Про Хатынь я слышала и знала совсем немного, пришлось поискать информацию, при этом я старалась не пользоваться статьями из российской Википедии, а смотреть англоязычные и украинские источники. Я везде расставила ссылки, так что любой может проверить и прочитать оригиналы сам.
Расстреливал Хатынь 118 батальон Украинской вспомогательной полиции, именно так он официально именовался. Командиром данного батальона был немец Эрих Кёрнер и заместителем — Константин Смольский. По поводу Смольского известно следующее — он служил артиллеристом в царской армии, а после революции стал полковником в войсках УНР (Украинская Народная Республика). Войска УНР по имени своего главнокомандующего назывались «петлюровцы» и были разбиты Красной Армией. После этого Смольский жил в эмиграции.
Далее — Григорий Васюра ниразу не китаец и не русский бурят. Он — украинец, уроженец Черкасской области, старший лейтенант Советской армии, в первые же дни войны добровольно перешел на службу к фашистам. На допросе, после войны сам Васюра рассказал что «будучи офицером Красной Армии и оказавшись в плену у гитлеровцев, изменил Родине — в феврале 1942 года дал согласие на сотрудничество с немцами и тогда же добровольно поступил немецкую школу пропагандистов, которая готовила кадры из числа советских военнопленных для ведения антисоветской пропагандистской работы на оккупированной территории Украины. После окончания школы в октябре 1942 года меня в группе в количестве не менее 50 человек в сопровождении немецкого офицера направили в гор. Киев. Там всех нас зачислили в местную полицию. В ноябре 1942 года я добровольно поступил на службу в 118—й украинский полицейский батальон». На момент расстрела Хатыни Васюра имел звание лейтенанта в 118 Schutzmannschaft Battalion Ukrainische Hilfspolizei.
Ну и про того самого «умершего в Канаде бывшего белорусского полицая», как называет Сергей Лойко Владимира Катрюка, который недавно умер в возрасте 93 года у себя на пасеке в Канаде. Не мог журналист «Лос Анжелес Таймс» Лойко не знать про громкую шумиху вокруг скандала с невыдачей по запросу России бандеровского палача Катрюка, о котором писали крупнейшие газеты США и Канады. Родная Сергею Леонидовичу «Лос Анжелес Таймс» написала о Котрюке именно как о члене украинского батальона СС. На сайте канадской правовой информации в открытом доступе лежит дело канадского суда в отношении Катрюка… «Катрюк украинского происхождения, родился в 1921 году в деревне Лужаны недалеко от города Черновцы. В 1942 году Катрюк вступил в 115 полицейский батальон, члены которого все были украинцы. В дальнейшем из членов 115 батальона и из бывших советских военнопленных немцы создали 118 полицейский батальон, в котором Катрюк стал сержантом. Руководили батальоном украинские офицеры под общим командованием немцев».
Господин Лойко. Я хотела бы вам сказать, что Советский офицер Красной армии — это, например, мой прадед, награжденный Красной звездой за уничтожение в бою под Днепропетровском 25 фашистов. Я даже не знаю, русский он был, украинец или беларус. Не национальность сделала его СОВЕТСКИМ ОФИЦЕРОМ, а присяга Родине. И вовсе не национальность сделала Смольского, Васюру и Котрюка офицерами украинскими, а присяга, которую они добровольно приняли, поступив на службу в украинский полицейский батальон. Изменив советской присяге Васюра перестал быть советским офицером.
Что то не так, господин Лойко? Вам ли, бывшему «советскому офицеру», этого не знать?
Уважаемые читатели Эха. Выслушаю и отвечу на ваше мнение и ваши комментарии Вконтакте или в Фейсбуке. Подробнее обо мне можно посмотреть вот тут. С уважением. Марьяна Наумова
echo.msk.ru
ВСЕ ФОТО 
Глава министерства информационной политики Украины Юрий Стець сообщил, что корреспондент американской газеты The Los Angeles Times, гражданин России Сергей Лойко отказался от должности его заместителя © РИА Новости / Сергей Лойко работает в московском бюро Los Angeles Times, а также сотрудничает с "Новой газетой" и радиостанцией "Эхо Москвы" Подробности / YouTube Коалиционная фракция Блока Петра Порошенко проголосовала за назначение Юрия Стеца главой Министерства информационной политики, прозванного в прессе "министерством правды" по аналогии с романом Джорджа Оруэлла "1984" Global Look Press Глава министерства информационной политики (МИП) Украины Юрий Стець сообщил, что корреспондент американской газеты The Los Angeles Times, гражданин России Сергей Лойко отказался от должности его заместителя.
Отметив, что создание министерства - вопрос времени, но "не стоит сидеть сложа руки", так как "информационная война продолжается", Стець написал в своем Facebook: "Негатив-позитив заключается в том, что после сегодняшнего разговора с корреспондентом Los Angeles Times Сергеем Лойко, следует следующее: он не будет заместителем министра МИП, потому что у него контрактные обязательства с изданием".
"Вместо этого он безоговорочно поддерживает идею создания МИП и готов быть в группе советников, которые будут отвечать за информационную войну с Россией", - сообщил министр. По словам Стеца, кроме того, Лойко готов доносить до "наших партнеров на Западе" мысль о том, что такое министерство необходимо.
Сам Лойко в эфире Business FM подтвердил, что отказался стать заместителем министра информационной политики Украины. "Разговор такой имел место быть, но я не принял это предложение", - заявил журналист. В то же время он не исключил возможности сотрудничества с МИП. "Я готов консультировать кого угодно по поводу того, как работать с прессой, но у меня есть действующий контракт с моей газетой, и я буду его придерживаться", - пояснил он.
Лойко также отметил, что не собирается отказываться от российского гражданства, хотя и живет в Америке, так как его "эта ситуация устраивает".
Сергей Лойко работает в московском бюро Los Angeles Times, а также сотрудничает с "Новой газетой" и радиостанцией "Эхо Москвы". В качестве военного журналиста находился в Афганистане, Ираке и других горячих точках. После участия журналиста в обсуждении событий на востоке Украины в эфире "Эха Москвы" Роскомнадзор вынес предупреждение радиостанции по поводу "информации, оправдывающей практику военных преступлений". Главный редактор "Эха" обжаловал действия ведомства в суде.
В начале декабря коалиционная фракция Блока Петра Порошенко проголосовала за назначение Юрия Стеца главой министерства информационной политики, прозванного в прессе "министерством правды" по аналогии с романом Джорджа Оруэлла "1984". МИП займется реализацией единой программы информационной безопасности, формированием имиджа Украины и "предотвращением внешнего воздействия на внутреннее информационное пространство страны".
Ранее Стець заявлял, что "получил добро" на то, что в МИП на должности его заместителя будет работать Сергей Лойко. Он обещал обсудить с журналистом ситуацию, при которой тот будет готов оставить гражданство России и взять украинское. Между тем представитель ОБСЕ по вопросам свободы СМИ Дунья Миятович выразила опасения, что решение украинских властей о создании МИП может представлять угрозу для свободы слова и СМИ. В ответ Юрий Стець заверил, что министерство не собирается вводить цензуру и ограничивать свободу слова.
www.newsru.com
Война спецслужб. Журналист Сергей Лойко снял фильм о российско-украинском противостоянии. Обсуждаем его новую работу.
Елена Рыковцева: Четыре года в эти дни отмечают, вспоминают события на Майдане, начало, собственно говоря, войны. С нами Сергей Лойко, журналист, который это все знает с нулевой, наверное, точки, всю эту украинскую историю. Вот эти четыре года фактически войны. Олимпийский цикл, можно сказать, 18 марта он как раз закончится.
Сергей Лойко: У нас же Олимпиада переходит плавно в войну. Я был на Олимпиаде, когда начались эти события, меня срочно отправили с Олимпиады на баррикады не сражаться, а снимать, делать репортажи, в Киев. Я сделал одну смешную фотографию, если бы не было так грустно, когда я стою с аккредитацией олимпийской на фоне горящих руин и покрышек. Вот такая у меня была олимпийская командировка.
Елена Рыковцева: Итак, война, ее называют гибридной. Мы специально сегодня проводили опрос на улицах Москвы, почему гибридная, как вы понимаете это слово. Я напомню, что Сергей Лойко автор двух книг, одна из них называется "Аэропорт". Наверное, очень многие наши слушатели, думаю, все знают о том, что вы были участником этих страшных, трагических событий в Донецке.
Сергей Лойко: Я был наблюдателем. В моей книге тоже был наблюдателем герой, а потом стал участником. Я его за это не очень люблю.
Полная видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Вторая книга "Рейс" – это версия Сергея Лойко о том, что случилось с малайзийским "Боингом". Вы об этой книге уже говорили с моим коллегой Михаилом Соколовым в июне прошлого года. Вы-то говорили, но книга не вышла в России, я не вижу ее в магазинах.
Сергей Лойко: Она была на грани. Сам процесс был замечательный, когда читали редакторы, издатели, мы встречались в самых лучших ресторанах в Москве, замечательно кушали. Они говорили, что они ничего лучше не читали. После этой фразы у них становились задумчивыми лица, печальными глаза, я ждал, когда начнут слезы течь в остывающий кофе. Потом они мне признавались, как-то по-американски: все классно, потрясающе, замечательно, но ты понимаешь, мы не можем ее сейчас опубликовать. Здесь уже действительно слезы были на глазах. Потому что те, кто продает книги, они не будут ее продавать.
Елена Рыковцева: Не будут продавать, потому что боятся. Понятно, что мы не будем спойлерствовать, но как вы объясните, почему она опасна, почему будут бояться ее продавать, почему не решаются издатели ее издавать? Что там такого, не рассказывая о коллизии, но каков поворот антигосударственный, антиправительственный, антипутинский, который заставляет их бояться? Что страшного для власти в этой книге?
Сергей Лойко: Не знаю, ничего особо страшного в ней нет. Разве что последняя глава, я очень хочу, чтобы то, что в ней происходит, сбылось. Может быть, я и написал эту книгу, потому что мне не хватило духу, не хватило смелости, сообразительности поставить себя в такую ситуацию, в которую мой герой поставил себя в конце этой книги. Но это я делаю такой заман, манок. Прочитаете – узнаете.
Елена Рыковцева: А понять, почему боятся, мы не поймем, видимо, если нам не объясните?
Сергей Лойко: Боятся, потому что был "Аэропорт", которого они боялись.
Елена Рыковцева: "Аэропорт" мне сразу понятно, почему боялись, потому что героически показаны фашисты и бандеровцы – они герои.
Сергей Лойко: Не героически, они показаны такими, какие они есть. Война в этой книге документальная.
Елена Рыковцева: Хорошо, они не показаны фашистами и бандеровцами, значит это уже повод ее бояться.
Сергей Лойко: Это же объективная книга. Там один мальчик, ему 20 лет, он находится в донецком аэропорту, когда у него есть возможность, он, рискуя жизнью, выходит там, где есть связь, и звонит своему отцу, а его отец полковник российской армии. И они разговаривают. Потом он уходит внутрь и начинает опять сражаться с российскими войсками. Надо перестать уже играть в эту игру, мне кажется, и Путину уже надоело притворяться. Весь его срок бесконечный – это сплошное притворство, это сплошная игра, это сплошная легенда. Они ничего всуе просто сделать не могут, обязательно надо как-то изловчиться. Об этом эта книга "Рейс", она представляет одну из версий того, что произошло, почему сбили "Боинг", кто его сбил, зачем. Я считаю, что это наиболее реалистичная версия.
Елена Рыковцева: Но она каким-то образом крайне неприятна российским властям, я подозреваю. Тут даже, наверное, к бабке не нужно ходить, чтобы это подозревать.
Сергей Лойко: Потому что в этой книге есть главный герой, главный герой – это отрицательный герой, в ней вообще очень мало положительных героев. Он бывший мент, причем коррумпированный мент. Он живет в Лос-Анджелесе, он украл у бандитов миллионы долларов. Этот мент реально существует, он реально живет в Лос-Анджелесе на своей яхте, я на этой яхте вместе с ним начинал писать эту книгу. Потом придумал ему немножко другую судьбу. У него есть жена, две дочери, которые скрываются в Лондоне. Он ждет, когда злодеи, бандиты перестанут искать. Ему вообще наплевать, что происходит в мире, что происходит в России, его ничего не интересует, кроме денег, хорошей жизни, некоторых приключений, женщин и своей семьи. Когда он понял, что след остыл, а он ошибался, в этот момент он приглашает свою жену и двух дочерей прекрасных, чтобы они прилетели к нему на солнечный остров, прекрасное бунгало на белом песке возле синего-синего моря, где они воссоединятся в экстазе и будут жить долго и счастливо, пока смерть их не разлучит. И смерть их разлучает несколько раньше, чем они надеялись. Они летят в этом злосчастном самолете, самолет сбивают. Наш мент, он сыщик по натуре, он был сыщиком в молодости. Он покупает себе новое гражданство, новые документы, возвращается в Россию, едет в Ростов, завербовывается в добровольцы и расследует это преступление. Меня ругали за "Аэропорт", я думаю, в какой-то степени справедливо ругали, говорили, что эта книга пропагандистская, что это антипропаганда украинская, хотя это не так. Говорили, что война показана с одной стороны, хотя это тоже не так, но я принимаю, пускай война с одной стороны. Я отвечаю этим критикам: ребята, а вот эта книга, война показана с другой стороны.
Елена Рыковцева: Я знаю, как завлечь читателей, вы просто найдите ее за границей, прочитайте и сами предложите версию, почему она запрещена в России.
Сергей Лойко: Чтобы перейти к следующему сюжету и сэкономить время, очень правильно.
Елена Рыковцева: Следующий сюжет – та работа Сергея Лойко, которая еще не увидела свет, она выйдет на канале "Прямий", это украинский канал, кстати, на котором работают хорошо знакомые вам журналисты Евгений Киселев, Матвей Ганапольский. Достаточно этих имен, чтобы понять, что не чужой канал даже нашим слушателям и зрителям. И вот Сергей Лойко делает документальную работу для этого канала, которая впрямую увязывает события в России, в Украине. Кстати, она увязывает их одним совершенно свежайшим фактом, что знаменитый охранник Бориса Березовского и глава его агентства "Атолл", когда-то оно гремело, потому что занималось сбором компромата на всех, на все, что движется, был арестован в Москве месяц назад, был выписан ордер на его арест Лефортовским судом, он сейчас находится в заключении. И он оказался главным героем расследования Сергея Лойко, этот человек по имени Сергей Соколов. То есть вы успели свое расследование сделать и снять его до того, как его посадили!
Сергей Лойко: Я снял практически весь фильм, вдруг судьба предложила мне, цинично говоря, такой удивительный эндинг, конечно, он трагичный для Соколова, для его девушки, которой теперь некому помочь. И они оба сидят в тюрьме, она там, он здесь. Это такие Ромео и Джульетта, правда, он немножко староват для Ромео. Но если там сражались семьи, то здесь сражаются страны. И судьба, вот эта война, она свела их и развела, она попала в украинскую тюрьму, он попал в российскую тюрьму и между этими двумя событиями, четыре серии по 40 минут фильма, который называется "Гибридная история". Это, на мой взгляд, такое исследование под микроскопом гибридной войны, что это такое, откуда она взялась, зачем это нужно, что в результате может произойти.
Елена Рыковцева: Я боюсь, что наши слушатели сойдут с ума, но я сразу скажу, что эти два человека сидят по одинаковому обвинению в инсценировке терактов, но совершенно разных. Она сидит по обвинению инсценированного теракта силами бойцов АТО, которые приехали в Москву на заработки, и вот якобы она их подговорила и сделала из них диверсантов.
Сергей Лойко: Она им платила деньги. Для жителей города Каменского, бывший Днепродзержинск, вы бы видели этот город, этот завод страшный, там ситуация экономически не очень хорошая, для них 500 долларов заработать за неделю – это очень приличные деньги. Сотни тысяч украинцев, несмотря на войну, до сих пор приезжают в Россию, чтобы работать и зарабатывать деньги.
Елена Рыковцева: Мы последовательно разберемся с этим обвинением, потому что вы излагаете версию следствия, украинского СБУ, с которой сама девушка не согласна, она говорит, что не нанимала, она знать ничего не знает.
Сергей Лойко: Она говорит, что ее били, пытали. Я сначала тоже подумал, слишком была удивительная история. Три украинца, три бывших участника АТО, антитеррористической операции, этого эвфемизма для первой российско-украинской войны, так, наверное, она будет называться историками в будущем, к сожалению, три этих участника, один даже с платиновой пластиной в голове от осколочного ранения, они едут в Москву, чтобы ремонтировать квартиры, строить дома. У них есть какое-то очень интересное предложение, что им там делать. Они приезжают, двое ничем не занимаются, просто сидят дома, а третий ходит по Москве, снимает демонстративно видео метро, видео Ленинградского вокзала, видео аэропорта Домодедово. Я так думаю, 6-7 лет назад кто-то другой снимал аэропорт Домодедово, где произошел ужасный случай, когда 37 человек погибло от взрыва, мы до сих пор не знаем, что там в реальности произошло. Кроме этого он несколько раз в день звонил в Днепродзержинск, у него была такая шпаргалка, по которой он читал свои реплики.
Елена Рыковцева: Чтобы их записывали.
Сергей Лойко: А там сидел такой человек, по выражению Глеба Жеглова "попка", который тоже на том конце провода в Днепродзержинске, в снятой квартире для этой цели сидел человек, который по шпаргалке читал ответ. Это был такой детективный диалог, типа: мы были там-то, мы заложили то-то, все нормально. Конечно, все это перемежалось матом, чтобы выглядеть как-то более органично, скажем так. Кроме этого им выдали сумки специальные, где был инструмент, а на дне каждой сумки сложенный военный рюкзачок, мы не знаем, что в нем было. И если два парня, как они говорят, использовались втемную, то третий точно знал, что происходит, просто они хотели заработать денег. И я думал, что вся эта история придумана СБУ, не может такое быть, как-то очень глупо со всех сторон. Я начал свое расследование, оно длилось несколько месяцев. Я съездил в Днепропетровск, в Днепр, как он сейчас называется, побывал в тюрьме, встречался с этой девушкой.
Елена Рыковцева: Вы подумали, что СБУ придумала историю сама на себя, послать этих ребят под видом операции ФСБ. То есть там такой двойной наворот.
Сергей Лойко: Соколов обвинял СБУ, что это они придумали, а СБУ обвиняет Соколова, что это он придумал. Чтобы быть совсем точным, Соколов у Березовского был не охранник, а это называлось Служба информационной безопасности, которая прослушивала телефоны.
Елена Рыковцева: Это такой Филипп Бобков, только не Гусинского, а Березовского.
Сергей Лойко: Соколов удивительный тип, он родился в семье военных, сотрудников внутренних дел, он был музыкантом, играл в группе "Голубые гитары", он был клавишником, одновременно с этим он стал мастером спорта по боксу, у него два высших образования, техническое и юридическое Академии МВД. После всего этого он ни разу по специальности не работал, работал на Березовского. Потом, когда Березовский кончился, он ушел на вольные хлеба, и вдруг появилась такая фирма "Аналитика и безопасность", такая контора "Рога и копыта". Главными действующими лицами там были Сергей Соколов и его формальный начальник Руслан Мильченко. Наши зрители должны их знать, им знакомы эти лица, потому что оба они появлялись все время с результатами своих фантастических расследований у Малахова в "Пусть говорят", на "Лайфньюс", у Корчевникова. Везде, где что-то было про Украину, появлялись они и говорили: да, самолет сбили, но его сбили американцы, которые заложили бомбу на борт, у нас все есть доказательства, мы их добыли в Украине.
Елена Рыковцева: Навальный – американский агент, тоже теория Сергея Соколова. Они ходят на федеральные каналы и рассказывают, что во всем виновата Америка или на худой конец бандеровцы. Как выглядит обвинение СБУ. Что этот самый российский гражданин Сергей Соколов, который хорошо вам известен по разным ток-шоу, ходит в эфиры как к себе на работу, у него возник роман...
Сергей Лойко: Он нанял украинскую девушку работать на него, бывшую чемпионку по тэквондо, не просто так.
Елена Рыковцева: Он заодно в нее влюбился.
Сергей Лойко: Он серьезно влюбился. Я думаю, именно эта любовь стала для него роковой, потому что в конце, когда она попала в темницу, он начал искать пути, чтобы ее вызволить.
Елена Рыковцева: А сам попал в темницу по другому обвинению, по другой инсценировке. Но эта история ни в какие ворота не вписывается, в ваш фильм она точно не успела вписаться с его "Тольяттиазотом" и взрывом там.
Сергей Лойко: Сначала я думал сделать фильм короче, одну серию или две. Но я сделал четыре серии, клубок этого заговора, который должен был, на мой взгляд, кончиться такой крупномасштабной войной между Россией и Украиной. Эти ребята играли в шпионские игры, настолько заигрались, что это могло бы кончиться большой европейской войной.
Елена Рыковцева: Итак, он нанимает девушку из Украины, которая должна помогать ему в его коварных замыслах, заодно он в нее влюбляется на полном серьезе. У них с 30-летней разницей образуется пара. Таким образом, он ее тем более эксплуатирует в своих целях, но уже любя, а не просто эксплуатирует, оплачивая ее работу.
Сергей Лойко: Нелегалы, которые работают в других странах, они обычно работают парами.
Елена Рыковцева: Мы смотрели сериал американский, который весь строится на том, что они 10 лет жили, не любя друг друга, и все у них шло хорошо в работе, и вдруг они взяли, влюбились ни с того ни с сего, у них уже были дети, но они влюбились. Начался сериал с этого момента, что они любят друг друга, и это проблема, потому что им по работе все время приходится жить с другими людьми. Итак, он влюбляется в нее серьезно, и они вдвоем проворачивают операцию по найму этих троих атошников.
Сергей Лойко: Они создают сеть разветвленную, как он говорит – моя агентура. То есть на входе Соколов говорит, что он тратит 5 тысяч долларов на этот проект, я не знаю, откуда он берет деньги, он так и не рассказывает, 15 тысяч долларов на тот, а на том конце, в этой истории очень много смешного, какие-то местные алкоголики, наркоманы делают на коленке то, что он хочет, в результате, по их признанию, они получают 100 долларов, 200. То есть это распил бюджета.
Елена Рыковцева: Они их наняли, они выполнили свою задачу. Но в какой-то момент они испугались. В принципе это были такие живцы, их должна была арестовать ФСБ. Чтобы показывать нам по телевизору, как обычно показывают разных диверсантов, которые по Крыму бегают.
Сергей Лойко: Помните взрывы домов в Москве? Еще не кончились учения в Рязани с мешками сахара, а уже самолеты летели бомбить Чечню. И Путин пообещал, что всех террористов замочит в сортире. Так вот два человека, которые были признаны виновными по косвенным уликам и доказательствам, брошены в тюрьму по этому делу, они вообще не были чеченцами, они были с Карачаево-Черкесии. Здесь то же самое. Я думаю, тут этих троих могли, как этих карачаевцев, скорее всего, убить.
Елена Рыковцева: Не дошло бы до взрывов, показали бы по телевизору, что их убили или поймали. Их довели бы до такого состояния, что они дали бы признательные показания.
Сергей Лойко: Вот телефонные разговоры, вот их рюкзаки с частицами гексогена, скажем, вот видео. Самое страшное, самое циничное в этой истории, если бы они их поймали, предъявили со всеми этими доказательствами, им бы не поверили. Для этого, наверное, надо было что-то взорвать и потом их ловить.
Елена Рыковцева: В общем, они сообразили, что дело пахнет керосином, собрали вещички, сумели быстренько сбежать домой в Украину, пересекли границу счастливо. Считает следствие, что это просто их удача, что не завернула назад ФСБ.
Сергей Лойко: Это самое слабое место следствия, потому что как они выбрались назад? СБУ считает, что здесь роль сыграл русский бардак.
Елена Рыковцева: Короче говоря, им удалось вырваться. Тут уже СБУ подключилась, взяли эту девушку, арестовали. Она категорически отказывается признавать свою вину, говорит, что знать их не знает. Они на нее указывают?
Сергей Лойко: Кроме того, там очень много людей, которые в этом участвовали. Для того чтобы разобраться, я не хотел участвовать в пропаганде, я вообще это терпеть не могу. Я 25 лет работал в "Лос-Анджелес таймс", меня отучили от пропаганды там очень хорошо. Я разбирался детально. Если вы посмотрите фильм, мы встречаемся с десятком разных людей и по прямым и косвенным уликам, которые я независимо от того, что говорила СБУ или Соколов, собрал, на мой взгляд, мы стопроцентно доказываем, что такая экспедиция имела место быть, что Соколов ее организовал. И вот здесь возникает такой момент: почему ФСБ его арестовала, зачем им это?
Елена Рыковцева: А сейчас я объясню, какой кусочек из фильма мы покажем: мы просто покажем вам совсем другую историю с участием того же Соколова, чтобы вы понимали, как они нанимают и инсценируют свои схемы. Этот кусочек фильма посвящен убийству Вороненкова, когда Сергей Соколов, совершенно не связанно с тем, о чем мы вам рассказали, ходил в ток-шоу Андрея Малахова.
Сергей Лойко: "Пусть говорят" – это самое рейтинговое шоу, миллионы просмотров, прайм-тайм. Мне было очень важно, именно все эти остальные расследования, провести сеанс разоблачения черной магии, чтобы все это собралось вместе в единую систему. Это действовала команда несколько лет по разным поводам. У них это все было так успешно, в конце концов они решили придумать войну. Вряд ли они сами решили, наверное, им кто-то заказал.
Елена Рыковцева: Короче говоря, мы сейчас посмотрим кусочек, который связан с тем, что Соколов указывает на конкретного киллера и говорит: да вот же он – киллер. А Сергей отправляется к этому киллеру домой. Не в тот ли Днепродзержинск?
Сергей Лойко: Да, вся съемочная группа там жила.
Елена Рыковцева: Все актеры, участники этих представлений почему-то живут в одном городе. Смотрим кусочек, как выводил на чистую воду Сергей Лойко этого "киллера" Вороненкова.
(Видео)
Елена Рыковцева: Тут прозвучала фамилия Каратай – это тот же человек, который занимается кастингом, он занимался кастингом этих атошников, он живет в этом городке и всех нанимает на работу.
Сергей Лойко: Он сейчас живет в тюрьме. Я приношу извинения нашим телезрителям за звук. Это кусочек технического черного монтажа, звук еще не сведен, графики как таковой нет. Конечно, здесь мы не показали, что было у Малахова в программе, можно найти эту программу. У Малахова в программе Соколов и Руслан Мильченко, которого тоже арестовали по этому же делу, его начальник по ФИЦу "Рога и копыта", "Аналитика и безопасность", они доказывали, что Вороненкова убили представители днепропетровской ОПГ, организованной преступной группы, которые вместе с агентами СБУ срежиссировали это преступление и убили Вороненкова, для этого использовался киллер. А наш "киллер", который назывался в шоу Малахова Соболь, Соколов его представил как "двухметровая машина для убийства", спецназовца бывшего, он должен был убить киллера Поршова, который убил Вороненкова. И по сценарию Соколова и Малахова он его и убил, что доказывает, что СБУ и ОПГ стояли за этим.
Елена Рыковцева: Сейчас с нами на связи Геннадий Гудков. Я нашла в архивных материалах, когда создавали в 2009 году Мильченко и Соколов свою структуру, Геннадий Гудков тоже был в каком-то наблюдательном совете всей это истории, вы лично знаете этого человека – Сергея Соколова. Это авантюрист, это аферист, он работает на ФСБ? Как вы видите эту картину?
Геннадий Гудков: Я Сергея действительно давно знаю. Понятно, когда они создавали эти "Рога и копыта", им нужна была какая-то фамилия, к тому времени я был в Думе в комитете безопасности, я дал согласие, потому что знал, что они в общем по большому счету занимаются разоблачениями. Они занимались тем, что выискивали материалы о серьезных коррупционных преступлениях, на этом делали себе имя и славу. Сергея я знал еще раньше, уже на этапе провала этой организации, по-моему, она "Атолл" называлась, я могу ошибаться – это структура, которая работала на Бориса Березовского, собирала информацию буквально на все ближайшее политическое окружение президента. Об этом много тогда писали СМИ в середине 90-х годов. Было громкое дело по его задержанию, уголовное дело было заведено. Я знаю, что занимался один из моих знакомых в РУБОПе. Вот так мы с ним познакомились, потом я его часто встречал у Андрея Караулова, который тоже занимался различными журналистскими расследованиями. Мы с ним периодически общались, оттуда наше знакомство собственно идет, с 90-х годов.
Елена Рыковцева: Я перед тем, как вы к нам присоединились, рассказала, что мало инсценировки одного теракта, за которую сейчас сидит его любимая женщина в Украине. Он сидит за что в Москве: его обвиняют в том, что он на территории "Тольятти Азот" вместе со своим напарникам подбросил двоим бизнесменам какие-то материалы исламистского характера год назад и оружие, как будто бы они исламисты. Ими занялось ФСБ, что они исламисты, они с ИГИЛом, а Соколов потом предложил разрулить их проблемы, возникшие с ФСБ. Бизнесмены пожаловались властям, и их посадили за инсценировку игиловских терактов. То есть человек занимается инсценировками терактов, зарабатывает, понятное дело. Вы считаете, на кого он работает? Он сумасшедший, он аферист, он действительно работник ФСБ, который в конце концов им надоел, и они решили его посадить и отделаться. Как вы это видите?
Геннадий Гудков: Надо понимать, что Сергей, действительно у него была авантюрная жилка, без этого, наверное, невозможно заниматься расследованиями. Поэтому он работал в первую очередь на себя, на свой имидж, на свои связи, на свое окружение. Понятно, что он не выполнял, на мой взгляд, ни чьих заданий. Наверняка он был связан, знакомства через отношения и с сотрудниками ФСБ, и с сотрудниками МВД, без этого он бы не мог существовать в этой среде, она довольно агрессивная среда. Поэтому, я думаю, работал он на себя, на свою компанию, на свои доходы, на какие-то другие вещи. Он не был совершенно сумасшедшим. По крайней мере, с того момента, как я его знал, никаким не был ни сумасшедшим, ни отморозком.
Елена Рыковцева: И мог выполнять деликатные поручения, правильно я понимаю?
Геннадий Гудков: В принципе, в силу совпадения люди работают иногда в ФСБ и МВД в силу совпадения тех или иных позиций, взглядов, мнений. Та же конфликтная ситуация в "Тольятти Азот", по-моему, известна всем, кто имел отношение к безопасности, она вечная, ее каждый знает по-своему. Я знаю сотни людей, которые были вовлечены в этот конфликт довольно позорный, на мой взгляд. Поэтому наверняка Сергея тоже могли привлечь. Я знаю, что все время вовлекались в этот конфликт вокруг "Тольятти Азот" новые силы, новые фамилии, новые персонажи, новые структурные подразделения государственных служб различных. Я вполне допускаю, что Сергей где-то перешел какую-то дорогу, как-то не просчитал последствия каких-то шагов. Это может быть реальность, это может быть подстава. Я не верю в то, что он инициировал какие-то теракты, мне кажется, он был от этого совершенно далек. Другой вопрос, что он маневрировал своей информацией, мог вступать в какие-то альянсы, союзы или наоборот – это да, а что касается экстремистских деяний, мне кажется, он вполне адекватный и вменяемый, чтобы такими глупостями не заниматься.
Сергей Лойко: У меня есть дополнение к тому, что сказал Геннадий, о чем говорили вы про "Тольятти Азот". Вот эта программа, которую должны были выполнять эти три атошника в течение недели, включала поездку на "Тольятти Азот", съемку видео, звонки оттуда: мы заложили, сейчас рванет, мало не покажется.
Елена Рыковцева: Кстати говоря, сейчас я совсем всех запутаю, но, по сообщениям РБК, им инкриминируют не только инсценировку на "Тольятти Азот", им инкриминируют инсценировку украинскую тоже. Мы уже достаточно рассказали, все остальное наши уважаемые слушатели и зрители посмотрят на канале "Прямой".
Сергей Лойко: Я хочу добавить все-таки одну вещь, закруглить историю, закольцевать. Это же любовная история, это история любви, которая подвела оба дома, на которые напала чума, я имею в виду дом Соколова и дом этой Дарьи. Они находятся в этих домах, "твой дом – тюрьма", помните такую фразу. Соколов, насколько мне известно, очень страстно боролся за то, чтобы вызволить ее. Для этого он должен был представить дело так, что она ни в чем не виновата, а он использовал ее втемную, чтобы ей переквалифицировали статью. Он в принципе думал, насколько мне известно, о том, чтобы рассказать. А как рассказать, тут два варианта: либо приехать в Украину, сдаться, его тут же арестуют, он все расскажет, а ее выпустят из тюрьмы. Они не будут вместе, но хотя бы он ее спасет. Либо поехать на Запад и там все рассказать, как было на самом деле, и это могло бы ее спасти. В этот момент его арестовали, может быть, для того, чтобы он не путешествовал больше.
Елена Рыковцева: Одним словом, мы вам все объяснили, рассказали. Есть очень простой способ посмотреть фильм через интернет, потому что этот канал "Прямой" спокойно идет в YouTube. Смотрим опрос, как люди понимают гибридную войну, что это такое, и продолжаем разговор уже на эту тему.
Опрос на улицах столицы
Продолжение программы смотрите на видео и слушайте в звуке.
www.svoboda.org
Писатель, военный журналист, автор фоторепортажей из зоны боевых действий на Донбассе СЕРГЕЙ ЛОЙКО в интервью "Апострофу" рассказал об успехе своих книг "Аэропорт" и "Рейс", распаде России, возвращении Крыма и о черно-белой войне на Востоке Украины.
- Сколько вы уже живете в Киеве?
- Я in and out, наездами. Я люблю Киев, нормально мне здесь живется. Как-то в Киеве теплее. Потом еще люди разговаривают на украинском языке. А на украинском языке даже матом не хочется ругаться, потому что это такой язык певучий, поэтический. Такое ощущение, что ты все время разговариваешь с Лесей Украинкой или по крайней мере с Линой Костенко. Особенно когда разговариваешь с девушками. А я почему-то все время с ними разговариваю. Я себя ощущаю, как Игорь Северянин писал: "Среди девушек нервных, в остром обществе дамском я мгновение жизни превращу в грезофарс... Ананасы в шампанском, ананасы в шампанском. Из Москвы – в Нагасаки, из Нью-Йорка – на Марс". Приятно в Киеве.
- А вы не планируете осесть в Киеве?
- Да нет, вряд ли. Все-таки это не мой город. За четыре года, что я здесь нахожусь, я все равно себя чувствую проездом.
- А какой тогда ваш город?
- У меня есть город… Хотя это городом назвать нельзя. Финляндию вообще нельзя назвать страной, где живут люди, потому что, когда вы туда попадаете, то такое ощущение, что туда сбросили нейтронную бомбу. Все люди погибли, а все остальное осталось intact (нетронутым, - "Апостроф"). Даже качели качаются где-то там, на детской площадке возле какого-то домика. Вот я люблю такую страну. Такую хуторную, когда все спокойно, никого нет, ничто не меняется никогда. Никто не интересуется политикой. Каким-нибудь новостным сообщением является то, что перевернулся трактор и упал в озеро.
- Но вы же родились в Финляндии?
- Это было случайно. Просто мои родители проезжали через это место и вдруг начали рожать.
- А где вы жили потом?
- Я живу в Москве всю жизнь. Я очень много путешествую. Я очень долго служил в армии на Дальнем Востоке, на китайской границе.
- Расскажите, как вы из наладчика на часовом заводе сделались преподавателем английского языка?
- Об этом можно рассказывать целый день. Я был лучшим студентом института иностранных языков имени Мориса Тореза. Это был 1978 год. Я тогда был молодой, красивый и очень талантливый. И учил два языка: английский и испанский. И меня послали на стажировку в Англию в один из лучших университетов. Тогда были стажировки у студентов, особенно таких элитных вузов.
Мне платили 10 фунтов в неделю стипендии, это были огромные деньги, но мне на эти огромные деньги хотелось купить джинсы, жвачку, в кино сходить, еще в какое-то более злачное место. И я так устроился. Я себе так объяснил, что так я лучше выучу язык. Потому что в Англии, в Лондоне особенно, есть два языка: английский язык и язык кокни, это язык низов, рабочего класса. Если вы считаете, что знаете английский, выучили в КИМО, например, приехали в Лондон и попали в район, где живут кокни, или зашли в любой бар, потому что кокни все время находятся там, то вы там вообще ничего не поймете, это как будто какой-то другой язык.
И я устроился работать в пивной бар барменом. Поскольку я устроился туда работать барменом, а девушки нечасто приходят в бар, но этот бар стал самым популярным среди женщин. И я там играл в игру, которая называется "дартс", выступал за команду этого бара на соревновании. И наша команда заняла четвертое место, я за это получил 400 фунтов. Это вообще было просто богатство в те времена. В общем, я вел такую разгульную жизнь, своих сокурсников свозил на концерт Boney M., так себя вел. В конце концов меня вызвали в посольство, сказали, что мне срочно нужно ехать на войну в Афганистан переводчиком. Я говорю: "Каким переводчиком? Я фарси не знаю". Они говорят: "Там будут американские пленные, нам нужно будет их допрашивать". Я полетел назад. Я летел один в самолете. В аэропорту меня задержали, долго очень допрашивали.
- Это был какой-то частный рейс, что вы оказались один в самолете?
- Просто рейсы "Аэрофлота" тогда не были полны пассажиров. Я не знаю, может, это специально для меня выделили. До этой командировки меня уже практически распределили на курсы переводчиков ООН. И меня стали обвинять в том, что я был завербован английской разведкой, что я нарушил правила поведения российских граждан за рубежом, много чего. В конце концов меня отпустили.
- Просто взяли и отпустили?
- Я же никого не убил, ничего не сделал. Я рассказал, как было. Это же были не сталинские времена, когда сажали за анекдот. Но как меня отпустили – меня выгнали из института с 4-го курса, меня выгнали из комсомола. И я пошел работать на завод. На заводе я организовал кружок английского языка, бесплатно учил всех. Потом мне разрешили поступить в другой институт на вечерний факультет. Было смешно – я одновременно преподавал английский язык и продолжал быть студентом.
Я пошел работать на второй часовой завод, работал там наладчиком. Просто это было рядом с домом. А зарплаты были везде одинаковыми. Какая разница, где работать? Труд везде в почете. Я не боюсь труда. Я в армии служил: "Здесь вам не тут, здесь вам быстро отвыкнут", "Эй, вы трое, ну-ка оба ко мне", "Что морды такие красные, как огурцы? Вы водку пьянствуете, беспорядок нарушаете", "Молчать, я вас спрашиваю, я вам кто или нет?" У меня была такая трудовая школа.
А потом, через год после того, как я закончил институт и получил диплом учителя английского языка, я поступил в элитную московскую школу по блату, у меня там была знакомая директриса. Ей, правда, пришлось выдержать какую-то дикую осаду чиновников из Министерства просвещения, которые говорили, что нельзя брать этого человека. Но у нее было такое положение в Москве, она меня приняла. И девять лет я учил детей английскому языку.
А потом, когда началась "перестройка", я написал письмо Михаилу Горбачеву, что я ни за что пострадал, я – такой хороший, настоящий патриот. Меня вызвали в международный отдел ЦК, сказали, что все обвинения против меня сняты, "работайте, где хотите". И я тут же устроился переводчиком Associated Press, там буквально через неделю стал репортером. Язык у меня был приличный. Потом я стал продюсером британской телекомпании TV-am на программе Good morning, Britain.
В 1991 году меня взяли переводчиком в московское бюро Los Angeles Times. Тогда это было огромное бюро в самом центре Москвы. У нас было 25 человек: два повара, три водителя, четыре корреспондента. Там все было шикарно. Но в конце концов к 2010 году оно сузилось до одного человека. Этот человек был водителем, поваром, переводчиком, корреспондентом, фотографом и директором бюро. Это был я. И вот я там так работал. Потом Los Angeles Times пошло на дно, обанкротилось. Практически все европейские бюро закрылись, по-моему, одно сейчас в Брюсселе есть. Мне пришлось уйти на очень хороших условиях. Но я счастлив, что это произошло, потому что это позволило мне написать две книги, которые потребовали всего моего времени.
- В вашей книге "Рейс" главный герой тоже очень хорошо владеет английским языком. Вы его с себя списывали?
- Это мой творческий метод. Он называется "казус шахматного коня". Вот муж приходит домой в два часа ночи пьяный, от него духами пахнет. Жена видит его в дверях и спрашивает: "Саша, ты где был?" Он говорит: "Мы с Мишей в шахматы играли". "Тогда почему от тебя водкой пахнет?" "А что, от меня должно шахматами пахнуть?" И начинает снимать штаны, раздеваться. А как мужики снимают штаны? Они и трезвые снимают смешно – опускают одну штанину, наступают другой ногой, чтобы не нагибаться, стягивают одну, потом другую. И вот наш герой, пьяный, снимает эти штаны, а его жена хватает эти штаны и начинает его лупить по морде штанами. И в этот момент из штанов выпадает деревянный шахматный конь. И она бросается ему на шею, целует и говорит: "Саша, прости, играй в шахматы хоть до утра, все нормально". И вот это та деталь, которая делает ложь правдой и которая делает книгу книгой.
Мой метод такой: если я могу не придумывать что-то, то лучше я не буду придумывать, потому что life is stranger than fiction (жизнь более странная, чем выдумка, - "Апостроф").
- А как вообще успех книги? Я слышала, что ее нет на полках в книжных магазинах в России.
- Ее никогда не было на полках в книжных магазинах, эта книга запрещена в России, как и "Аэропорт". Вообще моя фамилия запрещена в России. Я из Финляндии раз в месяц получаю партию "Рейсов", 100-200 экземпляров. И у меня есть менеджер, который в отсутствие меня рассылает эти книги по всей России. То есть "Рейс" официально не запрещен, а издателям запрещено его издавать. Так это делается.
- А вообще "Рейс" лучше расходится, чем "Аэропорт"?
- В России "Рейс" в тысячу раз более популярен, чем "Аэропорт", потому что в России "Аэропорт" все-таки считают пропагандой. Вот у них там есть какая-то своя туфта, которую они считают пропагандой, а это, мол, контрпропаганда, поэтому читать они ее не будут. Может быть, потом, когда "Аэропорт" напечатают официально в России, тогда его будут читать. Но "Рейс" – сейчас самая популярная книга в России, потому что 100 книг расходятся за одну неделю.
"Рейс" – это книга для всех, она уже вышла в Латвии, выходит в Литве, скоро выйдет во Франции, ее переводят в Польше и в Чехии. Это только начало. И в Украине – это самая популярная книга, и я этому безумно рад. "Рейс" уже и на украинском языке вышел. Хотя я, хоть убейте меня, не понимаю, зачем с русского переводить на украинский. Я думаю, это больше политическое решение какое-то. Я не о своей книге говорю, а вообще. Все-таки, несмотря на всю эту войну, в Украине живет очень много русских, и они говорят по-украински, а украинцы говорят по-русски. И я считаю, если есть возможность книгу читать в оригинале, то нужно читать в оригинале. Я и английский-то в школе сначала учил для того, чтобы читать книги в оригинале. И я прочел всю великую английскую литературу в оригинале. Когда ты читаешь, например, моего любимого писателя Ивлина Во на английском языке, а потом читаешь на русском – это две разные книги, юмор весь потерян, этот subtle humour (тонкий юмор, - "Апостроф") английский. Поэтому я считаю, что "Рейс" можно было и не переводить на украинский язык, все в Украине читают по-русски. Но можно, конечно, поставить себе такую позицию, вот русские – оккупанты, поэтому я не буду по-русски читать. Но это глупо.
Книга "Рейс" Сергея Лойко Фото: Ukraine crisis media center - Но это позиция человека. А вообще Украина и Россия помирятся когда-нибудь?
- Я вообще не хочу говорить, что Украина с Россией помирятся. Что это такое – помирились две страны? Что это значит? В Украине погибло огромное количество людей, развален целый регион, уничтожена инфраструктура. Как помириться? Это что значит? Нельзя же человека оживить. Страны могут что угодно делать, жать руки друг другу, но вот эти кровоточащие раны будут заживать очень долго, эти личные раны. Я считаю, что Украина с Россией помирятся только тогда, когда Россия не будет Россией.
- А что для этого должно произойти?
- Распад России.
- Возможен ли "дворцовый переворот" в России?
- Вы "Рейс" дочитайте до конца. Конечно, возможен. В России возможно все самое невозможное. Вы знаете, есть такая книга замечательная "Дети Арбата" [Анатолия] Рыбакова, про сталинское время. И там мама одного из парней, которого посадили в тюрьму ни за что, за стенгазету, говорит своему брату, партийному чиновнику: "Если бы царь судил вас по вашим законам, он бы еще правил 1000 лет". Вот Путин это очень хорошо понимает, поэтому он ужесточил законы до предела, до того предела, который допустим в наше время. Если Сталин ввел смертную казнь, 25 лет, пытки, то Путин этого сделать не может. Но все плохое, что он мог бы сделать, он сделал. Чем больше давление, тем больше будет сопротивление.
- А какая, на ваш взгляд, судьба Путина?
- Путин умрет своей смертью.
- И тогда начнется новая эра для России или нет?
- Тогда начнется распад России. Путин – это Россия. То есть Путин – это главный продукт России. Россия ни хрена не производит, кроме Путина. Путин – наша слава, сила и оружие, как говорили про Брежнева. И в России нет ничего скрепного, кроме Путина. Вот Путин уйдет – и все начнет сыпаться. Он сам, мягко говоря, не Ганди, но окружил себя такими придурками, идиотами и безвольными людьми, вроде [премьер-министра РФ Дмитрия] Медведева, которые вообще даже колхозом управлять не имеют права.
Посмотрите, как развивалась Россия. После каждой тирании начиналось потепление. Это естественно. По синусоиде развивается страна. Николай І проиграл Крымскую войну, поехал на парад и находился на этом параде, пока не заболел воспалением легких и не помер. Это было самоубийство. Но он держал Россию по тем временам в ежовых рукавицах. После него Александр ІІ – потепление, отмена рабства и так далее. Вниз-вверх, вниз-вверх. После Сталина пришел Хрущев – "оттепель", замечательные фильмы, замечательные книги.
После Путина будет колоссальная оттепель, выйдут из тюрьмы все политические заключенные, абсолютно все. Но эти путинские приемыши во всех республиках и во всех областях этим воспользуются, как воспользовались все эти Назарбаевы, Кравчуки и так далее в Советском Союзе. Я не говорю, что это было плохо. Очень хорошо, что это случилось. Но они-то это делали для себя, а не для народа. Россия развалится на части. Чтобы воскреснуть от тысячелетнего сна, от тысячелетнего кошмара, от тысячелетнего рабства, чтобы выжить, Россия должна умереть.
- Что будет с Крымом, на ваш взгляд? Мы его получим когда-нибудь обратно или не получим?
- Крым был там, там жили люди, были какие-то дороги, море какое-то, туда ездили из России и из Украины, вроде все было нормально. Я вообще не понимаю, зачем нужно было воровать Крым. [Алексей] Навальный сказал, что Крым – не бутерброд, и в этих словах есть рациональное зерно, потому что Крым нельзя положить в карман и унести. Россия его украла. Это как будто вор залезает ночью к тебе в квартиру, чтобы своровать телевизор, подходит к телевизору, упаковал его, а унести не может. Думает, раз я его упаковал, то он мой. Так и здесь.
"Зеленые человечки" в Крыму Фото: EPA/UPG - Но у них же давно были планы по поводу Крыма. Вы же спрашивали на пресс-конференции у Путина про Крым и то, возможен ли ввод российских войск туда.
- Да, и все сказали, что я – дурак, задал идиотский вопрос, типа есть ли жизнь на Марсе.
- А потом это произошло.
- Да, и потом мне позвонили какие-то журналисты и сказали: "Сережа, это ты же ему идею подал". Нет, Крым, конечно, вернется в Украину. Он может вернуться в Украину по тому сценарию, что Россия развалится – и тогда он просто отойдет Украине, если не отойдет Турции или еще кому-то. Это будет совсем другая история.
Но я считаю так. Например, я прихожу после Путина к власти. Первым моим декретом как президента России было бы вывести войска, чтобы как можно быстрее перестали гибнуть люди. Второй декрет – вернуть Крым.
- Это должен быть какой-то гуманист, а в России есть гуманисты?
- Нужен Вацлав Гавел. В России таких нет, кроме меня. Даже Навальный – не Вацлав Гавел. Он будет делать то, что нужно народу.
Что будет с Крымом? Вот приходит к власти, условно, Навальный или, более реалистично, Медведев. И что ему нужно? Чтобы отменили санкции, которые становятся все жестче. Краеугольным камнем санкционирования является вопрос Крыма. Даже если они выведут войска с Донбасса, будут себя хорошо вести, ходить в пионерских галстуках, все равно санкции не отменят, пока Крым не вернут.
Поэтому Медведев, условно, говорит: "Дорогие товарищи, я должен вам сказать, и, конечно, все вы это понимаете, что были допущены перегибы. Действительно, наши танки, наши "зеленые человечки" были в Крыму. А это недопустимо, потому что основным критерием того, чтобы принять Крым в состав России, было голосование крымчан. Оно проходило под дулами автоматов. И мы не можем этого отрицать. Поэтому я предлагаю Федеральному собранию объявить настоящий, честный, открытый референдум". Это не я, а Медведев говорит. Все хлопают. Там же что начальник скажет – то и правда. Какой-то дурак покричал, но все приняли.
Проводится референдум в Крыму. Я не знаю, как они проголосуют, я не уверен, что, если провести честный референдум в Крыму, они по-другому проголосуют. Может, процентное соотношение будет другое, но все эти военные пенсионеры все равно проголосуют за то, за что они уже типа проголосовали.
Но тогда вступает в действие главное оружие России. Это – ложь. Это – тот бульон, в котором Россия последние тысячу лет живет, во лжи. Особенно при Путине стал такой густой, наваристый этот бульон, что кроме лжи вообще ничего нет. И тогда считают голоса в Кремле. В принципе, ни на каких выборах при Путине никто никогда голоса не считает. Зачем считать? Это же напряженно и вообще трудно. Россия технологически это не очень способна делать. И вообще с математикой не дружит никто в этой стране. Зачем считать, если можно просто написать? И напишут, что, оказывается, крымчане проголосовали за возвращение в Украину. "Это, - скажет Медведев, - воля народа. Нравится нам это или нет. Мы теперь будем жить не по лжи". И Крым возвращается в Украину. Вот это реальный сценарий.
Таким образом, ворвались в квартиру грабители, это как было с Крымом, украли у вас телевизор. Как они его вернут? Как вернут Крым? Эти грабители ночью взломают новые замки и тихонечко поставят вам телевизор на место, как будто он там и был. Такого в жизни не бывает, но именно так возвратят Крым. Они его украдкой украли, украдкой и вернут.
Фото: EPA/UPG - А война, что с ней будет?
- Я вам вот что скажу: пока Путин жив, ничего хорошего в России не будет. И со всем остальным, что касается России, тоже будет очень плохо. Это роль личности в истории.
Я вообще считаю, что западные санкции против банков, против еще чего-то – это ерунда. Санкции должны быть только против одного человека – против Путина. Вот пусть они объявят, скажут, что Путин – это вор, убийца. Все же это понимают, но жмут ему руки, встречаются, о чем-то беседуют. Да на х*р эта дипломатия нужна? Объявите, что Путин – вне закона. И пускай он в Конго ездит или еще куда-то. Вот это заставит людей в России начать шевелить мозгами. Ну, не может весь мир считать нашего лидера вне закона. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, как сказал Антон Павлович Чехов. Вот это было бы самой действенной санкцией.
- В одном из интервью вы рассказывали о том, что война на Донбассе стала для вас черно-белой. Когда наступил этот момент?
- Практически сразу наступил, когда началась война. Потому что я был в Славянске и видел, как все это происходило. Я видел, что совершенно чужие люди приехали в город, захватили административные здания. Я видел, что происходило в донецком аэропорту.
Понимаете, когда ты всю жизнь проводишь на войне – на одной, на второй, третьей, восемнадцатой – то ты, в общем-то, привыкаешь к тому, что в каждой войне у обеих сторон есть своя правда. Например, Нагорный Карабах. На верху горы находится Степанакерт, где преимущественно жили армяне, а чуть пониже, по серпантинной дороге, находится Шуша, где преимущественно жили азербайджанцы. И, разговаривая и с теми, и с теми, ты понимаешь, что и у тех, и у других есть какие-то причины ненавидеть, быть озлобленными.
Когда ты находишься на войне в Абхазии в 1993 году, ты разговариваешь с абхазами, потом ты разговариваешь с грузинами. Например, абхазскую деревню захватывают грузины. Они грабят и сжигают все абхазские дома. Потом приходят абхазы, выбивают их оттуда, сжигают и грабят все грузинские дома. И потом что это такое? Хиросима. Ребята, а для чего все это было нужно? Там была у каждого какая-то своя правда, и те, и другие совершали преступления. И так было везде, куда ни пойдешь, одна сторона расскажет про какие-то зверства, другая сторона тоже расскажет про военные преступления.
А здесь, в Украине, я увидел, что эта война черно-белая, потому что с одной стороны – это зло, с другой стороны – это добро. Добро защищает свои земли, вынуждено защищать. Я считаю, что единственный плюс этой войны, если так его можно назвать, в том, что она превращает Украину из обломка Советского Союза в сплоченную нацию украинцев, вне зависимости от их национальности. Это единственный плюс этой войны. А минус – все остальное, человеческие жизни.
- А вы планируете еще ехать на Донбасс?
- Я сейчас снимаю фильм, я уже две командировки на Донбасс совершил. Конечно, мне интересно, что там происходит. Я очень хочу поехать на ту сторону и сделать документальное исследование о том, как они там живут, что там происходит. Я понимаю, что та часть Украины превратилась в такой "город Зеро", застрявший между прошлым и будущим. И мне интересно посмотреть, что там происходит, и рассказать об этом.
apostrophe.ua
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Лойко.Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field 'wikibase' (a nil value).| Сергей Леонидович Лойко | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| 300 px | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| журналист, писатель, переводчик, фотограф | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). | |
| link=Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field 'wikibase' (a nil value). [[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field 'wikibase' (a nil value).|Произведения]] в Викитеке | |
Сергей Леонидович Лойко (1953(1953)) — журналист, переводчик, писатель[1], фотограф.
Родился в 1953 году в Миккели, Южное Саво, Финляндия.
Учился, но не окончил Институт иностранных языков им. Мориса Тореза. На четвертом курсе исключен из института и из комсомола за "нарушения правил поведения советских граждан зарубежом". Из-за его попыток заработать валюту во время пребывания в языковой стажировке за границей (что было запрещено), студенты Института были лишены возможности стажироваться в течение нескольких лет. Работал на Втором Московском часовом заводе наладчиком и в Московском Северном речном порту грузчиком. В 1980 году закочил МОПИ имени Н.К. Крупской по специальности преподаватель английского языка. Затем преподавал английский язык в средней школе. Проходил службу в Советской Армии в РВСН на Дальнем Востоке в Амурской области.
С конца восьмидесятых годов работал переводчиком и репортером в московском бюро Associated Press, продюсером британской телекомпании TV/am "Good morning, Britain". C 1991по 2016 год работал переводчиком, корреспондентом и фотографом Los Angeles Times в Москве. Среди прочего освещал военные конфликты и революции в Молдове, Грузии, Абхазии, Нагорном Карабахе, Таджикистане, Чечне, Афганистане и Ираке.
В 1988 работал "личным" переводчиком Арнольда Шварценеггера во время съемок финального эпизода в фильме Red Heat в Москве.
Работал в московском бюро газеты «Los Angeles Times» (США)[2], сотрудничает с «Новой газетой»[3]. Автор репортажей из районов военно-политических конфликтов в странах бывшего СССР и дальнего зарубежья (в частности, Афганистан и Ирак).
Сергей Лойко стал одним из журналистов, описывавших операцию «Шок и трепет». Его багдадские репортажи кроме «Новой газеты» публиковались в «Лос-Анджелес Таймс», звучали в эфире «Эха Москвы», перепечатывались разными мировыми изданиями. «Новая газета» выдвигала Сергея Лойко на премию Союза журналистов России за 2003 год.[4]
В 2014 году освещал вооружённый конфликт на востоке Украины[5]. 31 октября, после выступления Лойко в программе «Своими глазами» на радио «Эхо Москвы», Роскомнадзор вынес письменное предупреждение радиостанции «Эхо Москвы» за публикацию информации, «оправдывающей практику совершения военных преступлений». По требованию Роскомнадзора, передача была удалена из архива сайта радио, а главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов сообщил в Twitter, что собирается судиться с Роскомнадзором.[6][7][8]
3 сентября 2015 года в Киеве состоялась презентация книги Сергея Лойко «Аэропорт». Писатель и военный журналист с 2014 года освещает войну на востоке Украины. По словам автора, книгу он писал о войне между Россией и Украиной, так как «иначе назвать это нельзя»[9]. Автор рассказал, что был одержим романом все время пребывания с «киборгами» в донецком аэропорту в октябре 2014 года. «С самого начала я понял, что это должен быть именно роман, потому что в хронике, в документальном свидетельстве нельзя выразить всю глубину трагедии, подлости, героизма, ненависти, страсти, присущих этой войне. Я не мог рассказывать о ней холодным, отстраненным тоном летописца», — написал Лойко в своем блоге в издании «Новое время».[10]
В 2016 году роман был переведен и вышел в Голландии, Польше, Латвии, Эстонии, Литве, Грузии, Чехии и Китае.
Фотографии, сделанные Сергеем Лойко внутри Донецкого Аэропорта во время атак сепаратистов на солдат Вооруженных Сил Украины, которые продолжались 242 дня, были перепечатаны большинством мировых изданий, после того, как появились в Los Angeles Times. Эта серия фотографий выдвигалась на Пулитцеровскую Премию и World Press Photo, и была частью пакета, который был удостоен в 2015 году престижнейшей американской премии Overseas Press Club Bob Considine Award.
29 сентября 2016 года в Сахаровском Центре в Москве гражданские активисты уничтожили фотографии Сергея Лойко, сделанные в Донецком Аэропорту в 2014 году. Они там провисели ровно один день.
| 2003 | военная проза | «Шок и трепет. Война в Ираке» |
| 2015 | роман | «Аэропорт» |
В 2015 за работу на войне на Украине Сергей Лойко был удостоен одной из высших наград в американской журналистике — Overseas Press Club Bob Considine award “за храбрость, достоверность, оригинальность, глубину и выразительность описанного». В этом же году Сергей удостоился престижной Los Angeles Times editorial award за «лучшие репортажи 2014 года».
23 января 2016 года Сергей Лойко на своей странице в социальной сети Facebook сообщил, что после года переговоров отказал голливудским студиям "Коламбия" и "Сони Пикчерз" в приобретении прав на его статьи в "Лос-Анджелес Таймс" с целью экранизации обороны донецкого аэропорта украинскими военнослужащими[11]. По словам Лойко, после подписания контракта голливудские сценаристы имели бы право писать свой сценарий по мотивам его книги, в который он мог вмешаться только косвенно. «Я не хочу, чтобы о подвиге ребят, погибших в ДАПе, писал какой-нибудь парень из Санта Моники, попивая калифорнийское винцо и придумывая сценарий очередного боевика. Если когда-то будет снято об этом кино, и если это будет связано с моей книгой, я хочу, чтобы его снимали по моей книге. Я хочу, чтобы об этом было рассказано так, как я видел это собственными глазами, и как это на самом деле и было», — отметил писатель.
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field 'wikibase' (a nil value).
Мы со Стеллой ошеломлённо молчали, до глубины души потрясённые рассказом Изидоры... Конечно же, мы наверняка были ещё слишком малы, чтобы постичь всю глубину подлости, боли и лжи, окружавших тогда Изидору. И наверняка наши детские сердца были ещё слишком добры и наивны, чтобы понять весь ужас предстоящего ей и Анне испытания... Но кое-что уже даже нам, таким малым и неопытным, становилось ясно. Я уже понимала, что то, что преподносилось людям, как правда, ещё совершенно не означало, что это правдой и было, и могло на самом деле оказаться самой обычной ложью, за которую, как ни странно, никто не собирался наказывать придумавших её, и никто почему-то не должен был за неё отвечать. Всё принималось людьми, как само собой разумеющееся, все почему-то были этим совершенно довольны, и ничто в нашем мире не становилось «с ног на голову» от возмущения. Никто не собирался искать виновных, никому не хотелось доказывать правду, всё было спокойно и «безветренно», будто стоял в наших душах полный «штиль» довольства, не беспокоимый сумасшедшими «искателями истины», и не тревожимый нашей уснувшей, забытой всеми, человеческой совестью... Искренний, глубоко-печальный рассказ Изидоры омертвил болью наши детские сердца, даже не давая время очнуться... Казалось, не было предела бесчеловечным мукам, причиняемым чёрствыми душами уродливых палачей этой удивительной и мужественной женщине!.. Мне было искренне боязно и тревожно, только лишь думая о том, что же ждало нас по окончании её потрясающего рассказа!.. Я посмотрела на Стеллу – моя воинственная подружка испуганно жалась к Анне, не сводя с Изидоры потрясённо- округлившихся глаз... Видимо, даже её – такую храбрую и не сдающуюся – ошеломила людская жестокость. Да, наверняка, мы со Стеллой видели больше, чем другие дети в свои 5-10 лет. Мы уже знали, что такое потеря, знали, что означает боль... Но нам ещё предстояло очень многое пережить, чтобы понять хоть малую часть того, что чувствовала сейчас Изидора!.. И я лишь надеялась, что мне никогда не придётся такого на себе по-настоящему испытать... Я зачарованно смотрела на эту прекрасную, смелую, удивительно одарённую женщину, не в силах скрыть навернувшихся на глаза горестных слёз... Как же «люди» смели зваться ЛЮДЬМИ, творя с ней такое?!. Как Земля вообще терпела такую преступную мерзость, разрешая топтать себя, не разверзнув при этом своих глубин?!. Изидора всё ещё находилась от нас далеко, в своих глубоко-ранящих воспоминаниях, и мне честно совсем не хотелось, чтобы она продолжала рассказывать дальше... Её история терзала мою детскую душу, заставляя сто раз умирать от возмущения и боли. Я не была к этому готова. Не знала, как защититься от такого зверства... И казалось, если сейчас же не прекратится вся эта раздирающая сердце повесть – я просто умру, не дождавшись её конца. Это было слишком жестоко и не поддавалось моему нормальному детскому пониманию... Но Изидора, как ни в чём не бывало, продолжала рассказывать дальше, и нам ничего не оставалось, как только окунутся с ней снова в её исковерканную, но такую высокую и чистую, не дожитую земную ЖИЗНЬ... Проснулась я на следующее утро очень поздно. Видимо тот покой, что подарил мне своим прикосновением Север, согрел моё истерзанное сердце, позволяя чуточку расслабиться, чтобы новый день я могла встретить с гордо поднятой головой, что бы этот день мне ни принёс... Анна всё ещё не отвечала – видимо Караффа твёрдо решил не позволять нам общаться, пока я не сломаюсь, или пока у него не появится в этом какая-то большая нужда. Изолированная от моей милой девочки, но, зная, что она находится рядом, я пыталась придумать разные-преразные способы общения с ней, хотя в душе прекрасно знала – ничего не удастся найти. Караффа имел свой надёжный план, который не собирался менять, согласуя с моим желанием. Скорее уж наоборот – чем больше мне хотелось увидеть Анну, тем дольше он собирался её держать взаперти, не разрешая встречу. Анна изменилась, став очень уверенной и сильной, что меня чуточку пугало, так как, зная её упёртый отцовский характер, я могла только представить, как далеко она могла в своём упорстве пойти... Мне так хотелось, чтобы она жила!.. Чтобы палач Караффы не посягал на её хрупкую, не успевшую даже полностью распуститься, жизнь!.. Чтобы у моей девочки всё ещё было только впереди... Раздался стук в дверь – на пороге стоял Караффа... – Как вам почивалось, дорогая Изидора? Надеюсь, близость вашей дочери не доставила хлопот вашему сну? – Благодарю за заботу, ваше святейшество! Я спала на удивление великолепно! Видимо, именно близость Анны меня успокоила. Смогу ли я сегодня пообщаться со своей дочерью? Он был сияющим и свежим, будто уже меня сломил, будто уже воплотилась в жизнь его самая большая мечта... Я ненавидела его уверенность в себе и своей победе! Даже если он имел для этого все основания... Даже если я знала, что очень скоро, по воле этого сумасшедшего Папы, уйду навсегда... Я не собиралась ему так просто сдаваться – я желала бороться. До последнего моего вздоха, до последней минуты, отпущенной мне на Земле... – Так что же вы решили, Изидора? – весело спросил Папа. – Как я уже говорил вам ранее, именно от этого зависит, как скоро вы увидите Анну. Я надеюсь, вы не заставите меня принимать самые жестокие меры? Ваша дочь стоит того, чтобы её жизнь не оборвалась так рано, не правда ли? Она и впрямь очень талантлива, Изидора. И мне искренне не хотелось бы причинять ей зла. – Я думала, вы знаете меня достаточно давно, ваше святейшество, чтобы понять – угрозы не изменят моего решения... Даже самые страшные. Я могу умереть, не выдержав боли. Но я никогда не предам то, для чего живу. Простите меня, святейшество. Караффа смотрел на меня во все глаза, будто услышал что-то не совсем разумное, что очень его удивило. – И вы не пожалеете свою прекрасную дочь?!. Да вы более фанатичны, чем я, мадонна!.. Воскликнув это, Караффа резко встал и удалился. А я сидела, совершенно онемевшая. Не чувствуя своего сердца, и не в состоянии удержать разбегавшиеся мысли, будто все мои оставшиеся силы ушли на этот короткий отрицательный ответ. Я знала, что это конец... Что теперь он возьмётся за Анну. И не была уверенна, смогу ли выжить, чтобы всё это перенести. Не было сил думать о мести... Не было сил думать вообще ни о чём... Моё тело устало, и не желало более сопротивляться. Видимо, это и был предел, после которого уже наступала «другая» жизнь. Я безумно хотела увидеть Анну!.. Обнять её хотя бы раз на прощание!.. Почувствовать её бушующую силу, и сказать ей ещё раз, как сильно я её люблю...
o-ili-v.ru
