы исследования оговариваются, что индекс свидетельствует скорее об эффективности политики интеграции, нежели об интеграции как таковой.
| Показатели иммиграционной политики | Швеция | Дания | Норвегия | Финляндия |
|---|---|---|---|---|
| Баллы: 78 | Баллы: 59 | Баллы: 69 | Баллы: 69 | |
|
Мобильность рынка труда |
98 | 79 | 90 | 80 |
|
Воссоединение семей |
78 | 42 | 63 | 68 |
|
Образование |
77 | 49 | 65 | 60 |
|
Здоровье |
62 | 53 | 67 | 53 |
|
Участие в политической жизни |
71 | 64 | 82 | 79 |
|
Постоянное жилье |
79 | 74 | 70 | 70 |
|
Получение гражданства
|
73 | 58 | 52 | 63 |
|
Противодискриминационные меры |
85 | 50 | 59 | 77 |
Источники: http://www.mipex.eu/.
Сделано немало, но ситуация развивается так быстро, а реакция общества на изменения в его жизни, вызванные растущим иммиграционным потоком, становится столь значительной, что нельзя не заметить очевидное — прежняя рутинная парламентско-правительственная деятельность в этом направлении не удовлетворяет значительные группы населения. В этих условиях оживились и быстро входят в силу недавние политические маргиналы, предлагающие решительные действия в сфере иммиграционной политики и не только. В научной литературе и публицистике они называются по-разному — правые радикалы, национал-популисты, правые националисты, новые консерваторы и т.д.
Как возник и развивался этот феномен? Чтобы ответить на этот вопрос нужно заглянуть в сравнительно недавнюю историю. В Скандинавии первыми проявили себя националисты Дании и Норвегии. Их дебют в масштабах общенациональной политики состоялся в 1973 г. В Дании поводом для выступления националистов стало широкое недовольство ростом налогов. Эксцентричный адвокат-миллионер Могенс Глиструп в начале 1970-х гг. развернул пропагандистскую антиналоговую кампанию, увенчавшуюся созданием Прогрессивной партии, которая начала с ошеломительного успеха на парламентских выборах 1973 г. (второе место в парламенте с 28 депутатскими мандатами). Борьба с налогами была лишь частью общей антиэтатистской программы. Оба главных призыва Глиструпа — борьба с налогами и государственной бюрократией как слоем, существующим исключительно за счет налогоплательщиков и потому неистощимым на ниве налоготворчества, — пришлись весьма кстати. В Дании развернулась полемика по вопросу присоединения к Европейскому сообществу, противники которого утверждали, что такое решение неизбежно приведет к дополнительной налоговой нагрузке на население и зависимости от европейской бюрократии. Однако присоединение Дании к Европейскому Сообществу резко снизило накал политических страстей, что негативно сказалось на рейтинге «прогрессистов». К тому же эксцентричное поведение самого Глиструпа отталкивало от его партии умеренную публику. В конце концов, в 1995 г. на обломках Прогрессивной партии возникла новая политическая организация — Датская народная партия. Но к этому времени политическая ситуация в Дании, да и во всей Европе сильно изменилась. На повестку дня были выдвинуты другие вопросы — прежде всего вопрос о нарастающей иммиграции из стран Ближнего Востока и Африки. Росло и недовольство отношением европейской бюрократии к этой проблеме. Датская народная партия изначально позиционировала себя как партия патриотов и националистов — ее противники даже называли ее ксенофобской (поводы к этому давала лидер партии в 1995–2012 гг. Пиа Кьерсгор, которая часто не стеснялась в выражениях, когда речь заходила об иммигрантах). На выборах в фолькетинг в 1998 г. партия получила 7,4% голосов, что расценивалось как весьма удачный парламентский дебют. Еще более удачно Датская народная партия прошла через горнило выборов 2001 г., когда за нее проголосовали 12% избирателей, и она заняла третье место. Этот результат позволил партии принять участие в формировании коалиционного консервативно-либерального правительства. Обретя значительный вес и респектабельность в глазах среднего класса, особенно после того, как лидером партии в 2012 г. стал сдержанный и осмотрительный Кристиан Тулесон Даль, Датская народная партия наращивала свой потенциал. Полным триумфом для партии явились парламентские выборы 2015 г., когда она почти удвоила число отданных за нее голосов (21,3% против 12,3% на предшествовавших выборах 2011 г.).
На 1973 г. пришелся и первый электоральный опыт норвежской Партии прогресса. Она сразу же прошла в парламент, набрав 5% голосов и получив четыре депутатских мандата. Казалось бы, появление еще одной мелкой оппозиционной партии не отразится сколько-нибудь заметно на политическом ландшафте. И действительно, в 1970–1980-х гг. партия «топталась» на месте, то чуть прибавляя, то чуть уступая (от 2% до 4,5%), а на выборах 1977 г. ее представители не были проведены в парламент. Правда, этот период имел определенное значение для «прогрессистов» — избиратель постепенно привыкал к ним, а они все больше осваивали тонкости электоральной практики. Прорыв произошел в конце 1980-х гг. — на муниципальных выборах 1987 г. «прогрессисты» получили 10,4% голосов, а на национальных выборах 1989 — 13%, став третьей по значимости партией в стране. Следующие выборы 1993 г. партия откровенно проиграла, скатившись на прежнее 6-е место. Но зато, начиная с 1997 г., когда она вышла с 15,3% на 2-е место, и вплоть до сегодняшнего дня (на последних выборах 2017 г. она получила 15,3%) партия уверенно занимает 2–3 место по итогам парламентских выборов. В качественно новое состояние Партия прогресса вступила после выборов 2013 г., когда ее представители вошли в правительство и остаются в нем по сей день. Поэтому относить партию к «внесистемной» оппозиции, как это иногда делают, нельзя. Об усилившейся позиции «прогрессистов» в общественно-политической жизни страны говорит назначение в декабре 2015 г. министром по делам миграции и интеграции Сильви Листхауг, которая своими жесткими заявлениями и однозначно воспринимаемыми действиями добилась значительного сокращения притока иммигрантов в Норвегию и получила наиболее высокие рейтинги среди министров. Ее отставка в марте 2018 г. была связана не с ее министерской деятельностью, а с оскорбительными обвинениями влиятельной Рабочей партии фактически в потакании террористам.
Шведские демократы появились позднее норвежских «прогрессистов», в 1988 г., но «стартовали» более энергично. Если 2002 г. за них голосовали всего 1,4% избирателей, то в 2010 г. — уже 5,7%, а в 2014 г. им отдали свои голоса 12,9% участвовавших в выборах в риксдаг. Партию Шведских демократов в первую очередь отличает евроскептицизм. В социальных вопросах ее программа мало отличается от тезисов, выдвигаемых Умеренной коалиционной партией. Неслучайно нынешний лидер Шведских демократов Йимми Окессон начинал свою политическую карьеру именно в этой традиционной партии, но покинул ее в знак несогласия с политикой «умеренных», направляемой, по его мнению, бюрократией объединенной Европы. Обострение в 2000-е гг. общеевропейской ситуации с массовой иммиграцией из ближневосточного региона сделал иммиграционную проблему главным предметом политических инвектив «шведских демократов». «Для рядового избирателя, голосующего за Шведских демократов, дело заключается не в том, что те находятся в оппозиции к Европейскому союзу, а в том, что избиратель желает другой иммиграционной политики», — утверждает профессор политической науки Гётеборгского университета Ульф Бьерельд. Это означает, что усиление позиций Шведских демократов — результат не идеологического или доктринального воздействия партии шведских националистов на сознание населения, а вызвано реакцией масс на изменившиеся условия жизни в связи с небывалым притоком иммигрантов. Продвижение Шведских демократов, на первый взгляд, кажется особенно удивительным, потому что опросы общественного мнения и политологические прогнозы практически всегда недооценивают их возможности. Загадка, видимо, объясняется тем, что шведы «стесняются» признаваться в симпатиях к партии, о которой часто говорят как об экстремистской, но тайное голосование снимает моральные ограничения. В связи с выборами в Швеции датское радио подготовило серию репортажей о стране. В одном из них корреспондент с удивлением констатирует, что сейчас шведы открыто стали говорить о симпатиях к Шведским демократам и о том, что они будут голосовать за эту партию. Табу двухлетней давности снято. Кстати, в Швеции есть и действительно небольшие экстремистские партии. Например, антисемитское фашиствующее Северное движение сопротивления, сепаратистская и ксенофобская Партия Сконе во главе с Карлом Херслоу, существовавшая до 2015 г., неонацистская Партия шведов. Шведы, впрочем, как и финны, и норвежцы, и датчане не отказались от характерного для скандинавов толерантного и гуманного отношения к несчастным беженцам. Не к ним их главные претензии, а к власти, которая неудовлетворительно справляется со становящейся все более болезненной проблемой.
Нечто подобное мы можем наблюдать и в Финляндии. Партия «Истинные финны», которая называет себя патриотической и консервативной и во главу угла ставит защиту «христианских корней», приняла участие в муниципальных выборах в 1996 г. уже на следующий год после создания, но не набрала и одного процента. С этого времени партия медленно, но верно наращивала электоральную силу. С начала 2010-х гг. избиратель повернулся к ней лицом. При этом можно сказать, что у «Истинных финнов» сложился твердый электоральный костяк приблизительно в 10–15% (на парламентских выборах 2015 г. они получили 17,6%, на муниципальных выборах 2017 г. — 8,8%, на выборах в Европейский парламент 2014 г. — 12,9%, и, наконец, на выборах президента в 2012 г. — 9,4%). По итогам парламентских выборов 2015 г. «Истинные финны» получили четыре министерских портфеля, причем два из них, по традиционным политическим меркам, ключевых — министерства обороны и министерства иностранных дел. Раскол партии в 2017 г. ослабил ее, но в совокупности «Истинные финны» и выделившаяся из нее партия «Синее будущее» пользуется примерно той же поддержкой избирателей.
Обзор современной политической жизни Северных стран Европы показывает, что партии, которые часто именуют «право-популистскими», превратились за последние два десятилетия во влиятельную общественно-политическую силу. Они занимают 2–4 места в парламентах, в 3-х странах участвуют в правительстве, а в Швеции, где они не находятся у власти, занимают такие позиции, что различные коалиционные правительства стараются договориться с ними по многим конкретным вопросам. На выборах в риксдаг 9 сентября Шведским демократам прочат большой успех, они могут стать второй по величине партией в парламенте, с голосами которой уже нельзя будет не считаться.
Явление современной политической жизни в известной степени сродни тому, что Хосе Ортега-и-Гассет назвал «восстанием масс». Оказалось, что глобализация и постмодернистское сознание не принимаются значительной частью общества, стремящегося защититься от угроз и искушений современного общества консервативной идеологией «маленького человека», которым может быть и фермер, и служащий, и университетский профессор, и бизнесмен, и наемный работник. «Раньше было лучше, понятнее, безопаснее», — вот главная идея. Конечно, она консервативна. Но можно ли считать такой консерватизм экстремистским? По сути, речь идет о сохранении той среды обитания, которая обеспечила европейцу стабильность жизненных условий и все более полный комфорт. Поэтому «маленький человек» противится любым новациям, если они противоречат привычным для него укладу жизни и взгляду на мир. В Северной Европе, например, никогда особенно не культивировался расизм, и его неприятие можно считать своего рода проявлением консерватизма. И националисты в северных странах также осуждают расизм. Финский министр иностранных дел, «истинный финн» Тимо Сойни, прямо заявляет о своем отвращении к любому типу расизма, включая расистское толкование понятия «англо-саксонский». К такому же типу консерватизма можно отнести защиту основ христианской этики и, следовательно, отказ признавать однополые браки, осуждение абортов и эвтаназии. Как нарушение устоявшихся традиций воспринимается и пропаганда коммунизма. Возникает труднопреодолимый барьер между восприятием одних и тех же явлений, трактуемых одними как девиации, а другими — как культурное многообразие. Сначала этим противоречиям не придается большого значения, но мало-помалу они выдвигаются на первый план. Прежде главные барьеры внутри общества выстраивали экономика и социальные отношения, теперь они проявляют себя преимущественно в культурной плоскости, в структурах повседневности.
Так кто же на самом деле эти пробудившиеся на наших глазах новые политические силы, которые чаще всего именуют «правыми популистами»? Проблемы начинаются уже с попыток втиснуть эти явления в сложившуюся в политологии категориально-понятийную систему. Процессы идут так быстро, что вчерашние определения, поначалу как-то объяснявшие многие факты и события, сегодня уже не дают их удовлетворительного истолкования.
Сразу же возникают вопросы: что такое сегодня «правый» и что такое сегодня «популизм»? Понятия «правый» и «левый» всегда относительны. «Правые» возможны только тогда, когда выделяются и «левые», и нечто промежуточное между теми и другими, условно обозначаемое как «центр». Исторически эта триада чрезвычайно подвижна — меняется ситуация в стране, регионе и мире, меняются и роли главных игроков в политическом пространстве, заменяются и соответствующие этикетки. Всегда остается вопрос: где стоит «верстовой столб», от которого надо вести счет? В Новое время под «правыми» в политике обычно разумели тех, кто выступал против коренной ломки существующих общественных отношений, связанных с защитой сословных привилегий. «Правыми» считали тех, кто отражал преимущественно интересы крупных земельных собственников и знати (ленд-лордов, латифундистов, помещиков, а также весь строй, основанный на сословных привилегиях светских и духовных аграрных магнатов — «старый порядок»). «Левые» в этой ситуации — деятели, выступающие за ликвидацию сословного монопольного права на крупную земельную собственность, и, следовательно, на власть. Расположение депутатов на скамьях Национального собрания в конце XVIII в. породило представление о «правых» и «левых» (во главу угла ставилось отношение к королевской власти и официальной церкви — двум столпам «старого порядка»). Но условность и временный характер такого представления о соотношении различных социально-политических сил были выявлены уже в ходе Французской революции. Прошло всего несколько лет, и вчерашние «левые» (Бриссо, Мирабо и даже Дантон) превратились в «правых». Сегодня мы столкнулись с ситуацией, когда советское общество, которое всколыхнула «перестройка», воспринимало тех, кто отстаивал принципы социалистической плановой экономики (Полозкова, Лигачева и др.) как «правых», а сторонников рыночной (капиталистической) экономики (Гайдара, Чубайса и др.) — как «левых». Но затем недавние «левые» сообразили, что они на самом деле «правые». Другими словами, пришлось переставлять «верстовой столб». История знает немало примеров и перехода из «левых» в «правые» и наоборот. Политический деятель может оставаться приверженцев одной и той же идеологии, но разворот времени сам по себе заставит провести значительную переоценку его позиций. Поэтому приложение понятия «правые» к тем, о ком сегодня идет речь, требует серьезных комментариев, оговорок и разъяснений. Очень трудно применить эти обычные «этикетки» к тем, кого мы сегодня исследуем, условно называя их «правыми популистами». Точно ли они «правые», если в это движение входят представители самых разных социальных слоев, а их программы включают требования, отвечающие, по их мнению, интересам трудящихся классов, если они готовы к парламентскому и внепарламентскому диалогу с партиями, составляющими весь спектр политических сил.
Не проще обстоит дело и с «популизмом». Это понятие имело совершенно иной смысл, когда появилось во второй половине XIX в., и либо связывалось с демократическим движением американских фермеров, либо служило для обозначения в европейских языках русских народников. Иной смысл оно обрело в политологическом лексиконе второй половины XX в., когда под «популизмом» стали понимать существовавшие в «третьем мире» политические режимы, проводившие модернизацию в своих странах без участия традиционных элит и апеллировавшие непосредственно к широким массам. «Популизм» обычно ассоциируется с политической демагогией. Но этого для объяснения рассматриваемого феномена недостаточно. Демагогия (в большей или меньшей степени) атрибут любой политической деятельности. Проблема в выполнимости лозунгов и обещаний. А это зависит от слишком многих обстоятельств. Не будем же мы называть популистом, например, Барака Обаму только за то, что он обещал ликвидировать секретные тюрьмы ЦРУ и не сделал этого. В программах и планах нынешних «правых популистов», как называют их политические противники, ничего фантастического или невыполнимого нет. Они говорят о злободневных проблемах, волнующих широкие слои населения. Сила политических традиций, осознание значимости демократических институтов в западных странах настолько велики, что и в политическом классе, и в обществе в целом влияние движений и организаций измеряется не количеством манифестаций и подписанных воззваний, а числом голосов избирателей. Это хорошо знают и те, кто связал свою судьбу с новыми движениями.
Бесспорна только националистическая окраска этих движений, которые являют собой сознательную реакцию на глобалистский тренд развития современного мира, несущий вместе с иммиграцией угрозу культурно-историческому континуитету европейских стран и навязывающий суверенным нациям, вопреки вековой демократической традиции, волю международной бюрократии. Надо иметь в виду, что, как правило, характеристики, которые дают националистически ориентированным партиям и движениям их политические оппоненты, и их самооценки существенно разнятся. Так, «Истинных финнов» часто квалифицируют, как «крайне правых», тогда как сами они определяют собственную идеологию, как «патриотическую и демократическую».
Не региональный, а глобальный характер явлений, наблюдаемых нами в Северной Европе, подчеркивается и политическими процессами в гегемоне Западного мира — Соединенных Штатах Америки. Победа Дональда Трампа — явление, конечно, знаковое. Оно во многом отражает нынешнее состояние западного общества, которое не находит более надежной опоры ни в неолиберализме, ни в мультикультурализме. Неслучайно националисты в Северной Европе приветствовали победу Д. Трампа. Председатель партии Шведские демократы Й. Оккерсон назвал это событие прекрасным, а лидер партии в риксдаге М. Карлссон высказал надежду, что после этой победы и в других странах «истэблишмент начнет слушать народ». Любопытно, что и в США люди, близкие к Д. Трампу, высоко оценивают перспективы националистических партий Европы. Так, С. Бэннон, бывший главный советник Д. Трампа хочет создать фонд помощи европейским правым для того, чтобы они стали сильными к выборам в Европарламент в следующем году. Шведские демократы и Истинные финны, по его мнению, прекрасно подходят на эту роль. Как заявил С. Бэннон, после успеха Брексита и Лиги в Италии — сейчас самое золотое время поддержать националистические популистские партии.
Рост националистических настроений в Европе и в том числе в Скандинавии вызывает разные оценки и эмоции. Одни (речь преимущественно о тех, кто голосует за националистов) считают, что в политике появились силы, готовые обратить внимание на то, что смущает или раздражает их в повседневной жизни. Другие видят в националистах угрозу демократии и напоминают, что национализм проложил дорогу к власти А. Гитлеру, Б. Муссолини и другим диктаторам. И в этом есть свои резоны. Партии нынешних националистов абсорбируют элементы, связанные с неонацистскими группировками, которые накапливаются в крайней части спектра этих движений. Просматриваются различные варианты развития событий, из которых наиболее вероятных два. Первый заключается в том, что у всего политического класса и главное — у традиционных партий окажется достаточно воли и ясного стратегического видения, чтобы, используя демократические методы, найти убедительное решение обостряющейся проблемы с иммиграцией; при этом роль «националистов» ограничится лишь сигнальными функциями о неблагополучии в обществе и государстве. Второй — в таком развитии событий, когда традиционные политические силы (либералы, консерваторы, социал-демократы и т.д.), увлеченные своей борьбой друг с другом, не смогут предложить обществу внятную и эффективную политику, способную дать ответ на новые вызовы современности; и окончательно уступят политическую инициативу «националистам», на плечах которых могут добраться до власти настоящие могильщики демократии.
1. Foreign-born and foreign populations». Population and Migration – Immigrant and foreign population. OECD Factbook 2015-2016.
2. MIPEX – (Migration Integration Policy Index) Индекс политики интеграции. Исследования начались в 2009 г. Последнее относится к 2015 г. Финансируются они комиссией ЕС и международной организацией миграции.
ДАНИЯ (Danmark), Королевство Дания (Kongeriget Danmark), государство в Сев. Европе, на п-ове Ютландия и о-вах Датского архипелага. 43,1 тыс. км2. Население 5,19 млн. человек (1993), св. 97% — датчане. Городское
население 84,9% (1992). Официальный язык — датский. Верующие — лютеране. Административно-территориальное деление: 14 амтов. Столица —
Копенгаген. В составе Дании Фарерские о-ва и о. Гренландия, пользующиеся внутренним самоуправлением. Дания — конституционная монархия. Глава
государства — королева. Законодательный орган — однопалатный парламент (фолькетинг). Один из наиболее быстрых и легальных способов получить гражданство Испании, а значит и ЕС является вариант через гражданство Эквадора! Что касается Эквадора — буквально вчера было передано сообщение о том, что возможно получение гражданства Испании жителям Эквадора после двух лет легального пребывания в Испании. Так что гражданство Эквадора для многих может дать в итоге и паспорт ЕС. Возможно также получение гражданства Эквадора за три недели! Сохранится также ваше основное гражданство. Это предложение будет интересно прежде всего тем, у кого есть деньги и желание иметь второе гражданство. |
The Economist (Великобритания): Дания хочет покончить с этническими анклавами. Что с ними не так? | Политика | ИноСМИ
Вредит ли сегрегация по этническому признаку самим иммигрантам?
Для так называемого «гетто» Мьёлнерпаркен (Mjolnerparken) выглядит довольно неплохо. В этом муниципальном жилом квартале Копенгагена есть ухоженные детские площадки, на которых полно резвящейся детворы и их сомалийско-датских и пакистанско-датских мам. Но там все запутано, как в лабиринте, и чужакам найти там человека может оказаться непросто, особенно если они собираются его убить.
Во время гангстерских войн, которые бушевали в Копенгагене осенью 2017 года, это случалось частенько. Как-то раз туда приехали на мотоциклах громилы из банды наркоторговцев «Лоял ту фамилиа» (буквально «Верные семье» — прим. редакции ИноСМИ), которые искали членов конкурирующей группировки «Брозэс» (Brothas, буквально — «Братухи», прим. редакции ИноСМИ). В итоге вместо них они застрелили двух полицейских в штатском.
Подобные бесчинства стали одним из катализаторов принятия датского «закона о гетто». Ларс Локке Расмуссен (Lars Lokke Rasmussen), тогдашний премьер-министр, приехал в Мьёлнерпаркен в марте 2018 года, чтобы обнародовать этот новый законодательный акт, согласно которому под определение «гетто» подпадали районы с высоким уровнем безработицы и преступности, в которых преобладают мигранты. Преступления в таких районах теперь предполагалось наказывать более сурово, а посещение детского сада становилось обязательным, чтобы там детям прививали датскую систему ценностей. Застройщиков муниципального жилого фонда обязали продавать некоторые квартиры более состоятельным из новоприбывших. Критики называли этот закон предвзятым, однако он был принят в том же году при поддержке партий слева и справа.
Датский закон о гетто отражает растущее недовольство европейцев районами, в которых преобладают группы этнических меньшинств. В 2018 году парламентский лидер правящей партии Нидерландов предложил принять в стране закон о гетто датского образца. Мэр бельгийского города Антверпена в прошлом году сравнил рост этнически обособленных общин в своем городе с разновидностью апартеида. Когда в этом году президент Франции Эммануэль Макрон отправился в общенациональный ознакомительный тур в ответ на протесты «желтых жилетов», чиновники бедных пригородов, жители которых в основном принадлежат к этническим меньшинствам, предупредили его, что они все сильнее становятся похожи на «гетто». От Осло до Милана разгневанные коренные жители жалуются, что такие районы перестали напоминать им страну, в которой они выросли.
Подобные жалобы можно услышать и в странах с более длительной историей иммиграции, таких как Америка, Великобритания и Канада. Но такие страны меньше беспокоятся о существовании кварталов с ярко выраженным этническим характером, даже если там царит нищета. Каждый мегаполис может похвастаться собственным китайским кварталом, а некоторые даже принимают особые меры по их защите. Америку беспокоят гетто, образованные по расовому признаку, но страна делает лишь робкие попытки их разрушить. Закон о справедливом решении жилищных вопросов (Fair Housing Act) 1968 года требовал от местных американских властей бороться с сегрегацией населения по месту жительства, но Ричард Никсон не стал проводить в жизнь так называемую «принудительную жилищную интеграцию». В 2015 году администрация Обамы разработала более смелый законопроект, но он был отложен при Дональде Трампе. Итак, у кого же дела обстоят лучше — у европейцев, сторонников государственного вмешательства, или у расслабленных англосаксов?
Датчане и другие европейцы выдвигают два возражения против гетто. Во-первых, само существование бедных иммигрантских районов подрывает общественную поддержку их щедрой системы социального обеспечения. Когда группам недостает сплоченности друг с другом, «тогда запросто можно начать испытывать недовольство от того, что платишь 45% налогов», — говорит Кааре Дибвад (Kaare Dybvad), социал-демократ, министр жилищного строительства, который вступил в должность после победы левых партий на всеобщих выборах в июне. Это утверждение трудно доказать или опровергнуть. Но второй его аргумент легче проверить — гетто наносят вред самим жителям, в частности, из-за того, что не дают им вырваться из нищеты.
BerlingskeРусская ГерманияLibérationИноСМИБольшинство из районов, которые в Дании считаются «гетто» — это крупные жилые кварталы, расположенные за пределами городских центров, вдали от хорошо оплачиваемой работы. Правительство направляло в такие районы как гастарбайтеров, которых датские фирмы приглашали в 1960-х и 1970-х годах, так и беженцев, которые начали приезжать в страну с 1980-х годов. Отчасти гетто в этой стране — ее собственное творение.В 15 районах, обозначенных как «запущенные гетто», есть серьезные проблемы. Чтобы району присвоили такое название, он должен соответствовать по меньшей мере двум из четырех условий: 40% жителей трудоспособного возраста должны не присутствовать на рынке труда и не иметь образования; доля жителей с судимостями по уголовным статьям должна быть как минимум втрое выше, чем в среднем по стране; доля людей без аттестата о среднем образовании должна превышать 60%; и, наконец, средний доход налогоплательщика должен составлять менее 55% от среднего по региону. Мало того (именно этот пункт закона — наиболее спорный), более половины населения должны составлять мигранты незападного происхождения.
Дания обозначает границы гетто не для того, чтобы иммигранты не расселялись за их пределами, — как это было в самых первых венецианских гетто эпохи Возрождения, призванных удерживать в своих границах евреев, — а для того, чтобы их вытеснить. В Мьёлнерпаркене планируется отремонтировать и продать достаточно квартир, чтобы довести долю субсидируемых квартир до уровня ниже 40%. Арендаторам, которые будут вынуждены уйти, помогут переехать в муниципальное жилье в кварталах, не считающихся гетто, по всему городу. Дворы Мьёлнерпаркена, напоминающие крепости, будут открыты, чтобы обеспечить больший приток в более благополучные прилегающие районы.
Такая смелая политика предполагает, что существуют неопровержимые доказательства вреда гетто. На самом же деле они весьма противоречивы. В 1920-х годах, после целой волны иммиграции в Америку, социологи из Чикагского университета утверждали, что этнические анклавы облегчают ассимиляцию. Иммигранты сначала селились в больших городах, опираясь на опыт и знакомства своих бывших соотечественников. На протяжении поколений они адаптировались к местной культуре и поднимались по экономической лестнице, смешиваясь с коренным населением.
Позже свое мнение высказали экономисты. В статье 1997 года «Гетто — это хорошо или плохо?» Дэвид Катлер (David Cutler) и Эдвард Глезер (Edward Glaeser) из Гарварда, отметили, что теоретически можно привести аргументы в пользу обеих точек зрения. С одной стороны, этнические анклавы ограничивают доступ их жителей к экономическим возможностям и культурным знаниям за пределами их этнических групп. С другой стороны, они дают вновь прибывшим мигрантам доступ к информации и знакомствам, которые есть у ранее прибывших, и могут подать им пример.
Существуют доказательства в поддержку обеих гипотез. В статье 2003 года экономисты Пер-Андерс Эдин (Per-Anders Edin), Питер Фредрикссон (Peter Fredriksson) и Олоф Аслунд (Olof Aslund) привели в пример натурный эксперимент, который был проведен в шведской политике в отношении беженцев. В 1985-91 годах, столкнувшись с нехваткой жилья в стране, правительство селило беженцев в любых муниципалитетах, в которых было место. Жизнь низкоквалифицированных мигрантов сразу налаживалась, когда они переезжали в этнические анклавы. На высококвалифицированных мигрантов это никак не повлияло. Возможно, низкоквалифицированные члены этнической группы могли быстро извлечь выгоду из контакта с членами этой группы с более высокой квалификацией — большую, чем они получили бы от того, что их забросили бы в преимущественно шведский район. Но высококвалифицированные представители этой же народности процветали бы в окружении шведов.
Г-н Катлера и г-н Глезер приходят в своем исследовании к другим результатам. Они обнаружили, что в Америке иммигранты с более высоким уровнем образования преуспевали в этнических анклавах. Их доходы были выше, их дети лучше успевали в школе по английскому языку. На этнические группы с более низким уровнем образования проживание с соотечественниками оказывало противоположный эффект. Временная агломерация в этнические анклавы, как в Швеции, может помочь иммигрантам в краткосрочной перспективе. В долгосрочной перспективе большинству, вероятно, будет лучше смешиваться с местным населением.
Это особенно верно для одной группы, давно осевшей в Америке. Когда американцы говорят о гетто, они часто имеют в виду бедные, криминальные афроамериканские районы, такие как Западный Балтимор. Они сформировались в основном из-за такой практики, как политика раздельной планировки и поощряемой правительством дискриминации со стороны банков относительно выдачи ипотечных кредитов, которая продолжалась до 1970 года. Изоляция в муниципальных районах и отказ белых жить среди черных также повлияли на ситуацию.
Жить в таких гетто вредно для населения. Господа Катлер и Глезер обнаружили, что молодые чернокожие в городах с высокой степенью сегрегации имели доходы на 16% ниже, а процент бросивших учебу был среди них на 19% выше, чем среди интегрированных. У них также более низкая продолжительность жизни. Одно недавнее исследование показало, что сегрегация по месту жительства в значительной степени является причиной того, что чернокожие мужчины после 35 лет на 14% реже доживают до 75 лет, чем белые.
Опасения европейцев по поводу гетто частично вызваны скептическим отношением к американской модели интеграции. «Когда люди описывают Нью-Йорк, они называют его плавильным котлом, но на самом деле это не так, — говорит министр жилищного строительства, г-н Дибвад. — В одном районе там живут выходцы из Китая, а в другом — из Литвы, и никакого смешения или сплавления не происходит. Я не хочу, чтобы Копенгаген был таким».
Сансет-парк, преимущественно рабочий район Бруклина, показывает, что это неоправданные страхи. В начале ΧΧ века это было гетто скандинавских мигрантов, в котором было полно моряков и портовых рабочих из Осло и Хельсинки. Патриция Мароне (Patricia Marone), 75-летняя местная жительница, помнит время, когда Восьмую авеню называли «бульваром Лапскаус» в честь норвежского рагу, напротив ее дома была финская лютеранская церковь.
Перемен не миновать
Эта церковь теперь называется «Принсипи де Пас» (от исп. «князь Мира», то есть Христос, — прим. перев.), а на Восьмой авеню открылись китайские рестораны. К 1960-м годам в Сансет-парке стали преобладать пуэрториканцы. К 1980-м сюда переехали китайско-американские семьи. Вскоре к ним присоединились выходцы из Китая. С 1980-х годов сюда приезжают мигранты из Мексики и Центральной Америки. Сегодня в этом районе примерно 40% латиноамериканцев, 33% азиатов, 23% белых и 2% чернокожих.
Прогулявшись от доков, можно проследить этническую географию района. Прямо вдоль береговой линии, с ее стрип-клубами и кузовными мастерскими, располагается преимущественно латиноамериканский район. На Третьей авеню разносчик рекламирует живых цыплят на испанском и китайском языках. Повсюду на домах и футболках можно увидеть американский флаг- знак, который позволяет любому иммигранту претендовать на гражданство, морально, если не юридически.
Согласно данным Департамента переписи населения, уровень сегрегации в больших городах по всей Америке снижается. В 2000 году средний белый житель сотни крупнейших городов Америки жил в районе, где было 79% белых. К 2017 году этот показатель упал до 72%. Британские города тоже становятся менее сегрегированными. Согласно работам Джеммы Катни (Gemma Catney), работающей в Королевском университете Белфаста (Queens’ University Belfast), в период с 2001 по 2011 год (годы, когда в последний раз проводилась перепись населения в Британии), все этнические меньшинства, кроме китайцев, стали менее сегрегированными.
В настоящее время джентрификация (программа благоустройства запущенного района, — прим. перев.) является главной движущей силой десегрегации свободного рынка в городах. Даже коренным датчанам нравятся некоторые районы, которые отличаются от остальных. Мьёлнерпаркен граничит с Норребро, этнически неоднородным районом, где рядом с веганскими кафе расположены магазины, торгующие хиджабами. Не все такие районы находятся достаточно близко к центру и могут привлечь внимание тех, кто занимается благоустройством. Но даже в бетонных французских пригородах правительства находят не такие карательные способы поощрения интеграции, как назвать их гетто и вытеснить оттуда часть жителей.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Дания ужесточает требования для убежища новым законом о «драгоценностях»
В попытке сделать Данию значительно менее привлекательным пунктом назначения для просителей убежища, правительство Дании ужесточило иммиграционные законы, представив новое законодательство, которое нацелено на беженцев.
Согласно новому закону, полиция будет наделена полномочиями проведения проверок в отношении просителей убежища и их багажа для того, чтобы конфисковывать ценные вещи и имущество, стоимость которых превышает 10 000 датских крон (1 000 фунтов стерлингов). [1] Несмотря на критику, что этим подрываются фундаментальные права на имущество, правительство оправдало данный ход, заявив, что вещи просителей убежища будут использованы, чтобы компенсировать расходы государства во время процесса обращения за убежищем или его предоставления. [2] После значительной обратной реакции эти предложения были расслаблены, когда оттуда были исключены вещи, имеющие сентиментальную ценность, такие как обручальные кольца, и исправленный закон был введен в действие 26 января 2016 года. [3]
В результате других введенных мер, непосредственно нацеленных на беженцев, беженцы будут вынуждены ждать три года после признания таковыми до того, пока они смогут привозить своих близких родственников в Данию для воссоединения семьи, и эти меры будут представлять собой дополнительные препятствия при получении права постоянного проживания и сниженных дотаций для просителей убежища. [4] Правительство защищало новые меры, утверждая, что необычные ситуации требуют необычных мер. Около 200 человек в день обращаются за убежищем в Дании — стране, с населением всего лишь в 5,6 млн. человек. [5] Тем временем, организации по правам человека объявили новое законодательство незаконным, поскольку им нарушается международное право, которым утверждена защита беженцев, когда родителей и детей разлучают на период до трех лет. [6]
Критиками были проведены параллели между этим законодательством и конфискацией вещей нацистами у евреев во время Холокоста, и они назвали новые правила бесчеловечными. [7] Однако сторонники этого закона утверждали, что он необходим для сохранения системы социального обеспечения Дании и что без него качество жизни нации значительно пострадает. Следует сказать, что похожие законы уже существуют в Швейцарии и Германии. [8]
Правительство Дании открыто выразило желание, чтобы новые правила не поощряли беженцев и изменили имидж Дании, как страны, в которой обращаться за убежищем. [9] В прошлом году правительством Дании в ливанских газетах были размещены рекламные материалы, в которых сирийские беженцы отговаривались от приезда в Данию. [10]
Это новое законодательство появляется месяц спустя после решения претворить в жизнь проверки документов в автобусах, поездах и на паромах, которые пересекают границу в Скандинавию, что, возможно, является нарушением Шенгенского соглашения об упразднении пограничного контроля. [11]
Это законодательство является проявлением нарастающей озабоченности вокруг иммиграции в ЕС и одной разновидностью из более строгих видов иммиграционной политики, которые были проведены по всей Европе. Amnesty International — организацией, которая была громогласным критиком нарастающих антииммигрантских настроений по всему ЕС, было заявлено, что этим ходом Дании была начата «гонка по нисходящей», в то время как поддержка для беженцев продолжает ослабевать по всей Европе. [12]
[1] http://www.theguardian.com/world/2016/jan/26/danish-parliament-approves-…
[2] http://www.etc.se/utrikes/flyktingars-vardesaker-ska-kunna-beslagtas-i-d…
[3] http://edition.cnn.com/2016/01/26/europe/denmark-vote-jewelry-bill-migra…
[4] http://www.dn.se/nyheter/varlden/klart-danmark-far-ta-flyktingars-vardes…
[5] http://politiken.dk/indland/politik/ECE2968953/beslaglaeggelse-asylansoe…
[6] http://www.aljazeera.com/news/2016/01/danish-mps-vote-seizing-valuables-…
[7] http://www.bbc.co.uk/news/world-europe-35406436
[8] http://www.independent.co.uk/news/world/europe/germany-follows-switzerla…
[9] https://www.rt.com/news/330226-denmark-law-refugees-valuables/
[10] http://www.bbc.co.uk/news/world-europe-34173542
[11] http://www.bbc.co.uk/news/world-europe-35406436
[12] http://www.independent.co.uk/news/world/europe/denmark-approves-controve…
Информация в данном блоге предлагается только в целях предоставления общей информации, она не является исчерпывающей и не содержит в себе юридической консультации. В то время как предприняты все усилия, чтобы убедиться в том, что информация и законодательство соответствуют действующим на момент публикации правовым нормам, следует помнить, что с учетом течения времени данная информация может перестать отражать текущее правовое положение. Фирма Gherson не несет ответственности за ущерб, возникающий вследствие доступа к информации, которая содержится в этом блоге, или ее использования. Для получения официальной консультации по действующему законодательству, пожалуйста, свяжитесь с фирмой Gherson. Юридические консультации предоставляются только на основании письменного соглашения в установленной форме, подписанного клиентом, с одной стороны, и от имени или по поручению фирмы Gherson, с другой стороны.
© Gherson 2016
Дания приняла крайне правые меры в отношении беженцев — POLITICO
Микала Кланте Бендиксен (Michala Clante Bendixen) — председатель организации Refugees Welcome, Дания, и координатор по Дании Европейского веб-сайта по интеграции Европейской комиссии.
КОПЕНГАГЕН — Что случилось с Данией? Когда-то известные как либеральное, толерантное, непредвзятое общество, уважающее права человека и сильное и гуманное государство всеобщего благосостояния, теперь мы стали первой страной в Европе, которая отменила вид на жительство для сирийских беженцев.
На прошлой неделе датские власти постановили, что ситуация с безопасностью вокруг Дамаска улучшилась, несмотря на свидетельства ужасных условий жизни и продолжающегося преследования со стороны режима Башара Асада. В результате они лишили права на пребывание в стране 94 беженцев. Еще одно недавно внесенное предложение предусматривает перемещение всех просителей убежища за пределы Дании.
Другими словами, Дания — первая страна, подписавшая Конвенцию ООН о статусе беженцев в 1951 году — теперь приняла политику предоставления убежища, которая не столько похожа на политику ее скандинавских соседей, сколько на политику националистических стран, таких как Австрия или Венгрия.
К счастью, в ближайшее время никого не отправят обратно в Сирию. Согласно новой системе, беженцы должны прожить в Дании не менее 10 лет, чтобы их привязанность к стране считалась достаточно сильной для дальнейшего проживания, независимо от того, насколько усердно они работали или учились. Однако в настоящее время невозможно депортировать кого-либо обратно в Сирию — Дания не будет вести переговоры с Асадом — и очень немногие сирийцы готовы вернуться добровольно. Таким образом, те, кто лишается вида на жительство, скорее всего, попадут в датские лагеря в ожидании депортации или в другие европейские страны.
Но факт остается фактом: в настоящее время Дания принимает законы с явно дискриминационными целями, при этом политики как слева, так и справа говорят об этнических меньшинствах и мусульманах в терминах, которые невозможно представить в соседних странах. В самом деле, если бы этот закон продвигал крайне правое правительство, это не было бы удивительным. Но в настоящее время Данией управляет левая коалиция во главе с социал-демократами. Что, собственно, случилось с нашей страной?
Ответ заключается в перетягивании каната между социал-демократами и крайне правой Датской народной партией.Хотя Датская народная партия никогда не входила в состав правительства, ее представители последние два десятилетия использовали свои мандаты с единственной целью: они голосуют за законопроекты, касающиеся других вопросов, только если взамен получают ограничения для иностранцев. Шаг за шагом Датская народная партия влекла за собой все другие партии — в первую очередь социал-демократов, с которыми они борются за избирателей из рабочего класса.
В 2001 году правое правительство ввело первые радикальные ограничения для беженцев и иностранцев.И хотя социал-демократы сначала выступили против этого, они вскоре изменили свою стратегию, чтобы отразить вызов Датской народной партии. Сначала не все социал-демократы согласились с новой жесткой политикой, но постепенно партия приняла ее, как и подавляющее большинство своих избирателей. Сегодня Датская народная партия стала практически ненужной. Их политика, которую когда-то называли расистской и экстремистской, теперь стала мейнстримом.
Два года назад правительство приняло закон, перевернувший концепцию защиты беженцев: в нем усилия по долгосрочной интеграции и равноправию были заменены временным пребыванием, ограниченными правами и акцентом на депортацию при первой же возможности.Как ни парадоксально, это произошло в то время, когда Дания приняла самое низкое количество беженцев за 30 лет, а интеграция шла лучше, чем когда-либо, с точки зрения занятости, образования и языковых навыков.
Между тем Датский апелляционный совет по делам беженцев был лишен своих экспертов и сокращен до трех членов, включая сотрудника министерства иммиграции, что сделало его не таким независимым, как утверждает правительство, но больше в соответствии с премьер-министром Метте. Фредериксен, который преследует цель сократить количество просителей убежища.”
В настоящее время датские политики обсуждают еще более радикальный законопроект, чем его предшественники: свободный и неточный план контракта о переводе лиц, ищущих убежища, которые прибывают в Данию, в неевропейскую страну (скорее всего, в Африку), где их дела будет обработан. Если им будет предоставлено убежище, они останутся в этой третьей стране.
Министр заявляет, что это сделает систему убежища более «гуманной и справедливой», но датские правозащитные организации и УВКБ ООН заявляют, что они сделают прямо противоположное.План, по сути, представляет собой новую форму колониализма, когда другим платят за то, чтобы они заботились о «нежелательных» людях вдали от Дании, и не принимать даже небольшую часть миллионов беженцев в мире.
К счастью, похоже, что правое крыло настолько обижено социал-демократами, кооптирующими и расширяющими их политику, что они проголосуют против. Но если он пройдет, эта политика может иметь ужасные последствия для сотрудничества внутри Европейского Союза и на международном уровне.
Эта игра зашла слишком далеко. Большинство датчан не настроены против расизма, против прав человека и солидарности. Но становится все труднее понять, как нам найти обратный путь.
Дания планирует ограничить жителей незападных стран в неблагополучных районах | Дания
Дания объявила о планах расправиться далее неблагополучных районах за счет сокращения числа «незападных» жителей, слом спорный термин «гетто» в предлагаемом законодательстве.
В законопроекте — обзоре существующего законодательства по борьбе с «параллельными обществами» — министерство внутренних дел предложило ограничить долю жителей «незападного» происхождения в каждом районе максимум 30% в течение 10 лет.
В Дании на протяжении многих лет существует одна из самых ограничительных иммиграционных политик в Европе, которую премьер-министр социал-демократов Метте Фредериксен продолжает с момента прихода к власти в июне 2019 года. слишком много иностранцев из незападных стран в одном районе «увеличивает риск возникновения религиозных и культурных параллельных обществ».
Однако он сказал, что термин «гетто», используемый для обозначения неблагополучных районов, будет удален из нового законодательства.
«Термин« гетто »вводит в заблуждение … Я думаю, что он затмевает большой объем работы, которую необходимо выполнять в этих районах», — сказал он.
До сих пор этот термин использовался на законных основаниях для обозначения любого района с населением более 1000 человек, где более половины были «незападного» происхождения и которые отвечали как минимум двум из четырех других критериев.
Четыре критерия: более 40% жителей не имеют работы; более 60% молодых людей в возрасте 39-50 лет не имеют полного среднего образования; уровень преступности в три раза выше, чем в среднем по стране; жители, имеющие валовой доход на 55% ниже, чем в среднем по области.
Пятнадцать датских кварталов в настоящее время попадают в эту категорию, а еще 25 считаются «подверженными риску». Список обновляется каждый декабрь.
В этих районах за проступки влечет двойное наказание, предусмотренное законом, и присмотр за детьми в дневное время является обязательным для всех детей старше одного года, или семейные пособия отменяются.
Существующее законодательство также требует, чтобы количество муниципальных домов в этих районах было сокращено до 40% от доступного жилья к 2030 году.
Датские политические партии обсудят закон, и ожидается, что он будет принят, хотя дата голосования еще не назначена. .
По данным Статистического управления Дании, 11% из 5,8 миллионов жителей Дании имеют иностранное происхождение, из которых 58% — из стран, считающихся «незападными».
Датский план «нулевого убежища» предусматривает применение психологических пыток к беженцам
После того, как социал-демократы Дании вернулись к власти в 2019 году при поддержке левых партий, некоторые надеялись на прекращение крайних антимигрантских мер предыдущего правого правительства.Уходящая администрация ввела печально известный «закон о ювелирных изделиях», заставляющий иммигрантов отдавать ценные вещи при подаче заявления о предоставлении убежища, и «план гетто», позволяющий изгнать иммигрантов из своих домов.
Тем не менее, такие надежды на перемены быстро развеялись. Новое правительство с энтузиазмом поддерживало и даже поддерживало миграционную политику, которая когда-то была прерогативой крайне правых. А в последние недели правящая Социал-демократическая партия упала до нового минимума.
В интервью в конце января министр интеграции и иммиграции Маттиас Тесфайе объявил о том, что Дания намерена принять «ноль» просителей убежища.На следующий день премьер-министр Метте Фредриксен разъяснил заявление Тесфайе, подтвердив эту позицию: «Мы не можем обещать, что у нас будет ноль просителей убежища, но мы определенно можем выдвинуть такое видение».
Премьер-министр выступила с заявлением на ежегодных дебатах, созванных Пией Кьерсгаард из крайне правой Датской народной партии. Парламентская дискуссия была якобы организована с целью прояснить позицию каждой стороны относительно того, является ли иммиграция «бессмысленной или значимой».Кьерсгаард сформулировал проблему, подробно рассказав о горящих машинах, нападениях на пожарных и насилии над учителями, сказав: «Мы не можем и дальше мириться с этим — то есть своего рода повседневным джихадом. Мы не хотим этого в Дании ».
Но Кьерсгаард не видела впереди только тьму — она увидела в замечаниях министра иммиграции о нулевом количестве лиц, ищущих убежища, сдвиг. Когда премьер-министр Фредриксен взошла на кафедру, она поспешила подтвердить чтение Кьерсгаарда и даже поблагодарила ультраправую партию за поощрение дебатов: «Для Дании крайне важно, чтобы этот приток людей контролировался.. . . Сюда приехало слишком много людей незападного происхождения, которые не заинтересованы в том, чтобы позволить себе интегрироваться в датское общество. Хорошо, что это было остановлено, и за это мы должны выразить огромную благодарность Датской народной партии за то, что она была ее основным двигателем ».
Эта очевидная нормализация исламофобии, расизма и ультраправой риторики происходит постепенно. Действительно, сдвиг, на который ссылается Кьерсгаард, произошел задолго до того, как концепция министра о нулевом убежище была изложена в словах. С годами иммиграционная политика Дании становилась все более радикальной, кульминацией которой стал законодательный пакет 2019 года, известный как «смена парадигмы», принятый правым правительством при поддержке Датской народной партии и социал-демократов.Страна отказалась от любой остаточной позиции в поддержку интеграции и инклюзии, вместо этого послав сигнал, уже очевидный для всех, кто внимательно следил: «нежелательные» должны уйти, и больше никого не пускают.
Люди, которые приезжают в Данию и просят убежища, сталкиваются с долгими и унизительными процедурами подачи заявлений.
Смена парадигмы означала сокращение времени защиты беженцев и использование всех возможных инструментов для «мотивации» их возвращения при первой же возможности.Существует длинный список как существующих, так и новых мер, затрудняющих жизнь беженцев и лиц, ищущих убежища, включая упомянутые выше законы о ювелирных изделиях и гетто. Но эти меры также включают изменения, которые получили меньше внимания в международных СМИ, такие как ограничения на воссоединение семей, предложение только краткосрочных видов на жительство и другие символические меры, такие как переименование «интеграционных пособий» в «пособия на репатриацию». Однако наибольшее давление испытывают те, кто проживает в одном из центров убежища в стране — лагеря, , как их называют жители.
Люди, которые приезжают в Данию и просят убежища, сталкиваются с долгими и унизительными процедурами подачи заявлений. Для принятия первого решения по делам может потребоваться до двух лет, а тем, кому было отказано и которые пытаются подать апелляцию, возможно, придется ждать еще два года или более в одном из центров убежища в стране. В случае повторного отказа лицо, ищущее убежища, может прожить всю жизнь в лагерях. Некоторые из этих центров предназначены для психологического принуждения своих жителей к выезду, либо психологически ломая их, либо подталкивая к криминализации.В отчете Исследовательского коллектива по вопросам свободы движений один соискатель убежища описал свой опыт помещения в один из центров как «психологическую войну».
«Центры, которые государство вводит в действие каждый день. . . не мотивируйте людей идти домой », — продолжает он. «Вместо этого они создают психические заболевания и суицидальных неграждан».
Сегодняшние центры были впервые созданы в 1984 году. До этого лица, ищущие убежища, размещались в гостиницах или приютах в Копенгагене, прежде чем находили обычное жилье.По мере того, как количество центров росло и достигло четырнадцати, действующих сегодня, их жители все чаще воспринимались как угроза для датского общества. Большинство центров кажутся безобидными, в них размещаются вновь прибывшие, поскольку они с нетерпением ждут, пока враждебная бюрократическая машина обработает их документы в рамках процессов, определяемых произволом и непредсказуемостью.
Но некоторые объекты выделяются, например центры депортации Kærshovedgård и Sjælsmark. Эти места были описаны как «тюрьмы социального обеспечения» для «управления нежелательными» и находятся в ведении Департамента тюрем и пробации (Kriminalforsorgen).Вот где вы окажетесь, если государство сочло вас нежелательным после того, как вы наткнулись на один из постоянно растущих судебных путевок, призванный гарантировать, что вы проиграете. Сотрудник одного из этих центров объяснил, что «наша роль здесь не в том, чтобы, как в тюремном заключении, минимизировать негативные последствия тюремного заключения. Напротив, негативные последствия являются неявной частью строительства этих центров ».
Комитет Совета Европы по предупреждению пыток (КПП) счел датские центры «неприемлемыми для людей» после посещения двух таких мест.В них размещаются мигранты, которые не совершали никаких преступлений, но все равно находятся под арестом. Аресты производятся на основании датского Закона об иностранцах (Udlændingeloven), который, когда был введен в 1983 году, считался некоторыми наиболее либеральными в Европе. После нескольких поправок, внесенных в последующие десятилетия, закон вместо этого стал одним из самых строгих в Европе и теперь предусматривает так называемое «мотивационное задержание» (motivationsfremmende frihedsberøvelse) лиц, которым отказано в убежище. Например, центр Ellebk используется для размещения лиц, которым было отказано в предоставлении убежища, которые отказываются подчиниться своей депортации — иногда они содержатся там на неопределенный срок, поскольку обычные правовые нормы, регулирующие содержание под стражей или тюрьму, к ним не применяются.
Партия, основанная как парламентское крыло рабочего движения, теперь создает «ненадежный класс покорной, постоянно эксплуатируемой и дешевой рабочей силы» — пролетариат неграждан.
Еще один центр депортации планировалось открыть на острове Линдхольм для размещения «преступных» просителей убежища из Кёршоведгарда, депортация которых не может быть осуществлена, поскольку им грозят пытки или смертная казнь в странах их происхождения. Но в 2019 году планы были отменены из-за жесткого противодействия жителей близлежащих островов.Они опасались присутствия соискателей убежища на крошечном острове, который изначально использовался для проведения исследований по ящуру. Сейчас есть предложения переоборудовать его в оздоровительный (спа-курорт) центр или мини-версию Лас-Вегаса.
Сегодня в Дании насчитывается около 1100 лиц, которым было отказано в предоставлении убежища, которым было отказано в праве на проживание в стране. Более 200 человек живут в Дании в ожидании депортации более пяти лет, хотя многие не могут уехать, поскольку страны, из которых они бежали, считают датские власти небезопасными для возвращения.
В ответ на то, что многие лица, ищущие убежища, остались в стране, социал-демократическое правительство Фредриксена в октябре прошлого года приняло закон о репатриации (hjemrejselov), якобы для упрощения существующего законодательства о высылке иммигрантов. По правде говоря, цель этого еще не принятого пакета — усложнить жизнь людям, чьи ходатайства о предоставлении убежища были отклонены. В этом законодательном пакете правительство выражает намерение прослушивать телефоны лиц, которым было отказано в убежище, которые, как было замечено, использовали YouTube и Snapchat для обсуждения друг с другом возможных маршрутов и стран назначения.Такие меры контроля и наблюдения предназначены для оказания давления на лиц, ищущих убежища, и криминализации солидарности. Поскольку правая оппозиция заявила о своем намерении поддержать эти изменения, они, вероятно, пройдут в парламенте, даже несмотря на то, что красно-зеленый альянс выразил свою оппозицию, назвав это «безумным и бесчеловечным».
Еще одно из семи предложений — подкупить просителей убежища, чтобы те отказались от их права на апелляцию, предложив им 20 000 датских крон (3 000 долларов США) в обмен на передачу их дел в Совет по делам беженцев.Тем, кто отказывается от депортации, в случае принятия нового закона будет запрещено когда-либо снова въезжать в безвизовую зону Шенгенской зоны континентальной Европы. Это слияние уголовного права с миграционным законодательством следует понимать как выражение «криминальной» парадигмы , , в которой лица, ищущие убежища, криминализируются системой, предназначенной для их депортации. Криминализируя обычное поведение и выражения разочарования — что не является неожиданным, когда их произвольно и на неопределенный срок удерживают против вашей воли — система предназначена для того, чтобы сделать всех просителей убежища преступниками.
Незадолго до объявления Фредериксена, в начале января 2021 года, Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (УВКБ ООН) в своем представительстве для стран Северной Европы и Балтии опубликовало свой доклад с рекомендациями по усилению защиты беженцев в Дании. Они подчеркивают, как в последние годы Дания ввела жесткие меры в ответ на то, что считалось исключительным для большого числа просителей убежища, но которые не были отменены, поскольку ситуация «нормализовалась».
Дания стала проводником жесткой линии против иммигрантов среди стран Северной Европы.
Короче говоря, УВКБ ООН призывает Данию вернуться в соответствие с международными и европейскими стандартами защиты беженцев, которые уже предлагают лишь минимальную защиту. В частности, они призывают Данию обеспечить долгосрочную стабильность, безопасность и справедливый доступ к воссоединению семей, а также взять на себя большую ответственность на международном уровне и проявить солидарность. Он также предупреждает, что недавние ограничения будут препятствовать будущей интеграции — хотя, учитывая отсутствие интереса к интеграции мигрантов, такая критика останется без внимания.Центры депортации в Дании «следует понимать как проявление санкционированного государством расизма, осуществляемого в соответствии с законом: они приводят к медленной смерти лиц, которым было отказано в убежище», — заключает исследовательский коллектив в своем отчете.
Датское правительство сейчас пытается сделать еще один шаг, чтобы не допустить людей. В ходе переговоров с несколькими другими странами ЕС они лоббировали обработку заявлений лиц, ищущих убежища, за пределами ЕС — подход, названный «экстернализацией». Эта политика, одобренная многими антииммигрантскими силами и описываемая как один из главных приоритетов внешней политики социал-демократов, будет означать, что соискатель убежища находится за пределами ЕС во время рассмотрения его дела.Однако, прежде чем это станет возможным, стране придется изменить Закон об иностранцах, поскольку еще не разрешено переводить людей из Дании в «третьи» (не входящие в ЕС) страны. Министр иммиграции Тесфайе поставит этот вопрос на парламентское голосование в ближайшем будущем.
Положение иммигрантов и просителей убежища в Дании ухудшилось за последние десятилетия, поскольку правый популизм стал играть центральную роль в политике страны.Эта тенденция — и настроения — формализована антииммигрантской Датской народной партией, влияние которой проявляется в дебатах о миграции, почти полностью основанных на ее логике.
Дания стала проводником жесткой линии против иммигрантов среди стран Северной Европы, что стало совершенно ясно во время кризиса 2015 года, когда 1,3 миллиона человек искали убежища в ЕС. Лишь 21000 из них подали прошение о предоставлении убежища в Дании, в то время как в Швеции (где население Дании почти вдвое больше) было 163000.Тем не менее, это были рекордные цифры, и поскольку поддержка Датской народной партии почти удвоилась с 12 до 21 процента на выборах 2015 года, другие крупные партии изо всех сил пытались догнать их риторику.
Правое правительство, пришедшее к власти после этого состязания, назначило сторонницу жесткой линии Ингер Стойберг для проталкивания печально известной политики, такой как закон о ювелирных изделиях и план создания гетто. Тем не менее, казалось, что она зашла слишком далеко даже для Дании. Сейчас ей грозит первый за почти три десятилетия процесс импичмента в стране — она обвиняется в незаконно разлученных парах молодых мигрантов в центрах содержания под стражей после событий 2015 года.Сам по себе общий подход оказался успешным — количество просителей убежища начало падать. В 2020 году, по общему признанию, в год, когда миграция была остановлена пандемией, только 1547 человек обратились с просьбой о предоставлении убежища в Дании — это самый низкий показатель с момента начала регистрации в 1998 году. Но дело не только в пандемии, поскольку тенденция последних лет уже указывала на вниз.
Внедрение ультраправого национализма, похоже, нанесло ущерб Датской народной партии — ее поддержка упала с 21 до 8.7 процентов на выборах 2019 года. Вместо этого к власти пришли социал-демократы, принявшие риторику националистов, при поддержке трех левых партий. В обмен на поддержку этих партий социал-демократам пришлось согласиться на смягчение некоторых из своих жестких политик в отношении иммиграции. На практике, однако, они удвоили антииммигрантскую платформу, на которой они победили на всеобщих выборах два года назад.
Договоренность должна была быть нарушена.Социал-демократы не скрывали своей жесткой линии на иммиграцию во время последней избирательной кампании, которую некоторые истолковывают как необходимый компромисс, чтобы купить себе политическое пространство и двигаться влево по экономике. Однако более поразительным является то, что левые правители королей еще не использовали свою власть, чтобы заставить социал-демократов уйти влево по этим вопросам.
Сам Тесфайе — интересный пример в этой истории. Начав свою политическую карьеру в Дании (марксистско-ленинской) Коммунистической партии два десятилетия назад, он был тогда членом красно-зеленого альянса, а затем Социалистической народной партии, прежде чем окончательно примкнуть к социал-демократам.Он последовательно двигался вправо, особенно когда дело доходит до позиции по миграции — от интернациональной солидарности Альянса красных и зеленых через более национально ориентированную Социалистическую народную партию до нынешнего правого популизма социал-демократов. Он представляет собой сдвиг вправо широких мягких левых, которые отказались даже от претензий на международную солидарность.
Этой ужесточающейся антииммигрантской позиции не видно конца. Премьер-министр Фредриксен это признал в ходе дебатов в январе этого года, заявив, что «необходимость жесткой позиции в отношении иммиграции сегодня так же важна, как и тогда, когда к власти пришло правительство [2019].Тогда некоторые люди беспокоились о том, сохранит ли это правительство и продолжит жесткую линию в отношении иммиграции. К счастью, это было неправильно тогда и, к счастью, неправильно сегодня ». Однако левые партии, поддерживающие ее администрацию, в течение последних полутора лет сохраняли неприемлемое молчание по вопросам иммиграции, вместо этого сосредотачиваясь на традиционных вопросах благосостояния. Все стороны еще не прокомментировали недавние заявления, вместо этого сосредоточившись на импичменте Стойбергу за разделение пар мигрантов в 2015 году.
Крах крайне правой Датской народной партии и рост числа левых на последних выборах не означал конца эпохи, в которой доминировал крайне правый популизм. Напротив, такую реакционную программу энергично продвигают якобы левые социал-демократы. Их предвыборная кампания была сосредоточена на традиционных вопросах благосостояния, таких как укрепление системы здравоохранения, снижение пенсионного возраста и риторическое восстановление своего положения партии рабочего класса.Но не менее важным в списке приоритетов оставалась жесткая линия на иммиграцию.
Учитывая, что люди открыто и жестоко притесняются государством, управляемым социал-демократами, претензии партии защищать самых слабых в обществе превратились в пустые жесты. Партия, основанная как парламентское крыло рабочего движения, теперь создает «ненадежный класс покорной, постоянно эксплуатируемой и дешевой рабочей силы» — пролетариат неграждан.
Когда Роза Лунд из красно-зеленого альянса поставила под сомнение предпосылку дебатов в парламенте в январе этого года, спросив: «Не следует ли нам удалить некоторые из этих проложенных путевых тросов, чтобы можно было должным образом интегрироваться в Дании?» она показала, что в комнате есть расходящиеся идеи.Но риторические вопросы сформулировать несложно.
Как создатели королей, партии слева от социал-демократов обладают властью, чтобы свергнуть правительство — или, по крайней мере, помешать этому правительству утверждать, что оно является левым. Они должны использовать эту силу и дать понять, что такое левая иммиграционная политика, а что нет. Они должны поддержать мигрантов и показать все более многонациональному рабочему классу Дании, что такое настоящая классовая солидарность. В противном случае они рискуют еще больше оттолкнуть тех, кто считает, что ни одна политическая партия не принимает их сторону.Левые, которые хотят побеждать в долгосрочной перспективе, должны идти на риск и противостоять угнетению и эксплуатации, откуда бы они ни исходили, включая своих предполагаемых политических союзников.
Небелые не должны превышать 30% любого района
В последнем залпе против меньшинств страны Дания ограничит число «незападных» людей в окрестностях.
Дания объявила, что она ограничит количество этнических меньшинств в кварталах до 30 процентов в явной попытке «снизить риск религиозных и культурных параллельных обществ».»
Некоторые заклеймили решение ограничить количество» незападных «жителей как идею» белого превосходства «, которая позволяет избежать борьбы с расизмом в стране и не дает иммигрантским общинам интегрироваться в общество.
Объявление социал-демократического правительства будет отменено спорный термин «гетто», который в настоящее время используется в законодательстве для описания кварталов иммигрантов.
Вместо этого правительство выберет термин «незападные», утверждая, что районы не должны позволять этническим меньшинствам превышать 30 процентов в течение 10 лет.
В Дании была одна из самых драконовских иммиграционных политик в Европе, которую левая Социал-демократическая партия во главе с премьер-министром Метте Фредериксен продолжала с момента прихода к власти в 2019 году.
В 2015 году страна показала серию скандальных рекламных объявлений на ливанском языке. газеты предупреждают беженцев держаться подальше.
В 2017 году в стране был принят так называемый «закон о ювелирных изделиях», согласно которому государство конфисковывает у беженцев активы на сумму более 1300 долларов, используя вырученные средства для оплаты их содержания.Организация Объединенных Наций охарактеризовала это решение как «как минимум бесчеловечное и унижающее достоинство».
В 2018 году правое датское правительство приняло законы, которые только усугубили этнические разногласия в стране, обозначив районы, где проживает более 50 процентов этнических меньшинств, как «районы гетто».
Согласно предложениям, дети будут насильственно разлучены со своими родителями, начиная с одного ребенка для получения специального образования. Преступления, совершенные в районах гетто, также могут повлечь за собой двойной приговор.
Международное осуждение, однако, не помешало последующим правительствам принимать все более драконовские законы. Совсем недавно датское государство создало остров, куда будет изгонять беженцев до тех пор, пока их дело не будет рассмотрено.
Несмотря на то, что гражданская война в Сирии продолжается, датское правительство считает части страны, контролируемые режимом Асада, достаточно безопасными для возвращения беженцев. В этом году он стал первой европейской страной, депортировавшей сирийцев обратно в страну.
Последнее объявление является частью антииммигрантского политического консенсуса, который возник в стране, которая охватывает левые и правые.
Следуя последнему решению, один активист сказал: «Мы должны перестать ставить Данию на пьедестал прогресса».
В 2018 году в стране запретили ношение вуали для мусульманских женщин, что активисты осудили как принятие законов, «направленных исключительно против мусульманского меньшинства».
Все чаще мусульмане чувствуют себя в стране козлами отпущения.В преддверии выборов 2019 года антимусульманская риторика усилилась, что привело к преступлениям на почве ненависти против общества.
Источник: TRT World
В Дании новые суровые законы для иммигрантов «гетто»
КОПЕНГАГЕН — Когда Рохайя Наассан родит в ближайшие дни, она и ее мальчик войдут в новую категорию в глазах датского законодательства.Поскольку она живет в районе иммигрантов с низким доходом, который правительство охарактеризовало как «гетто», Рохая будет тем, что датские газеты называют «родителем гетто», и он будет «ребенком из гетто».
Начиная с 1-летнего возраста, «дети гетто» должны быть отделены от своих семей не менее 25 часов в неделю, не считая времени на сон, для обязательного обучения «датским ценностям», включая традиции Рождества и Пасхи, и Датский язык. Несоблюдение может привести к прекращению выплаты социальных пособий.Другие граждане Дании вправе выбирать, записывать ли детей в дошкольные учреждения до шести лет.
Правительство Дании вводит новый свод законов, регулирующих жизнь в 25 анклавах с низким доходом и преимущественно мусульманским населением, и гласит, что если их семьи не будут добровольно влиться в основную жизнь страны, их следует принуждать.
На протяжении десятилетий интеграция иммигрантов представляла собой сложную проблему для датской модели, предназначенной для обслуживания небольшого однородного населения. Лидеры сосредотачивают свой гнев на городских кварталах, где иммигранты, некоторые из которых размещены там правительством, живут в густых скоплениях с высоким уровнем безработицы и бандитизма.
Описание гетто политиками становится все более зловещим. В своей ежегодной новогодней речи премьер-министр Ларс Локке Расмуссен предупредил, что гетто могут «вытянуть щупальца на улицу», распространяя насилие, и что из-за гетто «на карте Дании появились трещины». Политики, которые когда-то использовали слово «интеграция», теперь откровенно призывают к «ассимиляции».
Этот жесткий подход воплощен в «пакете для гетто». Из 22 предложений, представленных правительством в начале марта, большинство было одобрено парламентским большинством, и еще больше будут вынесены на голосование осенью.
Некоторые из них являются карательными: одна из рассматриваемых мер позволит судам удвоить наказание за определенные преступления, если они совершены в одном из 25 районов, классифицируемых как гетто, в зависимости от дохода жителей, статуса занятости, уровня образования, количества уголовных приговоров. и «незападный фон». Другой может приговорить к четырем годам тюремного заключения родителей-иммигрантов, которые вынуждают своих детей совершать длительные поездки в страну происхождения — описываемые здесь как «поездки для перевоспитания» — таким образом нанося ущерб их «школьному образованию, языку и благополучию».Другой вариант позволит местным властям усилить мониторинг и наблюдение за семьями «гетто».
Некоторые предложения были отклонены как слишком радикальные, как, например, предложение крайне правой Датской народной партии, которая ограничит «детей гетто» в их домах после 20:00. (Отвечая на вопрос о том, как это будет осуществляться, председатель парламентского комитета по интеграции Мартин Хенриксен всерьез предположил, что молодые люди в этих регионах могут быть снабжены электронными браслетами на щиколотку.)
На ежегодном политическом собрании Folkemodet, проводившемся этим летом на острове Борнхольм, министр юстиции Сорен Папе Поульсен проигнорировал возражение, основанное на правах человека.
«Некоторые будут вопить и говорить:« Мы не равны перед законом в этой стране »или« Некоторые группы наказываются сильнее », но это ерунда», — сказал он, добавив, что ужесточение наказания коснется только тех, кто Нарушить закон.
Тем, кто заявляет, что эти меры выделяют мусульман, он сказал: «Это чепуха и вздор.Для меня это означает, что независимо от того, кто живет в этих районах и в кого они верят, они должны исповедовать ценности, необходимые для хорошей жизни в Дании ».
Йылдыз Акдоган, социал-демократ, чей парламентский избирательный округ включает Тингбьерг, который классифицируется как гетто, сказал, что датчане настолько потеряли чувствительность к жесткой риторике об иммигрантах, что они больше не воспринимают негативный оттенок слова «гетто» и его отголоски. Разделение евреев нацистской Германией.
«Мы называем их« дети из гетто, родители из гетто », это так безумие», — сказала г-жа- сказал Акдоган. «Это слово становится популярным, что очень опасно. Люди, которые немного знают историю, наш не очень приятный период в Европе, мы знаем, с чем ассоциируется слово «гетто» ».
Она вытащила свой телефон, чтобы показать в Facebook сообщение правого политика, который яростно ругал датский супермаркет за продажу торта с надписью «Курбан-байрам» по случаю мусульманского праздника Ид. «Сейчас факты не имеют большого значения, это всего лишь чувства», — сказала она. «Это опасная часть.»
Со своей стороны, многие жители датских« гетто »заявляют, что переехали бы, если бы они могли позволить себе жить в другом месте. Недавно г-жа Наассан сидела со своими четырьмя сестрами в Mjolnerparken, четырехэтажном жилом комплексе из красного кирпича, который по цифрам является одним из худших гетто Дании: 43 процента его жителей не имеют работы 82. процент выходцев из «незападного происхождения», 53 процента имеют скудное образование и 51 процент имеют относительно низкие заработки.
Сестры Наассан вслух задались вопросом, почему они стали объектом этих новых мер.Дети ливанских беженцев, они говорят по-датски без акцента и разговаривают со своими детьми по-датски; их дети, жалуются они, так плохо говорят по-арабски, что едва могут общаться со своими бабушками и дедушками. Несколько лет назад, когда они росли в Ютландии, на западе Дании, они редко сталкивались с какими-либо антимусульманскими настроениями, — сказала Сара, 32 года.
«Может быть, они всегда так думали, а теперь это открыто», — сказала она. «Датская политика сейчас касается только мусульман. Они хотят, чтобы мы больше ассимилировались или ушли.Не знаю, когда они будут нами довольны ».
Рохая, срок ее родов быстро приближался, вспыхнула от гнева на обязательную программу дошкольного образования, утвержденную правительством в прошлом месяце: она сказала, что ее дочь так много учили о Рождестве в детском саду, что она пришла домой, прося подарков у Санты Клаус.
«Никто не должен говорить мне, должна ли и как моя дочь ходить в детский сад. Или когда, — сказала она. «Я лучше потеряю свои льготы, чем подчинюсь силе.
Барвако Джама Хусейн, 18 лет, беженка из Сомали, отметила, что многие семьи иммигрантов, в том числе ее собственная, были поселены правительством в кварталах «гетто». Она переехала в Данию, когда ей было 5 лет, и с 13 лет жила в районе гетто Тингбьерг. Она сказала, что описание политиками «параллельных обществ» просто не подходит ни ей, ни Тингбьергу.
«Обидно, что они не видят в нас равных людей», — сказала она. «Мы действительно живем в датском обществе. Соблюдаем правила, ходим в школу.Единственное, чего мы не делаем — это свинину ».
Тем не менее, примерно в 12 милях к югу от города, в пригороде среднего класса Греве, избиратели приветствовали новые законы.
«Они тратят слишком много датских денег», — сказала Дорте Педерсен, парикмахер, нанося каштановую краску на линию роста волос клиента. «Мы платим им за квартиру, за одежду, еду, а потом они приходят на ломаном датском языке и говорят:« Мы не можем работать, потому что у нас есть боль »».
Ее клиентка Анни Ларсен рассказала историю о были приглашены турецким иммигрантом на свадьбу своего ребенка и были возмущены, обнаружив, что гости были разделены по полу и сидели в разных комнатах.«Думаю, из Дании было всего 10 человек», — сказала она в ужасе. «Если вы спросите меня, я думаю, они не должны были приглашать нас».
Анетт Якобсен, 64 года, помощница фармацевта на пенсии, сказала, что она так дорожит системой социального обеспечения Дании, которая предоставила ее четверым детям бесплатное образование и медицинское обслуживание, что она чувствовала прилив благодарности каждый раз, когда платила налоги, более 50 процентов ее годового дохода. Что касается иммигрантов, использующих эту систему, она сказала: «Всегда есть кошачья дверь, в которую можно проникнуть.
«С моральной точки зрения они должны быть благодарны за то, что их впустили в нашу систему, которая создавалась поколениями», — сказала она.
Ее муж, Джеспер, бывший торговый моряк, чье судно когда-то пришвартовалось в Ливане, сказал, что видел, как там расстреливали рабочих за лень и заменяли их грузовиками с новыми рабочими, собравшимися в сельской местности.
«Я думаю, они отстают от нас на 300–400 лет», — сказал Джеспер.
«Их культура здесь не подходит, — сказала Анетт.
Новый резкий толчок, направленный на то, чтобы заставить мусульман интегрироваться, произвел на них обоих позитивное впечатление.«Молодые люди увидят, что значит быть датчанами, и они не будут похожи на своих родителей», — сказал Джеспер.
«Когда-нибудь бабушки умрут», — сказала Анетт. «Это они сопротивляются переменам».
Сосредоточив внимание на коллективных расходах на поддержку семей беженцев и иммигрантов, Датская народная партия выиграла у многих избирателей от левоцентристских социал-демократов, которых долгое время считали защитниками государства всеобщего благосостояния. С приближением всеобщих выборов в следующем году Социал-демократическая партия сместилась вправо в отношении иммиграции, заявив, что для защиты государства всеобщего благосостояния необходимы более жесткие меры.
Около 87 процентов из 5,7 миллиона жителей Дании имеют датское происхождение, а остальную часть составляют иммигранты и их потомки. Две трети иммигрантов — выходцы из незападных стран, группа, которая пополнилась волнами афганских, иракских и сирийских беженцев, пересекающих Европу.
Критики сказали бы, что «государство не может заставить детей отлучаться от родителей в дневное время, это непропорциональное применение силы», — сказал Руне Ликкеберг, главный редактор Dagbladet Information, ежедневной леволиберальной ежедневной газеты.«Но социал-демократы говорят:« Мы даем людям деньги, и мы хотим что-то за эти деньги ». Это система прав и обязанностей».
Датчане имеют высокий уровень доверия к государству, в том числе как к центральному формирователю идеологии и верований детей, — сказал он. «Англосаксонская концепция заключается в том, что человек свободен по своей природе, а затем приходит государство», ограничивающее эту свободу, — сказал он. «Наша концепция свободы противоположна, что человек свободен только в обществе».
«Можно, конечно, сказать, что родители имеют право воспитывать собственных детей», — добавил он.«Мы бы сказали, что они не имеют права разрушать будущую свободу своих детей».
Конечно, добавил он: «Всегда существует сильное чувство авторитарного риска».
Г-жа Хуссейн, старшеклассница из Тингбьерга, привыкла к антииммигрантским разговорам перед выборами, но говорит, что в этом году они были резче, чем она когда-либо могла вспомнить.
«Если вы создадите новые виды законов, применимых только к одной части общества, вы можете продолжать их дополнять», — сказала она.«Это превратится в параллельное общество, которого они так боятся. Они сами его создадут ».
Как переехать в Данию
Спокойный образ жизни в столице Дании Копенгагене привлекает многих иностранцев.
gettyВы заинтересованы в переезде в Данию? Ты не один. Будь то комплексная система здравоохранения, бесплатное образование или просто очарование хюгге, Дания обращается ко многим людям со всего мира.
Таким образом, число иммигрантов и их потомков, проживающих в Дании, увеличилось с 562 517 до 807 169 всего за 10 лет, то есть на 43 человека.5%.
Хэппи ДэйнсДания уступает только Финляндии в рейтинге Всемирного доклада ООН о счастье за последние три года, а ее столица Копенгаген занимает пятое место в рейтинге благополучия крупных городов мира.
Но счастье имеет свою цену. Как и другие скандинавы, датчане платят высокие налоги, но, похоже, делают это с удовольствием. Датчане платят прогрессивный подоходный налог, который достигает предельной ставки в 56,5%, для финансирования всего, от здравоохранения и образования до обширной велосипедной инфраструктуры страны.
Если вас все еще соблазняет скандинавская мечта, вот как вы можете переехать в Данию. Как и в других скандинавских странах, Норвегии и Швеции, правила иммиграции зависят в первую очередь от страны вашего гражданства.
Переезд в Данию из Северного регионаСеверный регион — для целей иммиграции, определяемый как Дания, Финляндия, Исландия, Норвегия и Швеция — тесно сотрудничает через Северный совет. Одна из инициатив предоставляет гражданам стран-участниц беспаспортный доступ по всему региону.
Это означает, что гражданам Северной Европы не нужна виза или даже вид на жительство, чтобы жить, учиться и работать в Дании. Уведомление в Национальный регистр в течение пяти дней после переезда — это все, что требуется.
Переезд в Данию из Европы
Согласно правилам ЕС, граждане других стран ЕС / ЕЭЗ и Швейцарии имеют право жить, работать и учиться в Дании.
Многие люди в столице Дании Копенгагене предпочитают передвигаться на велосипеде.Велоспорт — основная часть … [+] образа жизни в Дании
gettyЧтобы оставаться в Дании более трех месяцев, вы должны соответствовать требованиям для получения свидетельства о пребывании в ЕС, что, по сути, означает, что вам нужно предложение о работе. Сертификат дает вам постоянное право жить в Дании до тех пор, пока остаются в силе условия, на которых вы получили сертификат.
Также возможно получить свидетельство о резидентстве по другим категориям, включая очное обучение, самостоятельную занятость или даже как лицо, имеющее достаточно средств для обеспечения себя.
Переезд в Данию из остального мира
В то время как правила переезда в Данию изнутри Европы просты, правила для всех остальных совсем не такие. Чтобы получить разрешение на работу, вам необходимо иметь опыт работы в отрасли, испытывающей нехватку рабочей силы в Дании, или вам необходимо предложить работу с достаточно высокой заработной платой.
Если вам предлагают работу с годовой зарплатой более 436 000 датских крон (69 000 долларов США), вы можете использовать схему ограничения заработной платы. В противном случае для получения разрешения необходимо будет работать в такой востребованной профессии, как наука, здравоохранение, сельское хозяйство и многих других отраслях, связанных со строительством.Каждый случай оценивается индивидуально.
Start-up Denmark предлагает отдельным лицам или группам до 3-х иностранных предпринимателей вид на жительство в Дании для создания бизнеса на основе «инновационной бизнес-идеи» в стране. Перед рассмотрением вашего заявления на проживание бизнес-план будет рассмотрен группой экспертов.
Другие маршруты в Данию для неевропейских граждан включают очное обучение на уровне высшего образования, разрешения на стажировку, разрешения для религиозных работников, разрешения на помощницу по хозяйству и программу убежища для тех, кто ищет защиты.
Несмотря на то, что эта программа временно приостановлена из-за ограничений, связанных с коронавирусом, она дает молодым гражданам Аргентины, Австралии, Канады, Чили, Японии, Новой Зеландии и Южной Кореи возможность жить и работать в Дании на срок до одного года.
Иммиграционная служба Дании | Фрагомен
В Fragomen мы знаем, что для реализации оптимизированной иммиграционной программы требуется гораздо больше, чем транзакционные иммиграционные услуги. Это требует стратегического руководства по «большой картине»; информация, которая позволяет вам идти в ногу с меняющимися законами; обучение ваших сотрудников; передовые технологии и аналитика и многое другое.
Хотя многие из этих услуг требуют оплаты в других иммиграционных фирмах, в Fragomen мы считаем, что предоставление этих услуг помогает нам строить прочные и доверительные отношения с нашими клиентами, повышать прозрачность наших услуг и повышать ценность ваших услуг. иммиграционные расходы.
Наши дополнительные услуги включают (но не ограничиваются):
Рекомендации по стратегическому планированию
Стратегическое планирование иммиграционной программы может помочь вам достичь глобальных целей мобильности своевременно и с минимальными затратами.Чтобы поддержать это, Fragomen использует наш опыт, чтобы предоставить вам конкретные идеи о стратегиях и методах, которые снижают ваш иммиграционный риск и предлагают вам наибольшие шансы на успех.
Клиентские предупреждения и обновления
Мы отправляем клиентские уведомления и обновления, чтобы уведомить вас, когда ожидаются или внедряются существенные изменения в правилах, требованиях, политиках или процедурах во всем мире. Вы можете подписаться на автоматическое получение предупреждений или получить доступ к текущим или прошлым предупреждениям в нашем разделе иммиграционных предупреждений.
Обучение клиентов
Мы знаем, что иммиграция часто бывает сложной сферой, и считаем, что настоящее партнерство предполагает обмен информацией. Fragomen предлагает нашим клиентам обучение по широкому кругу иммиграционных тем, а также обучение использованию наших запатентованных технологий для управления делами и информацией. (В некоторых случаях за обширное обучение может взиматься плата.)
Технологии управления делами
Стремясь упростить сложное, запатентованная, современная технология управления делами Fragomen дает клиентам подробный обзор их дела (вопросов) и действует как центральный ресурс для передачи информации, загрузки и хранения документов.