Назад, в подвалы
- По мере консолидации авторитарного режима в России растет количество людей, несогласных с политической ситуацией, но не готовых ни эмигрировать, ни протестовать.
- Жизненной стратегией становится внутренняя эмиграция, как и для предыдущих поколений русских интеллигентов или для образованного класса в Третьем рейхе.
- Внутренняя эмиграция – явление закрытых, несвободных обществ, где информационные потоки и коммуникации между людьми регламентированы государственными правилами.
Сергей Медведев: Тема у нас археологическая, относящаяся к 60-м, 70-м годам, даже к началу 80-х годов в Советском Союзе: «поколение дворников и сторожей», как пел об этом великий Борис Гребенщиков. Это тема внутренней эмиграции, и она уже не историческая, она становится все более насущной и актуальной по мере того, как консолидируется авторитарный режим, и нынешние времена начинают все больше напоминать застой.
Видеоверсия программы
Корреспондент: Термин «внутренняя эмиграция» появился еще в XIX веке – его впервые употребили во Франции 1830-х годов, во времена Июльской монархии. Популярность он стало набирать в Третьем рейхе. Следует различать понятия «внутренняя эмиграция» и «диссидентство»: одни активно и открыто заявляют о своем несогласии с режимом, а другие тихо сидят и протестуют у себя дома. Практически сразу «внутренний эмигрант» стал ассоциироваться с человеком нелояльным по отношению к действующей власти.
В России же понятие «внутренней эмиграции» прочно ассоциируется с именем писательницы Анны Ахматовой. В письмах к Анатолию Найману она писала: «Салон Бриков планомерно боролся со мной, выдвинув слегка припахивающее доносом обвинение во внутренней эмиграции». Само слово «внутренняя» появилось в противовес реальной эмиграции, имевшей место в те годы. Уезжали люди, либо не принявшие новую власть, либо те, кого эта власть сама выставила за забор.
Практически сразу «внутренний эмигрант» стал ассоциироваться с человеком нелояльным по отношению к действующей власти
Обустройство своей внутренней страны на знаменитых советских кухнях, несогласие с политикой партии, идеологией и неимение возможности в силу репрессивных мер государства это несогласие выразить, – вот отличительные черты внутреннего эмигранта. Сформировался свой тип поведения, свой взгляд на мир, характерный для авторитарных режимов и закрытых обществ.
Сергей Медведев: Наши гости – Михаил Немцев, доцент Российского экономического университета, философ, историк, и Ксения Голубович, главный редактор издательства «Логос».
Вообще, как я понимаю, внутренняя эмиграция все-таки не типично российский феномен: сам термин изобретен вовсе не в России.
Михаил Немцев: Да, мы и обсуждаем это не с отсылкой к советскому опыту, а как такое состояние, в котором может оказаться человек. Это человеческий выбор – оказаться во внутренней эмиграции. В принципе, это довольно универсальный опыт для ХХ века.
Сергей Медведев: Это возникает во Франции времен Июльской монархии, и фактически Кюстин был внутренним эмигрантом перед тем, как поехал в Россию.
Ксения Голубович: Да, он из внутренней эмиграции поехал в Россию, увидел, что там более авторитарно, чем дома, и вернулся домой с известием о том, что есть все-таки невероятная разница между тем, что по-настоящему авторитарно, с чем по-настоящему нельзя смириться, и с тем, что есть у нас. И описал абсолютно тоталитарный мир – Россию. Россия тогда очень обиделась, потому что к нему там действительно хорошо отнеслись.
Сергей Медведев: Но если взять николаевскую Россию, то там ведь тоже были свои внутренние эмигранты, и Герцен, по-моему, достаточно много об этом писал.
Михаил Немцев: Это в некотором роде псевдогенеалогия, потому что Герцен был ссыльным, а потом просто эмигрировал.
Те, кто не смог эмигрировать, как дворянин Герцен, оказались в Сибири. Но выборы, которые перед ними стояли, это не те выборы, стоявшие перед городской интеллигенцией или профессорами ХХ века, потому что ХХ век – это век идеологии. И внутренний эмигрант, на мой взгляд, – это человек, который самоопределяется, прежде всего, по отношению к идеологии, который решает: мы не будем играть в эти игры, нас здесь не будет. Но поскольку физически покинуть это место невозможно, нужно минимизировать контакты с этим окружением, которое заставляет думать определенным образом, постоянно производить определенные жесты и выборы, и уйти в подвал, в лабораторию или в горы…
Сергей Медведев: Тогда, видимо, надо возводить это к авторитарным и тоталитарным режимам ХХ века.
Михаил Немцев: В Германии во времена Третьего рейха появляются люди, которые не могут выехать, занимаются литературой или философией, пишут политически безопасные, очень качественные работы об античных философах и так далее. Они не участвуют в жизни Национал-демократической партии, Национал-социалистической партии, не поддерживают нацистский режим так, как это можно было бы делать, и в то же время они сохраняют свои позиции и имеют свою фигу в кармане. Некоторые живут, как Ясперс, с баночкой яда на ночном столике, чтобы в случае чего его принять. Некоторые обходятся даже без яда, не чувствуя себя в непосредственной опасности, но устраивают определенную дистанцию.
Сергей Медведев: Я слушал вашу лекцию: вы упоминаете Хайдеггера…
Михаил Немцев: Он использовал выражение Клейста, говорил: «философ есть шпион неизвестной родины».
Ксения Голубович: А у Пруста – «гражданин неизвестной родины».
Михаил Немцев: Я думаю, «шпион» в нашей культуре звучит интереснее, потому что сразу вспоминается полковник Исаев и двойная лояльность. Человек играет в очень сложные придворные игры, и в то же время он абсолютно верен своей далекой родине, которая, может быть, даже и не помнит о нем.
А внутренние эмигранты – это люди, лояльные какой-то мировой культуре или другой настоящей жизни, те, кто размещает себя в воображаемом мире, в котором они не могут находиться физически. И связь с этим воображаемым миром для них более важна, чем связь с так называемой повседневной реальностью.
Сергей Медведев: Внутренняя эмиграция – это свобода или несвобода?
Ксения Голубович
Ксения Голубович: Я думаю, это движение в рамках несвободы. Я бы даже сказала, что это жизнь в условиях рабства. Мы часто говорим о европейском процессе, как о процессе освобождения, упоминаем имена философов, говорим о внутренних эмигрантах, но, по сути, никогда не думаем о том, что у рабов есть некоторое свое самосознание. Да, единственный раб, известный в истории Греции, который оставил нам себя, это Эзоп: вот этот самый эзопов язык. И когда мы начинаем говорить о 80-х годах, почему-то люди, которые даже не очень могут размышлять на эту тему, все время говорят об эзоповом языке, о том, чтобы читать между строк.
Сергей Медведев: А может быть, это вообще свой, другой язык: язык обэриутов в Советском Союзе, язык СМОГистов в позднем СССР?
Ксения Голубович: Здесь есть разница. Если говорить об обэриутах, то все-таки 20-е годы – это еще не совсем закабаление. Они идут в общеевропейском процессе создания иного, отличного от реальности языка авангарда, вслед за дадаистами, вслед за всем процессом сюрреализма. Безусловно, они противостоят чему-то обязательному, допустим, нашему чувству реальности. «Мы не будем такими, как вы»: опыты с замедлением времени, опыты с эфиром у Хармса, опыты в бесконечных долгих разговорах… Там закабаляющей силой выступает просто сама повседневность, рутина, формальность. А здесь есть именно момент закабаления, рабства, и эзопов язык развивается как сознательная стратегия.
Сергей Медведев: Грубо говоря, язык фиги в кармане.
Ксения Голубович: Когда мы говорим «раб» – нам кажется, что он тупой. Но это неправда: он должен быть хитрее и умнее господина.
Сергей Медведев: Вот доктор Живаго – это внутренний эмигрант? Сам Пастернак и Булгаков – это два образа внутренней эмиграции?
Михаил Немцев: С одной стороны, тут мы можем говорить о людях, которые сами себя определяли как внутренние эмигранты: вот это поколение дворников и сторожей. Другое дело, если мы сейчас отсюда глядим куда-то в прошлое, указываем пальцем и говорим: «И вот этот был внутренним эмигрантом». Такая стратегия очень сомнительна. Ведь тот же Пастернак в разные периоды своей жизни имел очень разное положение. Это был востребованный советский автор, человек на коне, на гребне волны, с которым сам Сталин разговаривал по телефону. То, что он сам себя при этом чувствовал, может быть, чужим, – это совсем не то же самое, что писатели, которые не имели возможности публиковаться, писали в стол.
Может быть, можно говорить о Юрии Живаго как о внутреннем эмигранте, но сам-то он о себе так не говорил. Мы не знаем, что при этом думал о себе вымышленный Пастернаком Юрий Живаго.
Ксения Голубович: Пастернак очень боялся эмиграции, потому что он русскоязычный писатель, для него была невероятно важна связь с языком. Это, кстати, одна из причин, по которой многие люди не уезжают: если ты работаешь с языком, то тебе очень трудно за границей. Это эмиграция из языка, эмиграция в статус эмигрантского языка, когда язык не живет своей жизнью, не питается соками происходящего.
Кстати, человеком, который в итоге переломил волю к тому, чтобы Пастернака просто вынести за пределы страны, был Джавахарлал Неру. Он написал: если вас будут выкидывать, пожалуйста, в Индию. И не факт, что эмиграция Пастернака была бы в Европу, может быть, он действительно уехал бы в Индию. А с другой стороны, поскольку наша страна тогда очень заигрывала с Индией, Неру договорился с Хрущевым.
Это была удивительная история, которую мало кто знает.
А что касается того, когда он был на коне в 30-е годы… Пастернак открыто общался с вдовой Пильняка, когда того уже арестовали. Он спустил с лестницы людей, пришедших подписывать бумажки, когда арестовывали Тухачевского и всех остальных. Когда беременная жена говорила: «Борис, невозможно, подпиши, ведь я жду ребенка», – он отвечал: «От людей, которые подписывают такие бумаги, дети не должны родиться». Вот эта его этическая линия всегда была очень жесткой.
Это очень особый случай – человек проводил жесткую этическую линию и выжил, более того, умер своей смертью
Михаил Немцев: Это очень особый случай – человек проводил жесткую этическую линию и выжил, более того, умер своей смертью.
Ксения Голубович: Он считал, что эта линия совпадает с линией жизни. И вот как раз это он хотел показать в «Живаго»: если ты движешься по линии жизни… Здесь стратегия – не выживание, а стратегия – сама жизнь, но ты скорее выживешь, двигаясь так, чем двигаясь по-другому. И вот это очень важная вещь, которая, к сожалению, оказалась забытой. Мне кажется, самое важное, как в этой внутренней эмиграции проводилась этическая линия.
Сергей Медведев: Это то самое солженицынское «Жить не по лжи»?
Ксения Голубович: Солженицын требовал открытого выступления. Я очень люблю этот текст, считаю его примером блестящего философского анализа повседневности. Он там перечисляет все, вплоть до бидона или газовой горелки, анализирует на ложь абсолютно весь быт. У него такая ненависть к этой лжи быта, которую может испытывать только художник. Эта абсолютная ненависть Солженицына к повседневности потом с ним самим сыграла интересную шутку, когда он уже вернулся. Мы знаем, какие у него здесь произошли изменения. Когда ты выдвигаешь к человеку такое радикальное требование: откажись от хлеба, который ты ешь, откажись от воды, которую ты пьешь, – в этом уже есть и зачатки авторитарности, которую нельзя не видеть в Солженицыне.
Мне ближе позиция Пастернака, потому что он удивительным образом выдерживал эту этическую линию, и для него преступление против этой линии – это перекрытие горла, перекрытие голоса.
Сергей Медведев: О внутренней эмиграции рассуждает журналистка Анна Наринская.
Анна Наринская
Анна Наринская: Довольно странно представить людей 70-х годов, сидящих на кухне и разговаривающих о политике. О чем они будут говорить – о том, что сказало Политбюро, или о том, что какие отношения у России с Америкой? Это просто не обсуждалось!
Когда мы сейчас говорим о внутренней эмиграции, что это значит? Что люди отказываются хоть как-то коммуницировать с государством, например, не участвуют в государственных мероприятиях, не ездят на питерский культурный форум и так далее. Однако сейчас политика, так или иначе, – наша главная тема. Внутренняя эмиграция – это не только отключение себя от некоей государственной деятельности, но еще и попытка как можно меньше про все это думать. Но все равно сейчас этот уровень изоляции просто невозможен! Большой круг людей не может договориться о том, что он никогда не будет говорить о «московском деле», или о Шиесе, или о деле «Седьмой студии». Мы можем сказать: ты можешь сколько угодно быть во внутренней эмиграции, но однажды к тебе постучат. Поэтому, когда сейчас люди говорят о внутренней эмиграции, в этом есть некоторая поза.
Для «семидесятников» это не была поза. Мы все-таки сейчас не очень много видим, чтобы люди шли по пути Цоя или рокеров, что-то не очень многие работают в котельных. А тогда я сама работала дворником. Самые счастливые дворники еще имели дворницкие, а то даже давали квартиру или комнату. И дальше ты можешь писать стихи или картины, которые никто никогда не выставит, встречаться вечером с людьми и говорить о Ротко или о Мандельштаме или даже читать «Москву – Петушки», которая нигде не напечатана.
Сейчас такого нет. Ты работаешь преподавателем в Высшей школе экономики, и ты еще немножко внутренний эмигрант? По-моему, это все-таки фигура речи, а не реальная попытка отрезать себя от происходящего в стране.
Сергей Медведев: Каковы были стратегии внутренней эмиграции в СССР? Одна из них названа – дворницкая, котельная, назад в подвалы, полностью уйти от государства в чистое творчество.
Михаил Немцев: Можно было работать в каком-нибудь проектном институте и спать днем за кульманом, потому что по ночам человек лабал где-то рок-н-ролл. Некоторые занимались туризмом, альпинизмом, совершали восхождения высокого уровня.
Сергей Медведев: Это было частью стратегии эскапизма?
Михаил Немцев: Да. Можно было заниматься наукой, игнорируя всю эту грязь, рассказывая вполголоса анекдоты про партийных работников, ходить в походы, жить семейной жизнью. Были и какие-то другие коллективные практики. Дело в том, что внутренняя эмиграция – это явление закрытых обществ, в которых информационные потоки и коммуникации между людьми регламентированы некоторыми государственными правилами. Поэтому человек находится, может быть, не в состоянии раба, но в состоянии ограниченности. Для того чтобы избежать этого состояния ограниченности, нужно выстроить другое пространство, где не действует так называемое государство. В этом и была стратегия.
Сергей Медведев: Тогда это действительно был жест – уйти в горы, отказаться от погони за научной степенью. А сейчас это не жест: вот менеджер взял и поехал на полгода зимовать на Бали. Это же не внутренняя эмиграция.
Ксения Голубович: Да, мы сейчас пронизаны гораздо большими информационными потоками, у нас есть интернет.
Когда ты находишься за кульманом или в научной среде, невозможно жить в обществе и быть от него свободным, ты все равно выполняешь определенные формальные ритуалы. Внутренний эмигрант не идет на открытое столкновение. Но эта степень компромисса могла быть довольно широкой – в науке ты не касаешься определенных тем, не берешь определенное количество углов зрения.
Более того, как мы знаем, в сталинское время определенные науки просто были закрыты.
Когда Высоцкий приехал со своими песнями в Новосибирск и думал, что это песни протеста, он нашел в этом закрытом университетском городе гораздо больше свободно мыслящих людей, чем в Москве, именно в силу того, что это была очень важная государственная наука: там были послабления. У людей, собранных под колпаком, была определенная свобода мышления. Вообще, в Советском Союзе была очень важна тема свободомыслия. Эта свобода возникает еще до Просвещения. Есть знаменитый средневековый гимн немецких студентов «Я свободен в своих мыслях». И вот эта свобода в мыслях – здесь было практически даже соревнование. Потому что эти самые закрытые группы – это был не просто уход, но определенная выработка другого типа мышления.
Если общество идеологично, то нам предлагается каждый раз определенным образом мыслить о вещах и событиях. Нам дают штампы, начиная со школы. Это максимально дешевый и жесткий способ растить своих фельдфебелей, как это было в Германии. Когда мальчики поствоенного поколения в 50-е годы читали стихотворения Серебряного века, им просто сносило голову, потому что это был другой тип мышления. Но потом надо было снова присоединяться и входить в тот стиль мышления, от которого болела голова.
Но сказать, что это были пассивные группы – нет. Внутренняя эмиграция создавала продукт. В этом смысле мы можем назвать внутренними эмигрантами Рихтера, музыкантов, практиковавших в своих закрытых помещениях, где была абсолютно другая реальность. Зара Долуханова была таким голосом. Ольга Седакова, которая во многом была моим учителем, рассказывала, что было понимание: «советский звук – несоветский звук». В общество Вени Ерофеева ты же входил не по алкогольному принципу. Тебе бросали строчку из Мандельштама: можешь ее продолжить – ты входишь, не можешь – до свидания. Это были свои круги с очень жесткой системой знания. Свои и не свои очень жестко различались.
Сергей Медведев: Но эта культура все-таки очень отделена от диссидентства.
Это внутренний протест, но при этом эти люди оставались в кухнях и электричках и ехали куда-то за город слушать несоветский звук или музыку Шнитке, Губайдулиной, Денисова. А с другой стороны – диссиденты – семь человек, которые вышли на Красную площадь в 1968 году. Тут четкий развод, потому что внутренняя эмиграция – это как бы внутренний протест, но внешняя конформность.
Ксения Голубович: Диссидентское движение вырастало из людей, которые выходили в 60-е. И проект «шестидесятников», проект «оттепели» очень отличается от того, что мы называем «70–80-е». Ведь 60-е годы – это была еще надежда на то, что изменение может быть публичным. Для меня диссиденты – это последние советские романтики, люди, которые еще верят в полноту человеческого свершения, гуманитарной целостности человека. Но, как говорил Буковский, основное событие – мы поняли, что Сталин врал. Это те самые дети, которые были нацелены на правду, абсолютно публичные люди, которые отстаивали публичность. Это момент, когда еще была иллюзия, что можно сохранить социальное поле неразрывным.
Сергей Медведев: И это закрывается в 68-м году.
Ксения Голубович: И эта внутренняя эмиграция, фига в кармане, ирония… Лицом этой внутренней эмиграции была Маргарита Терехова, абсолютно не советская актриса, невероятно популярная, на которую не может быть похожа ни одна советская женщина. У нее совершенно особое произношение, не советская дикция.
Сергей Медведев: А дальше уже начинается поколение «Курьера», которое так хорошо зафиксировал Шахназаров в этих поздних фильмах 70-х – начала 80-х.
Ксения Голубович: И Басилашвили – «Осенний марафон».
Сергей Медведев: Или Янковский из «Полетов во сне и наяву».
Михаил Немцев
Михаил Немцев: Но только учтите, что этот разговор – это разговор московского интеллигента с московской интеллигенткой.
Вас никогда не удивляло, почему диссидентское движение так сосредоточено в столице? У нас огромная страна, но почему-то диссидентское движение не обсуждают в Ташкенте, Салехарде или Твери, а обсуждают в Москве. А потому что в Москве была сцена, был памятник, возле которого можно читать стихи. А где-нибудь в обиженных вниманием иностранных корреспондентов городах человек, который попытался бы выйти к памятнику, быстро оказался бы либо в психиатрической клинике, либо в КГБ, в тюрьме. Представьте себе советский или постсоветский город, где нет сцены. Сейчас воспроизводится именно эта ситуация. Вы призываете корреспондентов, которые приезжают на Красную площадь, устраиваете демонстрацию на две минуты…
Ксения Голубович: А кто придумал монстрации?
Сергей Медведев: Это Новосибирск.
Михаил Немцев: Монстрация – это не политическое мероприятие. У монстрации совершенно другая генеалогия.
Ксения Голубович: Монстрация – это политика.
Михаил Немцев: Так вот, внутренняя эмиграция возникает там, где нет возможности выйти на сцену, где выход на сцену будет не замечен, и попытка «жить не по лжи» может принимать только скрытые формы и не может превратиться в прямое противостояние, потому что прямое противостояние будет тут же уничтожено.
Сергей Медведев: Применим ли вообще термин «внутренняя эмиграция» к путинской России 2019 года, или это скорее метафора?
У власти сейчас далеко не наивные люди, которые хорошо понимают, что такое политтехнология, социальный театр
Ксения Голубович: Люди, обладающие политическим чутьем, понимают, что это немножко навязанная история. У власти сейчас далеко не наивные люди, которые хорошо понимают, что такое политтехнология, социальный театр. Возможно, сам термин «внутренняя эмиграция» – это предложение душевно успокоиться, сказать: а вот сейчас, ребята, у вас опять 70-е годы, и все будет так, как вы уже привыкли, и вы опять будете на коне.
Ведь что было самое главное в 90-е? Неконкурентоспособность. Очень резко падают ваши ставки на международном рынке, в том числе интеллектуальном. И философское, и пишущее сообщество столкнулось с тем, что надо конкурировать, что-то делать. А теперь, ребята, можно ничего не делать, потому что мы за вас все сделаем. И это некоторое внутреннее предложение тем, кто остается. Это тоже не наивная вещь, стратегии государственной власти довольно тонкие. Я помню, как Сурков еще довольно давно говорил: ребята, дайте просто уехать этому поколению 90-х. И я подумала: да, он все понимает. Мы имеем дело с совершенно другим типом власти, которая может разыгрывать определенный сценарий.
Сегодняшние гражданские активисты – это очень открытая позиция, которая не пытается рядиться в исторические костюмы. Мы начинаем рядиться в исторические костюмы, когда хотим совершить определенный компромисс. А в чем будет сейчас компромисс? Образовывать те самые внутриэмиграционные сообщества, вырабатывать на свободном выпасе какие-то стратегии или новые системы идей, которые потом будут реапроприироваться на рынке, главным заказчиком которого является власть.
Сергей Медведев: Но это то, что говорят очень многие сторонники мягкого сотрудничества с властью: вот Высшая школа экономики – мы работаем в прогрессивном институте, нарабатываем стратегии для будущего…
Ксения Голубович: Честное публичное противостояние 60-х и 70-х, когда это еще реально и физическое давление, очень отличается от нынешней ситуации. Поэтому, мне кажется, надо откинуть историю внутренней эмиграции, не принимать этот термин и решать для себя…
Сергей Медведев: Делать свой моральный выбор.
Михаил Немцев: Я думаю, что внутренней эмиграцией называется тип этического выбора. Он заключается в минимизации контактов с тем измерением государства, которое требует занимать позицию, что-то из себя представлять, делать жесты и публичные выборы («блажен муж, иже не иде на совет нечестивых»).
И недостаток социальных и политических возможностей, которые при этом возникают, компенсируется размещением самого себя в каком-то воображаемом пространстве: культурное творчество, история, другая воображаемая страна, религия…
Сергей Медведев: Но мы понимаем, что эта стратегия легитимизирует власть и существующее положение вещей?
Михаил Немцев: Если вы заинтересованы борьбой с властью, то можно так ее описывать. Но человек, который делает такой выбор, не заинтересован в борьбе с властью. Может быть, его битва вообще в чем-то другом. Может быть, он, как в математике, воюет с задачами, которым 500 лет! Для них Путин, Распутин – это все как бы хмарь. Они находятся в другом измерении. Такое поведение в России, я думаю, свойственно людям и сейчас, но и раньше было свойственно очень многим. И то, что ворота открыты, можно уехать, по крайней мере, выехать на время и посмотреть, не очень изменило ситуацию.
Сергей Медведев: Кстати, важное наблюдение – этика вместо политики. Почему большая часть интеллигенции не принимает Навального? Потому что это простая грубая политика, которая многим не нравится, которая выходит на национализм, на вопрос границ, непонятная позиция по Крыму… А внутренняя эмиграция и те дилеммы, о которых мы говорим, – это абсолютно этические вещи. И интеллигенция привыкла существовать в сфере чистой кантовской этики.
Ксения Голубович: В 90-е годы тоже были внутренние эмигранты. Люди не согласны с тем процессом, каким запустилась Россия, особенно после ухода Горбачева: вот это накопление, приватизация, обнищание и так далее. И вот тогда я услышала от людей термин «внутренняя эмиграция»: мы будем заниматься своим делом.
Сергей Медведев: В конце вспомню Пелевина: «Чапаев и Пустота». Там есть такой термин – «хаз барагаз» (подземный смех). Герой разговаривает с Котовским, и он говорит: когда к румынским крестьянам приходили злые кочевники, они брали свой скот, скрывались в подземных убежищах и там, сидя между вонючих козлов и баранов, тихо хихикали, показывая пальцем вверх: «Там пришли кочевники и нас не видят».
Он говорит: «Знаете, Котовский, это было настолько точное описание ситуации, что я в тот же вечер перестал быть русским интеллигентом. Хохотать под землей – это не для меня. Свобода не бывает тайной».
Хаз барагаз. Краткий курс внутренней эмиграции
Какое письмо «деятелей культуры» подписывать — в поддержку действий Путина или наоборот? Далеко не все могут и хотят совершать политический камин-аут, да и уезжать тоже не собираются. Кажется, единственный способ сохранить свою внутреннюю свободу — это уйти глубоко в себя. Если вы так считаете, то этот краткий курс внутренней эмиграции — для вас.
Де Жироден и щеголи эпохи Империи
Внутренняя эмиграция существует столько же, сколько и власть. Но сам термин в 1838 году впервые предложила французская писательница Дельфина де Жироден. Она употребила словосочетание «внутренняя эмиграция», описывая события Июльской монархии, и применила его к легитимистам, которые сохранили верность ушедшим Бурбонам. Они отказывались от участия в придворной жизни и, по мнению де Жироден, прозябали в тщетности и попросту уходили от реальности:
«Бал Мюзара можно уже назвать старинной забавой, она освящена временем и сделалась привычной. Молодые люди хорошего рода, наследники самых знатных родов являются туда, чтобы растратить хотя бы часть той силы, которая по причине их внутренней эмиграции и политических предрассудков остается совершенно невостребованной; они танцуют, галопируют, вальсируют исступленно, страстно, так, как сражались бы, веди Франция войну, как любили бы, сохрани Франция в своем сердце хоть каплю поэзии. Они не ездят на балы во дворец; как можно! Ведь там они рискуют встретить своего нотариуса и своего банкира; зато они ездят к Мюзару; там они наверняка встретят своего камердинера и своего кучера — но это пустяки! Танцевать в обществе этих людей — не значит себя компрометировать. Дух партий изобрел тысячи неслыханных аргументов, причудливых отговорок, в которых мы, к счастью, ровно ничего не смыслим; согласно новым понятиям о политической щепетильности, служить своей стране в качестве офицера, дипломата или чиновника — значит предать веру отцов и честь собственного рода; зато дни напролет курить, играть и пить до умопомрачения, рвать шпорами канапе танцовщицы, злословить с нею насчет женщин из высшего общества, которым хватает ума над вами смеяться и которые предпочитают вам старых щеголей эпохи Империи; хладнокровно изрыгать самые грубые проклятия; одним словом, не служить ни науке, ни любви, ни славе — это называется сберегать свои убеждения, хранить верность правому делу, наконец, исполнять все, чего требуют ваше звание и ваше имя».
Герцен и царство мглы
Через двадцать лет примерно о том же явлении размышлял Александр Герцен. Не выдержав «царства мглы» и «мучений с платком во рту», он эмигрировал и написал книгу «С того берега». Там можно встретить следующее рассуждение о «внутреннем отъезде»:
«Мысль сосредоточиться в себе, оторвать пуповину, связующую нас с родиной, с современностью, проповедуется давно, но плохо осуществляется; она является у людей после всякой неудачи, после каждой утраченной веры, на ней опирались мистики и масоны, философы и иллюминаты; все они указывали на внутренний отъезд — никто не уехал. Руссо?— и тот отворачивался от мира; страстно любя его, он отрывался от него — потому что не мог быть без него. Ученики его продолжали его жизнь в Конвенте, боролись, страдали, казнили других, снесли свою голову на плаху, но не ушли ни вон из Франции, ни вон из кипевшей деятельности».
Томас Манн и злая Германия
Особой популярностью внутренняя эмиграция пользовалась в нацистской Германии. Многие путают внутреннюю эмиграцию и диссидентство. Между этими понятиями есть существенная разница: диссидент активно и открыто заявлял о своем несогласии с режимом, внутренний эмигрант же помалкивал — его протест не выходил за пределы кухни. Эту ситуацию в 1933 году описал Франк Тисс в переписке с министром пропаганды Германии. Тисс не был согласен с происходящим в стране, но не уехал из нее. О том же писал и Клаус Манн в романе «Вулкан». У него Третий рейх — это «внутреннее», но внекультурное пространство, земля, населенная «чудовищами». Нахождение в этом аду сродни эмиграции.
Однако отец Клауса Манна, нобелевский лауреат и просто великий писатель Томас Манн ставит такую позицию под вопрос. По его мнению, нельзя, будучи немцем, отделить от себя темное нацистское прошлое, тем более если ты безбедно пережил его и бок о бок стоял с нацистами, хоть и не зиговал им в ответ:
«Нет двух Германий, доброй и злой… Злая Германия — это и есть добрая, пошедшая по ложному пути, попавшая в беду, погрязшая в преступлениях и стоящая теперь перед катастрофой.
Вот почему для человека, родившегося немцем, невозможно начисто отречься от злой Германии, отягощенной исторической виной, и заявить: “Я — добрая, благородная, справедливая Германия; смотрите, на мне белоснежное платье. А злую я отдаю вам на растерзание”».
Троцкий и трусы
Природу советских внутренних эмигрантов желчно описывал Лев Троцкий в работе «Литература и революция». Он прошелся по многим неугодным авторам и пренебрежительно навешивал ярлык «внутренний эмигрант» на многих их них. «Трусость перед жизнью и трусость перед смертью» — так описывал ушедших в глубь себя авторов Троцкий.
«Кроме эмиграции заграничной есть и внутренняя. И путь к ней — отчужденность от революции. Кому незачем больше гнаться, тот и есть кандидат в духовные эмигранты. А это означает неизбежно и художественную смерть, ибо незачем же себя обманывать: привлекательность, свежесть, значительность молодых — вся от революции, к которой они прикоснулись. Если это отнять, на свете станет несколькими Чириковыми больше — и только».
Зиновьев и диссиденты
Знаменитый российский логик и писатель Александр Зиновьев не любил, когда его называли диссидентом. Однако действовал в соответствии с представлениями о советских бунтарях. После того как он опубликовал на Западе свой первый серьезный ненаучный труд, он, как сам утверждает, оказался в вынужденной внутренней эмиграции. Только она оказалась не метафорой, а реальной изоляцией:
«Я с семьей оказался выброшенным из моей привычной среды обитания и оказался в положении внутреннего эмигранта, но не в смысле моего внутреннего (идейного, морального, психологического) состояния, а буквально был выброшен из общества, но удержан внутри страны. […] Мои бывшие друзья, с некоторыми из которых я дружил по несколько десятков лет (с некоторыми — еще с довоенных лет), перебегали на другую сторону улицы при виде меня или моей жены».
Зиновьев вспоминает о приставленных к нему агентах КГБ, странных звонках и небольшом кружке инакомыслия, который начал формироваться вокруг него.
В итоге советская власть механически поменяла статус внутреннего эмигранта: Зиновьева просто выслали из страны.
Померанц и мелкие пакости
Выдающийся русский философ Григорий Померанц не употреблял термин «внутренняя эмиграция». Но в «Записках гадкого утенка» он описывает прямые ее последствия:
«Допустим, вы хотите быть учителем, врачом, артистом. Для этого вы должны лгать, сдавая экзамены по некоторым специально придуманным предметам. Потом — лгать на собраниях. Или по крайней мере молчать, когда хочется возразить. Эти привычки легко становятся натурой. Учитель, врач, режиссер начинает помалкивать и подвирать не только в отношениях с большим начальством, но и с малым, способным на малые пакости. И в конце концов, ничего не остается не только от гражданской этики, но и от врачебной, и от всякой».
Еще одно последствие внутренней эмиграции описывает Елена Иванова:
«Проблема внутренней эмиграции имеет не только историческое значение и смысл, она актуальна и сегодня. Людям, единожды ушедшим в это состояние, трудно из него выходить, даже когда внешняя ситуация меняется. Оно становится привычным, как «вторая кожа». Сформировалось специфическое сознание, тип поведения, взгляд на мир. И если в ситуации большей свободы это состояние как бы «дремлет» и находится в латентной фазе, то при тоталитаризации государства оно актуализируется и проявляется более явственно…»
Пелевин и хаз барагаз
Закончить этот небольшой экскурс во внутреннюю эмиграцию хочется цитатой Виктора Пелевина. В романе «Чапаев и Пустота» он рассказывает об одной румынской идиоме — «хаз барагаз», которая, пожалуй, наилучшим образом характеризует предмет нашего поверхностного изучения:
«[…]в румынском языке есть похожая идиома — «хаз барагаз» или что-то в этом роде. Не помню точно, как звучит. Означают эти слова буквально «подземный смех». Дело в том, что в средние века на Румынию часто нападали всякие кочевники, и поэтому их крестьяне строили огромные землянки, целые подземные дома, куда сгоняли свой скот, как только на горизонте поднималось облако пыли.
Сами они прятались там же, а поскольку эти землянки были прекрасно замаскированы, кочевники ничего не могли найти. Крестьяне, натурально, вели себя под землей очень тихо, и только иногда, когда их уж совсем переполняла радость от того, что они так ловко всех обманули, они, зажимая рот рукой, тихо-тихо хохотали. Так вот, тайная свобода, сказал этот румын, — это когда ты сидишь между вонючих козлов и баранов и, тыча пальцем вверх, тихо-тихо хихикаешь. Знаете, Котовский, это было настолько точное описание ситуации, что я в тот же вечер перестал быть русским интеллигентом. Хохотать под землей — это не для меня. Свобода не бывает тайной».
От изоляции – к миграции
Российские регионы начинают выходить из режима самоизоляции, и есть повод задуматься о посткоронавирусных траекториях трудоспособной и самой активной части населения – как собственной (внутренняя миграция), так и иностранной, приезжающей в Россию на заработки (международная миграция).
Любой кризис бьет в первую очередь по занятости граждан и провоцирует перемещения людей в поисках работы. Это проглядывает, например, в динамике миграционного прироста в 1999 г., обусловленной финансовым кризисом 1998 г., а именно рост кривой миграционного прироста межрегиональной миграции (как следствие возросшей мобильности населения в пределах страны) корреспондировал с сокращением миграционного прироста за счет обмена России с зарубежными странами практически вдвое (т. е. стало больше уезжать, чем до кризиса). Статистические данные показывают только регистрируемую миграцию, но всегда будут те, кто переезжает на новое место жительство вне системы официального учета.
Исследование российской молодежи, проведенное «Левада-центром» накануне пандемии (по исследовательской программе FES Youth Studies Фонда им. Фридриха Эберта), в целом демонстрировало привлекательность стратегии переезда среди 14–29-летних граждан России.
Если говорить о реальном поведении, то 14% молодежи в отобранном возрастном интервале, закончившей учебу, уже сменили место жительства, потому что не смогли найти постоянную работу. Интересно, что народная поговорка «где родился, там и пригодился» массовой популярностью не пользуется: большинство молодых не считают, что место их рождения сколько-нибудь важно для поиска работы – намного важнее образование, опыт и даже удача. Территориальная мобильность в их представлениях – это, скорее, норма, а не предательство малой или большой родины.
Эмиграция – другой поворот в миграционной проблематике, которая практически всегда вызывает болезненную реакцию у патриотически настроенной части общества и государственных управленцев. По данным вышеуказанного исследования, каждый второй респондент в возрасте от 14 до 29 лет ответил, что хотел бы уехать из России дольше чем на шесть месяцев, т. е. продемонстрировал долгосрочные стратегии потенциального переезда. Чем же они определялись? Предсказуемо, но в первую очередь мечтами о социально-экономическом благополучии – «повышении уровня жизни» (37%), – которые в период наступающего кризиса, видимо, укрепятся. И только потом «желанием пожить в другой культуре» (26%) и другими стремлениями.
Однако реальные шаги предпринимает намного меньшая доля тех, кто заявлял о желании уехать за рубеж: 13% «связывались с друзьями, родственниками, которые могут помочь мне переехать за границу», 4% – «с потенциальными университетами, школами», 3% – «с потенциальным работодателем», 3% «обращались в посольство», еще 2% на момент опроса уже получили стипендию или грант. В то время как 74% молодых из числа рассматривающих возможность переезда ничего не предпринимали. Посткоронавирусный кризис предоставляет два основных сценария для этих молодых: те, кто может, уедут быстрее, чем планировали, а те, кто находится в стесненных обстоятельствах, отложат свой переезд до лучших времен.
Если одни регионы увеличивают численность за счет долгосрочных мигрантов из других российских регионов, то другие теряют собственное экономически активное население, которое частично компенсируется иностранцами из СНГ.
Несмотря на трудности в российской экономике, иностранцы все равно будут вынуждены приезжать, чтобы работать и отправлять деньги своим семьям (в 2019 г. сумма переводов физических лиц из России в страны СНГ составила $12,9 млрд).
По данным МВД, ежегодно более 5 млн иностранных граждан приезжают в Россию из других государств в поисках работы. В 2019 г. 76% всего первичного учета приходилось на четыре страны – Узбекистан, Таджикистан, Киргизию и Украину, – что не всегда находит понимание у принимающего российского населения.
По данным опроса «Левада-центра», в августе 2019 г. 64% респондентов поддержали мнение «мои родственники и знакомые готовы делать работу, которую сейчас выполняют мигранты». Еще 44% опрошенных считали, что «большинство мигрантов живет лучше и богаче, чем я и моя семья». Стоит ли добавлять, что подобные установки декларировали наименее защищенные категории населения? Пенсионеры; те, кому не хватает средств даже на покупку еды; респонденты с образованием ниже среднего. С учетом ухудшения финансового положения местного населения, негативной динамики в сфере занятости и увеличения внутрироссийской мобильности в будущем (перемещений собственных граждан в поисках работы) подобные представления о конкуренции с мигрантами-иностранцами за рабочие места могут обостриться, провоцируя антимигрантские настроения и напряжение в обществе.
Ксенофобия – не единственная проблема, которая возникнет после пандемии. Если прибытие иностранных работников в Россию будет сопровождаться дополнительными и неподъемными сборами, например медицинскими (допустим, обязательным обследованием мигрантов на коронавирус), это может спровоцировать рост нелегального пересечения российской границы. Будут страдать как сами иностранные работники, находящиеся в серой зоне и в безраздельной власти работодателя, так и региональные бюджеты, в которые эти работники не смогут вносить свой вклад. Доля тех трудовых мигрантов, которые приехали работать, но не получили разрешительных документов, в целом по России составила 32% (расчеты проекта «Если быть точным»).
В конце – несколько цифр с субъективными оценками в сфере занятости за апрель 2020 г., чтобы не быть голословными. В каждой третьей российской семье, где есть занятые, уже были случаи уменьшения заработной платы (32%), в каждой четвертой – увольнения (26%) и задержки в выплате зарплаты (25%). Частота таких случаев была выше среди работников негосударственного сектора, чем среди бюджетников. Обычно страхи предшествуют реальному ухудшению положения, но не теперь: доля столкнувшихся с этими проблемами была выше доли тех, кто только испытывал подобные страхи. Ситуация на рынке труда из-за пандемии развивалась стремительно – значительная часть населения, не успев нарастить негативные ожидания, сразу столкнулась с реальными проблемами.
Все, кто сможет вырваться из «ловушки бедности» и найти средства для переезда в другой регион, попытаются улучшить свою жизнь. Все, кто останется, вынужденно перейдут на новые формы «понижающей» адаптации (в очередной раз отказываясь от чего-то) с привкусом ресентимента.
Автор – социолог, ведущий научный сотрудник «Левада-центра»
СОФА 2018 — Положение дел в области продовольствия и сельского хозяйства
В странах прибытия с высоким уровнем дохода международная миграция все чаще воспринимается как серьезный вызов. Однако, международных беженцев почти полностью принимают развивающиеся страны (85%). Почти девять из десяти беженцев размещаются в развивающихся странах.
Нередко самые серьезные последствия это имеет для сельского населения этих стран. Во всем мире не менее трети всех беженцев находятся в сельских районах, а в случае стран Африки к югу от Сахары эта доля превышает 80%.
Сельская миграция является важной составляющей всех международных и внутренних перемещений
Сельская миграция определяется как миграция, которая происходит в направлении сельских районов, из сельских районов или между ними вне зависимости от страны прибытия или выбытия либо продолжительности миграционного движения.
Сельская миграция – важная составляющая часть как внутренней (в пределах стран), так и международной (между странами) миграции.
Из-за сложности определяющих факторов сельская миграция принимает различные формы. Она может быть постоянной или временной, нередко принимает форму сезонных потоков между городскими и сельскими районами в поисках работы. Она может быть добровольной или принудительной. Она также может принимать форму миграции между разными сельскими районами. В целом, в развивающихся странах в среднем между сельскими районами мигрирует больше жителей, чем между селом и городом. Миграция между сельскими районами особенно важна в преимущественно сельских обществах, как, например, в Африке к югу от Сахары или в некоторых регионах Азии, а миграция из села в город и между городами больше распространена в более урбанизированных обществах, например, в странах Латинской Америки и Карибского бассейна, а также на Ближнем Востоке и в Северной Африке, если речь идет о развивающемся мире.
Внутренняя и международная миграция связаны между собой
Внутренняя миграция нередко связана с международной миграцией тем, что люди, уже предпринявшие внутреннюю миграцию, скорее решат мигрировать в другие страны. Например, мигрант может первоначально переезжать внутри страны, а позднее мигрировать за рубеж, или наоборот. И действительно, во всех группах стран по доходу доля людей, планирующих мигрировать за рубеж, выше среди тех, кто в последние пять лет уже перемещался внутри страны, по сравнению с теми, кто этого не делал.
Мигрируют не только мужчины
Участие женщин в международной миграции растет. Сейчас они составляют примерно половину всех международных мигрантов. Однако это зависит от региона, так как в странах Африки к югу от Сахары большинство международных мигрантов – это мужчины: от 60% в Восточной Африке до 80% в Западной Африке.
Это также зависит от возраста: в Западной Африке юноши моложе 15 лет мигрируют редко, а девочки – часто.
Что касается внутренней миграции, на глобальном уровне сопоставимых данных по гендеру нет; в то же время данные по странам показывают, что во многих обществах эмиграция женщин преобладает над мужской эмиграцией. Из 31 страны, которые рассматриваются в докладе, более 50% населения – 58% женщин и 56% мужчин – как минимум один раз перемещались внутри страны.
Миграция. Новая реальность | ЧС-ИНФО
Из-за последствий пандемии коронавируса и обвала цен на нефть в ближайшие два года ускорится миграция внутри России.
Такой вывод сделали аналитики рейтингового агентства Moody’s Investors Service.
Миграционный отток произойдёт, прежде всего, в регионах с низкими доходами населения, слабой системой социальной поддержки и слаборазвитой инфраструктурой. Об этом свидетельствуют и результаты предыдущих исследований.
Миграция сама по себе считается дестабилизирующим фактором, влияющим на душевное спокойствие и настроения людей [1]. В период пандемии к опасениям заболеть и оказаться без медицинской помощи добавляется общая паника, страх перед депортацией либо, напротив, перед невозможностью добраться до места постоянного жительства. Угроза потерять работу и остаться без денег повышает обеспокоенность и желание сменить место жительства.
Вместе с тем, по прогнозу экспертов Moody’s Investors Service, Новосибирская область не вошла в список наиболее серьёзно прогнозируемого оттока экономически активного населения. В этот список они включили две республики (Чувашию и Башкирию) и три области (Омскую, Самарскую и Нижегородскую). Сделано это, на мой взгляд, по чисто формальному принципу: по данным Росстата, денежные доходы на душу населения в этих регионах в 2019 г. был ниже среднего уровня по стране.
Впрочем, уровень жизни — не единственный критерий для экспертов компании Moody’s. Они активно используют опыт экономического спада 2014—2017 гг. и его влияния на изменения во внутренней миграции. Тогда в половине российских регионов увеличился отток населения, в течение двух лет люди трудоспособного возраста более активно уезжали в более успешные регионы РФ. Специалисты компании Moody’s выявили тогда и обратную связь. В 40% регионов, наряду с оттоком населения, происходило снижение среднедушевых доходов и увеличение неравенства в доходах.
Новосибирская область и Новосибирск могут в большей степени пострадать от оттока населения по двум причинам: высокой доле занятых в сфере услуг и развитого транспортного сообщения со многими регионами России. Еще одна причина кроется в том, что Новосибирская область относится к тем шести субъектам РФ, в которых в малом бизнесе работает более 20% занятых [2].
В многочисленных и многолетних исследованиях учитывается еще один важный фактор, подталкивающий людей к отъезду, непосредственно связанный с психологическим состоянием людей во время пандемии: резко повысилось внимание к своему здоровью и качеству окружающей среды.
Благодаря пандемии резко снизится привлекательность столицы, в которой оказалось максимальное число зараженных короновирусом. Это означает, что именно Москва окажется под ударом и в любую следующую пандемию. Вместе с тем, аналитики компании Moody’s полагают, что численность жителей Москвы и Санкт-Петербурга будет увеличиваться даже быстрее, чем до пандемии. Причину они видят в том, что в двух российских столицах больше возможности заработка и выше уровень медицинского обслуживания.
Ведущий российский специалист по внутренней миграции профессор Ирина Ивахнюк сделала несколько важных выводов относительно ближайшего будущего [3]. Грандиозный социальный эксперимент с самоизоляцией закончится, но вряд ли мы вернемся в ту экономику, из которой мы в этот эксперимент вышли. В той новой экономике будет больше безработицы и меньше доходы.
Но постепенно все выправится.
Односторонняя миграция имеет множество последствий для региона. Эксперты Moody’s прогнозируют: снижение численности экономически активного населения сократит инвестиции и доходы региональных бюджетов за счет уменьшения налоговых поступлений. Уплата налога на доходы физических лиц (НДФЛ), 85% которого зачисляется в региональный бюджет, 15% — в муниципальный), а также налога на прибыль (85% поступает в бюджет региона, 15% — в федеральный бюджет) будут сокращаться и после преодоления коронавирусного кризиса. А эти два налога — основные налоговые источники доходов для региональных бюджетов. В кризис 2009 года падение поступлений от налога на прибыль оставило 40%. Сейчас эти же 40% мы получили к апрелю [4].
Рост бюджетных расходов, в том числе социальных, скорее всего, будет меньше из-за сокращения численности населения, но темпов замедления будет недостаточно, чтобы компенсировать падение налоговых доходов, считают экономисты. Это объясняется, в частности, тем, что многие трудовые мигранты, переезжая на работу в новый регион, остаются зарегистрированными в родных субъектах и поэтому включаются в местную статистику для бюджетного планирования.
За последние три года российские регионы снизили долговую нагрузку и улучшили бюджетное управление, но, тем не менее, аналитики компании Moody’s считают, что финансовые показатели всех субъектов РФ в 2020г. ухудшатся. Аналитики компании S&P, в свою очередь, делают вывод, что пандемия и падение цен на нефть приведут к самым высоким показателям дефицита бюджетов российских регионов за последние 20 лет, несмотря на антикризисные меры поддержки правительства. Они прогнозируют, что общий дефицит региональных и муниципальных бюджетов может составить 6—9% совокупных доходов, а к 2021 г. основная часть резервов на счетах регионов будет израсходована. Отечественное агентство «Национальные кредитные рейтинги» предсказывает, что в текущем году полностью исчерпают накопленные резервы 62 из 85 российских регионов [5].
В 2020 г. ВВП России снизится на 5,5% (по сравнению с ростом на 1,2% в 2019 г.), а в 2021 году он увеличится на 2,2%, прогнозирует Moody’s. Оценки совпадают с прогнозами правительства: Минфин оценивал падение экономики России в 2020 г. на 5%, прогноз ЦБ — спад на 4–6% [6]. Так что оценки разных коллективов примерно одинаковы. Другое дело, за счет чего снизится российский ВВП.
Можно согласиться с тем, что «российскую экономику вряд ли приходится рассматривать как некую монолитную систему. Какие-то сегменты, вероятно, даже не почувствуют этого кризиса, но другим действительно придется очень плохо» [7].
Наш выдающийся специалист по экономической географии Наталья Васильевна Зубаревич накладывает проблему измененных потоков миграции на свою «теорию четырёх Россий». Россия-1 объединяет Москву и города-миллионники, в которых проживает 21 % населения России и основная часть среднего класса. В эти города направлена основная внутренняя миграция: миллионники стягивают население своих регионов, Москва — всей страны. В ту же категорию могут быть отнесены города с населением свыше 500 тысяч либо свыше 250 тысяч жителей (около 36 % населения страны). Эти люди имеют доступ к рабочим местам, рынкам, культуре и интернету.
Россия-2 объединяет индустриальные города, моногорода с численностью от 20 до 250 тысяч жителей. Население этих городов (четверть населения РФ) занято, в основном, в промышленности, малообразованно и продолжает вести «советский образ жизни» при общей низкой платёжеспособности.
Россия-3 объединяет российскую глубинку — малые города и деревни, где проживает 38 % населения. В этих населённых пунктах идёт сокращение и старение населения.
Россия-4 объединяет республики Северного Кавказа, Тыву и Алтай (6 % населения страны). Экономика этих регионов в наибольшей мере зависит от поддержки федерального центра. От изменившихся миграционных потоков внутри России выиграет Россия-1, пострадают Россия-2 и Россия-3, сократятся дотации в Россию-4.
Внимание отечественных исследователей было традиционно и максимально привлечено к России-3. В 2018 г. Институт социального анализа и прогнозирования провел исследование миграции из городов этой группы[8]. Авторы пришли к следующему выводу. Отток населения из малых городов России объективно приводит к сокращению численности населения по России в целом.
На региональное неравенство накладывается отраслевое. Одно дело, если это снижение произойдет за счет туризма, массовых мероприятий и ресторанного бизнеса. Совсем другое — если пострадают инфраструктурные отрасли: энергетика, строительство, ЖКХ, транспорт и связь. На мой взгляд, нужно оказывать поддержку не столько тем, кто максимально пострадал, сколько тем, кто наиболее нужен в посткризисной экономике. А то мы рискуем остаться с ресторанами, но без промышленности.
А для того чтобы определить, кто будет наиболее нужен, необходимы масштабные экономические исследования. Но что представляется очевидным еще до их проведения, что государственная поддержка экономики восточных регионов РФ должна быть увеличена многократно.
Застрявшие гостиОсобая проблема — трудовые иммигранты, которые остались в России в связи с тем, что оказались закрытыми границы. Лучшим примером сейчас считается Португалия, где законодатели в оперативном порядке ввели статус «временных граждан» для того, чтобы позволить иностранным гражданам, оказавшимся из-за пандемии на территории страны, получить обычные гражданские права: доступ к системе здравоохранения, работе и образованию. В Италии срок действия всех разрешительных документов у мигрантов продлен до 15 июня или до тех пор, пока не стабилизируется эпидемическая ситуация. Многие страны, впрочем, игнорируют эту проблему. Ситуация в России во многом аналогична той, что сложилась во всех странах, принимавших трудовых мигрантов. По оценкам МВД, численность «застрявших» трудовых мигрантов из стран СНГ равна примерно 2,5 млн легальных и примерно столько же нелегальных [9].
А 5 млн людей, лишенных заработка, — это спящая угроза правопорядку. Согласно данным из того же источника, 90% из них уезжать не хотят. Пока же мы имеем в отношении «застрявших» только разъяснение МВД РФ от 19.03.2020 [10], согласно которому всем нужно явиться за продлением разрешений «с заявлением, составленным в произвольной форме». Оказалось, что никакой вирус не в состоянии отменить очереди у органов ФМС.
Предложенный правительством план выхода экономики из кризиса многие считают слишком оптимистичным на основе прямого сравнения: экономике США потребуется для выхода из кризиса 10 лет, а по плану правительства РФ российской экономике понадобится для этого всего два года. Излишний оптимизм отмечается и без учета того, насколько больше людей уедут из Сибири и Дальнего Востока.
Один из ведущих экономистов России, член-корреспондент РАН Руслан Гринберг прогнозирует воздействие кризиса на крупные предприятия, которые составляют основу экономики восточных районов: «Государство пытается осуществить прыжок из рецессии хотя бы в стагнацию. Но дело в том, что если раньше проблемы испытывали, в основном, малые предприятия (около 20 млн занятых), ставшие первыми жертвами пандемии, то сегодня в непростой ситуации оказался уже средний и крупный бизнес. У него кончаются оборотные средства, полностью парализован инвестиционный процесс, рвутся цепочки поставок, ему тоже нужны субсидии. Безработица может вырасти и в этой среде. А власти ведут себя сдержанно, выделив пока на меры поддержки не более 3—4% ВВП. Кроме того, они не хотят менять философию своей экономической политики. Нельзя продолжать жить в старой парадигме, страшась инфляции, того, что все обесценится» [11].
Иными словами, по мнению Р. Гринберга, должны быть намечены кардинальные изменения экономической стратегии. Какие проекты могут быть включены в новую экономическую стратегию для того, чтобы прогноз компании Moody’s не оправдался?
На мой взгляд, помогло бы этому формирование образа российской Азии как самого чистого места на Земле.
Создание масштабных анклавов площадью в миллионы квадратных километров, на которых сохраняется нетронутая человеком природа, резкое улучшение экологической ситуации в городах и селах — то единственное направление, в движении по которому у нас не будет конкурентов. По всем другим направлениям экономика восточных регионов России вряд ли сможет восстановить свою конкурентоспособность. В докризисной экономике это направление было закрыто в связи с тем, что, что сидя на нефтегазовой игле, лучше было не ерзать. Возврат к сырьевой ориентации экономики, в которой безнаказанно будет вновь уничтожаться сибирская и дальневосточная природа, на мой взгляд, не имеет никаких перспектив.
* * *
В заключение особо хочу отметить, что во время, когда основная часть аналитиков и прогнозистов мира занята тем, насколько упадет ВВП, внимание экспертов компании Moody привлекла тема внутренней миграции в одной отдельно взятой стране. Тут есть над чем задуматься. Что-то в этой проблеме есть, выходящее за пределы России…
Юрий Воронов,
кандидат экономических наук
[1] Davies A., Basten A., Frattini C. (2009). Migration: a social determinant of the health of migrants. Geneva: International Organization for Migration.
https://migrationhealthresearch.iom.int/migrationsocial-determinant-health-migrants
[2] https://news.rambler.ru/other/44162771-nazvany-regiony-zhiteli-kotoryh-bolshe-vsego-vovlecheny-v-malyy-biznes/
[3] Ivakhnyuk I. Coronavirus pandemic challenges migrants worldwide and in Russia. https://populationandhuman sacrifice rates.pensoft.net/article/53201/
[4] Зубаревич Н. «Кризис у нас будет с медленным выходом». Новые известия, 20.05.2020
[5] Рейтинговое агентство НКР – дочерняя компания РБК. Создана в феврале 2019 г. Сайт https://ratings.ru/.
[6]https://aurora.network/articles/136-chelovek-i-obshhestvo/79677-jeksperty-moody-s-predskazali-rost-migratsii-vnutri-rossii-iz-za-pandemii
[7] Проценко Н.
«Экономика России может быть готова к самоизоляции лучше западной». https://eadaily.com/ru/news/2020/04/01/ekonomika-rossii-mozhet-byt-gotova-k-samoizolyacii-luchshe-zapadnoy-ekspert
[8] Мкртчян Н.В, Флоринская Ю.Ф. «Миграционные процессы: население России может сократиться». Экономическое развитие России. 2018. Т. 25. № 8. С. 52-56.
[9] Бойко А., Якунин И. «МВД посчитало, сколько легальных мигрантов зависло в России». Комсомольская правда. 3.04.2020.
[10] Информация МВД России от 19.03.2020 № б/н. https://www.law.ru/npd/doc/docid/477796/modid/97
[11] Эксперты раскритиковали правительственный план выхода экономики из кризиса: слишком оптимистичный. Не все меры вывода страны из кризиса кажутся выполнимыми. МК. 4.06.2020.
Поделиться:
Наш канал на Яндекс.Дзен
Британия меняет миграционные правила: больше специалистов, меньше гастарбайтеров
Автор фото, Getty Images
Правительство Британии обнародовало новые иммиграционные правила, которые должны вступить в силу после того, как страна окончательно перестанет быть частью Европейского союза к концу этого года.
Переходный период должен окончательно завершиться 31 декабря 2020 года.
Эти правила ощутимо осложнят возможности поиска и получения работы в Британии для обладателей европейских паспортов, в то же время облегчат эту задачу для всех остальных.
В правительстве говорят, что после брексита приоритет будет отдаваться профессиональным качествам, а не стране происхождения соискателя визы. Все трудовые мигранты должны быть поставлены в равные условия, объясняют в правительстве.
В настоящее время граждане европейских стран могут свободно приезжать в Британию, чтобы жить и работать.
Неквалифицированные работники из-за рубежа в будущем не получат британских рабочих виз.
Правительство Бориса Джонсона призывает работодателей постепенно отходить от ставки на дешевый труд приезжих из континентальной Европы, а вместо этого инвестировать в сокращение текучести кадров и автоматизацию.
Планы консервативного правительства уже вызвали критику со стороны оппозиции и организаций, отстаивающих права граждан европейских стран.
Лейбористы утверждают, что насаждаемая консерваторами «недружественная атмосфера» затруднит привлечение иностранной рабочей силы.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Сейчас приезжих особенно много в сфере обслуживания
Однако с этим не согласна министр внутренних дел Прити Пател, рассказавшая в эфире Би-би-си о планах правительства после брексита. Она указала, что цель правительства — поощрить «лучших и наиболее способных» и сократить приток низкоквалифицированных кадров.
Она вновь подтвердила, что после окончания переходного периода подход к жителям ЕС и остального мира станет равным.
Балльная система
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Пока европейцы пользуются правом беспрепятственного въезда в Соединенное Королевство и поиска работы в стране
В своем предвыборном манифесте консерваторы обещали внедрить систему выдачи рабочих виз в зависимости от количества набранных баллов. Сейчас стали известны подробности.
За наличие профессиональной квалификации и опыта, предложения от конкретного работодателя и обладание дефицитной для британской экономики специальностью будет начисляться по 20 баллов.
За достаточное знание английского языка и вузовский диплом по профилю предполагаемой будущей работы — по 10 баллов.
За высшее образование по специальности, входящей в перечень дефицитных, — 20 баллов. За предполагаемую зарплату в диапазоне 23069-25599 фунтов в год — 10 баллов, выше — 20 баллов.
Таким образом, максимально можно набрать 110 баллов. Для получения рабочей визы потребуется 70.
«Адаптироваться и приспособиться»
Обязательными условиями для выдачи рабочей визы будет приглашение от работодателя и знание английского языка, но в сумме они не дают требуемого количества баллов.
Это перекроет дорогу лицам без определенной профессии, которые сейчас заняты физическим трудом в общепите, отелях, домах престарелых и пищевой промышленности.
По мнению чиновников, тех 3,2 млн граждан ЕС, которые сейчас работают в Британии и заявили о своем желании остаться, для выполнения этих работ вполне достаточно.
Правительство призывает бизнес адаптироваться и приспособиться к новым условиям.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Особенно высока потребность в рабочей силе в сельскохозяйственной отрасли
Исключение планируется сделать для сезонных сельскохозяйственных рабочих, число которых, наоборот, увеличится вчетверо — до 10 тысяч в год.
Останется в силе также «Программа молодежной мобильности», позволяющая 20 тысячам молодых иностранцев в год приезжать в Соединенное Королевство на временную работу.
Согласно правительственному плану, в первые пять лет (до получения постоянного вида на жительство) мигранты смогут пользоваться социальными льготами только при наличии работы и стабильного дохода. До сих пор гражданам ЕС для этого было достаточно считаться «экономически активными».
Одновременно консультативный комитет по вопросам миграции порекомендовал кабинету снизить порог зарплаты для получения максимальных 20 баллов с 30 тыс. до 25,6 тыс. фунтов в год. Эта мера предназначена главным образом для школьных учителей и медсестер.
Принято еще одно предложение комитета: разрешить обращаться за визой работникам с предполагаемым годовым окладом от 20480 до 23069 фунтов, если их профессия входит в перечень дефицитных, хотя в этом случае баллов «за зарплату» они не получат.
Список дефицитных специальностей будет регулярно пересматриваться консультативным комитетом. Сейчас в него входят, например, инженеры-строители, врачи-терапевты, медсестры, психологи и артисты классического балета.
Что еще хотят изменить?
Правительство предлагает отменить количественный лимит для въезжающих квалифицированных работников — мера, получившая поддержку Конфедерации британской индустрии.
Сейчас этот регулярно пересматриваемый лимит составляет около 20 тыс. рабочих виз в год, и после его превышения соискатели как правило получали автоматический отказ.
Меняется само понятие «квалифицированный работник». Оно не будет подразумевать обязательного наличия университетского диплома, а лишь законченное среднее образование.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Британскому бизнесу рекомендуют приспособиться к новой иммиграционной политике
Из данной категории исключена сфера обслуживания, зато добавлены плотники, штукатуры и детские няни.
Иностранные студенты, желающие учиться в Британии, должны знать английский, предъявить приглашение от учебного заведения и доказать, что имеют достаточно средств для проживания.
Анализ
Дэнни Шоу, корреспондент Би-би-си по внутренней политике:
В основе предложенных правительством новых иммиграционных правил лежит идея баланса: привлекать больше профессионалов и меньше неквалифицированной рабочей силы.
Жители стран, не входящих в ЕС, получат некоторые послабления — например, отмену количественного лимита для квалифицированных работников и снижение требуемого минимального уровня зарплаты.
Граждане стран Евросоюза, привыкшие перемещаться между Британией и континентом совершенно свободно, вероятно, испытают шок. Теперь им придется заранее заручиться приглашением от британского работодателя и преодолеть 70-балльный барьер.
В качестве туристов они смогут находиться в Британии до шести месяцев без визы, но и без права работать.
В новых правилах есть известная гибкость. Но пока не ясно, будет ли ее достаточно, чтобы избежать кадрового голода и вывода компаниями их производства в другие страны.
Голоса сомневающихся
Крупнейшее объединение работодателей, Конфедерация британской индустрии, поддержала некоторые правительственные инициативы, заметив при этом, что ряд компаний пока недоумевает, как они смогут в дальнейшем набирать необходимый персонал.
Выступая в эфире BBC Radio 4, директор лаборатории миграции Оксфордского университета Мадлен Сампшен предположила, что переходный период окажется трудным для предпринимателей, чей бизнес требует неквалифицированной рабочей силы.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Видный лейбористский политик Дайана Эббот утверждает, что правительство тори насаждает враждебную атмосферу по отношению к мигрантам
Королевский колледж медсестер считает, что правительственный план не учитывает потребностей здравоохранения. По словам помощника генерального секретаря профсоюза социальных работников Кристин Макэни, он сулит «абсолютную катастрофу» сфере ухода за больными и престарелыми.
Председатель Национального союза фермеров Минетт Баттерс выразила серьезные опасения относительно последствий предлагаемых нововведений для сельского хозяйства и пищевой промышленности. Федерация производителей еды и напитков уточнила, что речь идет конкретно о пекарях, мясниках и изготовителях сыра и макаронных изделий, которые, очевидно, не наберут требуемых 70 баллов.
Оппозиция против
По мнению теневого министра внутренних дел Дайаны Эббот, из новых правил придется делать столько исключений, что они утратят практический смысл. А стоящее за ними общее настроение еще хуже.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Лидер шотландских националистов Никола Стерджен считает, что парламент Шотландии должен сам определять политику по отношению к миграции
«В целом, будет трудно привлекать работников всех специальностей и уровней квалификации, пока сохраняется насаждаемая тори враждебная атмосфера», — считает лейбористский политик.
«Мне кажется, нас слегка одурачили, — заявил отвечающий в теневом кабинете за проблемы миграции Белл Рибейро-Эдди. — Сказали, что у нас будет австралийская балльная система. Но она нацелена на привлечение работников во все секторы.
Понятно, что именно этого они [правительство] не хотят, но тогда так и нужно говорить».
Представитель Либерально-демократической партии Кристин Жарден назвала предложения кабинета ксенофобскими.
Первый министр Шотландии и лидер Шотландской национальной партии Никола Стерджен уверена, что одобрение плана приведет к разрушительным последствиям для экономики региона, а демографическая ситуация в стране такова, что без притока людей из-за границы не обойтись.
«Ради нашего будущего благополучия необходимо наделить шотландский парламент полномочиями самостоятельно определять миграционную политику», — заявила Стерджен.
Чтобы новые правила вступили в силу, парламент должен принять соответствующий закон.
Уход в себя: «внутренняя эмиграция» по-английски | Общество | ИноСМИ
В Лондоне все чаще обращают внимание на то, что нарастающий объем информации, который обрушивается на современное общество и давит на человека, имеет обратный эффект и приводит к противоположному результату: потере интереса к новостной информации. Более того, эксперты отмечают драматическое наступление другого процесса — люди «отключаются» от информационного потока.
В своей реплике, опубликованной в Financial Times, чрезвычайно популярный в Великобритании писатель, журналист и телеведущий Вив Гроскоп (Viv Groskop) обращает внимание на тот факт, что в западных странах возник и уже практически укрепился феномен «внутренней эмиграции» в обществе. Самое интересное, как отмечает автор, это явление аналогично тому, что было в свое время в Советском Союзе при коммунистах, когда в стране существовала «кухонная интеллигенция СССР», которая существовала в своем собственном информационном пространстве, которое никак не соприкасалось с государственным официозом. Этот феномен формируется тогда, когда, так называемых, новостей слишком много и повестка дня забита и переполнена абсолютно искусственными темами, и как естественная реакция — у мыслящей части населения растет неприятие реалий окружающего мира.
Журналист Вив Гроскоп замечает, что при всей кажущейся полифонии современных западных СМИ целый ряд тем находится под фактическим запретом, поскольку сегодня они подпали под такие категории, как пережитки прошлого, неполиткорректность или даже идеологически неправильные. Автор с горечью замечает, что определение «политкорректность» сегодня заглушает не только свободу слова, но и мысли — что и заставляет совершать собственный порыв к «внутренней свободе».
Вив Гроскоп пишет, что думающий человек, не получая в системных СМИ ответа на волнующие его вопросы, попросту разочаровывается в этих СМИ. Вот именно этим, замечает Вив Гроскоп, и объясняется взрывной рост популярности российских медиаресурсов RT и Sputnik в Великобритании, которые сегодня пользуются безоговорочным доверием у своей целевой аудитории. Сегодня здесь практически любые новости воспринимаются как очередной шаг оторвавшегося от народа и от реальности истеблишмента, повестка дня которого чужда рядовому избирателю и его интересам.
Журналист обращает внимание на тот факт, что на этом фоне разочарований британцев, для местной интеллигенции в выигрышном свете предстает уверенная в себе целеустремленная внешняя политика России. К тому же, как замечает автор, эта политика, что немаловажно, соответствует традиционным ценностям. Автор замечает, что показательным фактором напряженного духовного поиска в Великобритании является рост интереса к радикальным идеям, включая, к сожалению, и экстремистские. Вив Гроскоп пишет, что проведенный его командой анализ содержания соцсетей, свидетельствует о том, что укрепление позиций России, импонирует самостоятельно мыслящим британцами.
Писатель вспоминает великого русского историка, философа 19 века В. С. Соловьева и цитирует его мысль о том, что для начала человеку необходимо осознать всю степень своей несвободы.
Это, как считает Вив Гроскоп, легче было сделать в Советском Союзе с западной традицией внутренней свободы и значительно сложнее в условиях западного общества, где несвобода носит непрямой, обусловленный характер и диктуется силами рыночной стихии, которой, в отличие от персонализированной власти, представляется бессмысленным противостоять. И то, что указанные процессы получили развитие в западных странах, а на этот счет следует отнести Брексит в Великобритании и исход президентских выборов в США, дает основания надеяться, что и там осознание своей несвободы указывает на постепенное расширение свободы. Вив Гроскоп полагает, что именно на этой основе и будет осуществляться новая конвергенция между основными ветвями европейской цивилизации.
В целом, по мнению автора, на Западе в рамках системного кризиса общества воспроизводятся знакомые нам по опыту Советского Союза явления, свидетельствующие об общих законах общественного развития, хотя бы в рамках одной культуры/цивилизации, в данном случае — европейской.
Как справедливо отмечает журналист то, что сегодня мы наблюдаем, — не только недоверие к СМИ и элитам вообще. Прежде всего, это состояние угнетенности вследствие травмирующих событий, таких как теракты и пожар в социальной высотке в Лондоне, где погибли, по меньшей мере, 80 человек на фоне полной беспомощности спасательных служб и тех, кто в ответе за безопасность своих граждан перед лицом такого рода катастроф.
А в странах южной Европы массовое распространение получил выход из официальной экономики и переселение в сельские местности, и образование самодостаточных общин. На выходе мы наблюдаем отрицание существующего порядка, потеря веры в будущее и социального оптимизма, то есть то, что и характеризует состояние нездоровья общества.
Сегодня большинство людей на местах ощущают, что страна буквально «уходит у них из-под ног» вследствие возросших темпов иммиграции, что дорисовывает картину «либерального порядка» как исчерпавшего свой ресурс.
И в это же время, на этом фоне, обновляющаяся на традиционных принципах и ценностях общественного развития Россия, выглядит контрастом таким настроениям на Западе.
При всех вопросах и проблемах, у России есть будущее, и именно этот имидж проецируется вовне как ключевой элемент нашей «мягкой силы». Создается впечатление, что Россия оказалась на волне общественного развития в Евро-Атлантике, имея в виду возврат нами Западу на уровне практической политики того, что было его исконной характеристикой — здравого смысла и умеренности в темпах трансформации общества, ярким примером чего до сих пор, то есть до эйфории «конца истории», всегда была Великобритания.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Внутренняя миграция — обзор
9 Внутренняя миграция, демографический переход и оценка политики
Внутренняя миграция является основной силой, перераспределяющей население в процессе развития, поскольку изменяется отраслевая структура экономики и географическое распределение занятости (Кузнец, 1966) . Это имеет множество последствий для оценки политики в области народонаселения. Оценка воздействия программ и политики часто основывается на межрегиональных различиях в доступности программ, щедрости или правомочности (фактически или по закону), которые могут зависеть от места жительства.Поэтому для проведения оценок политики часто требуется совместный анализ миграции и результатов, намеченных программой (Rosenzweig & Wolpin, 1986; Schultz, 1988b).
Распределение программ по регионам, интенсивность этих программ и их эффективность в достижении своих целей, вероятно, будут неслучайными из-за многих особенностей политического планирования и политической экономии. Таким образом, если местные программы лечения не применяются в качестве социального эксперимента, так что они распределяются независимо от одаренности и условий населения, прямые выводы из перекрестных данных о влиянии программного лечения на поведение и результаты лечения могут неверно измерить эффект локальной обработки (ПОЗДНЕЕ) на среднего члена населения (Imbens & Angrist, 1994; Rosenzweig & Wolpin, 1986).
Программы могут быть распределены между группами населения, которые, как считается, больше всего нуждаются в услугах программы, и поэтому отказ от контроля этих предпрограммных условий может привести к недооценке воздействия программы, основанной только на постпрограммных вариациях по регионам. В качестве альтернативы, распределение программы может благоприятствовать тем группам, которые с наибольшей вероятностью изменят свое поведение из-за программы, чтобы максимизировать спрос программы на услуги. Такая схема распределения программ может привести к переоценке воздействия программы на население в среднем.Когда средства контроля за условиями и поведением предпрограммы включены в анализ воздействия программы или анализ сосредоточен на различиях в различиях между изменениями в поведении между программой и контрольными областями с течением времени, эти неэкспериментальные оценки программы, вероятно, будут более надежными. .
Межрегиональная миграция изменяет состав населения регионов, добавляя еще одну форму потенциального смещения к обычным перекрестным оценкам реакции репрезентативного человека на региональные различия в программе лечения.В разных условиях существует множество причин, по которым региональный доступ к программам в области народонаселения может различаться. Большинство программ социального обеспечения лучше финансируются и более доступны в городах, чем в сельской местности, и одна из причин миграции из сельских в городские районы заключается в улучшении доступа отдельных лиц и семей к таким социальным услугам, как здравоохранение, школьное обучение и планирование семьи, и в некоторых настройках личная безопасность и защита частной собственности. Если население неоднородно по своим предпочтениям в отношении этих программ в области народонаселения и социальных услуг, а также других особенностей местной экономики и ее удобств, ожидается, что те люди, которые решат мигрировать из сельских в городские районы, в среднем будут придавать большее значение эти улучшенные городские социальные услуги по сравнению со средними показателями потенциальных мигрантов.
Эта положительная корреляция между вероятностью миграции и предпочтениями в отношении городских услуг (назначения) приведет к непропорционально высокому количеству мигрантов из сельских районов в города в городских районах, которые нуждаются в услугах, предоставляемых в районах их назначения. Эта корреляция может исказить оцененный на региональном уровне «эффект» программного лечения на спрос и использование программных услуг. Проблема, вероятно, будет более серьезной там, где средняя доля мигрантов в населении больше, как в Латинской Америке после 1970-х годов, или где пожизненная мобильность больше, или мобильность между регионами не затруднена языками и этнически разнообразными культурами.Одной из диагностических проверок оценочных оценок является оценка воздействия программы на результаты только для выборки коренных жителей (т.е. немигрантов, проживающих в регионе своего рождения) и отдельно для иммигрантов. Оценки местных жителей, исключающие мигрантов, при определенных допущениях дают нижнюю границу среднего местного эффекта лечения (Duflo et al., 2008; Imbens & Angrist, 1994). Даже когда дизайн региональных вариаций в программах лечения является рандомизированным, сравнения с течением времени для панельной выборки все еще могут быть предметом выборочной миграции, а также включают отсев панели, частично из-за миграции и отсутствия ответа (Fitzgerald, Gottschalk, & Moffitt, 1998) .
Региональные различия в относительных ценах на различные типы продуктов питания могут быть устойчивыми из-за различий в местном климате и сельскохозяйственном потенциале, что порождает регионально неоднородные модели потребления продуктов питания. В этом случае эти модели вкуса к обильным и недорогим продуктам местного производства будут сдерживать определенные пути межрегиональной миграции. Без признания этих вкусов, определяемых их происхождением, очевидный прирост реальных доходов мигрантов был бы преувеличен, по крайней мере, до тех пор, пока мигранты не усвоят предпочтения в еде в местах их назначения.
Аткин (2009) оценивает масштабы влияния этого регионального вкуса на потребление и благосостояние индийских мигрантов.
Поскольку широко наблюдается положительная корреляция между образованием людей и вероятностью миграции между регионами или вероятностью переезда с места своего рождения (Schultz, 1982, 2003; Schwartz, 1976), инвестиции семьи в обучение детей увеличивает вероятность миграции ребенка при прочих равных условиях. Чтобы разобраться в последствиях образования и миграции, необходима динамическая структурная модель.Трудно оценить, как возникают различия между мигрантами и коренными жителями, хотя они, как правило, заметны с точки зрения здоровья взрослых, производительности на рынке труда, доходов, фертильности и даже инвестиций в здоровье и обучение детей иммигрантов и коренных жителей в странах назначения.
Состав внутренней миграции в разных частях света различается по половому составу. В Северной Америке мужчины первыми мигрировали к западным приграничным территориям, а женщины последовали за ними.В двадцатом веке, когда граница США была закрыта, женщины с большей вероятностью мигрировали из сельских в городские районы и находили работу вне сельского хозяйства. Аналогичные гендерные модели миграции позже стали очевидны в Латинской Америке, за исключением коренного населения, где миграция женщин ограничена их необразованностью, ограниченным знанием испанского языка и, возможно, другими культурными ограничениями. Например, в Колумбии и Бразилии мужчины преобладали в потоке миграции к сельским границам, таким как бассейн Амазонки, тогда как вероятность миграции женщин из сельскохозяйственного сектора в города была выше, чем у мужчин. 37 Изменение гендерного соотношения миграции из сельских в городские районы между Америкой и Южной Азией и Африкой можно в значительной степени объяснить более высоким уровнем школьного образования женщин по сравнению с мужчинами в Северной и Южной Америке по сравнению с Южной Азией и Африкой. (кроме юга Африки), Ближнего Востока и Западной Азии.
Культурные и семейные системы, которые обеспечивали девочек и мальчиков схожим уровнем образования в Северной и Южной Америке, также способствовали перемещению женщин в города, где они могли бы получать больший доход и предоставлять своим детям доступ к лучшим возможностям образования, чем в сельской местности (Schultz, 1988b).Оценка воздействия социальных программ и программ в области народонаселения, особенно программ, ориентированных на потребности женщин и детей, требует модели миграции, которая может одновременно учитывать вклад программ в продуктивность женщин и мужчин, фертильность и здоровье семьи, а также миграция.
Во многих странах Южной Азии, где образование и мобильность женщин более ограничены, чем у мужчин, женщины выходят замуж в относительно молодом возрасте и могут мигрировать в городские районы только в компании своих мужей.Влияние миграции или ее ограничений на экономическую мобильность женщин оказывает глубокое влияние на гендерные различия в экономическом и демографическом поведении и их сохранение в разных регионах. В Латинской Америке миграция женщин и мужчин из сельских районов в города и дальше в города происходит по окончании учебы, а брак часто заключается после миграции, если вообще происходит, и многие женщины сначала устраиваются на работу в городах, а в некоторых из них работают. экземпляры в качестве домашней прислуги.Хотя не совсем понятно, как политика влияет на эти источники гендерного неравенства и миграции, в литературе приводится несколько примеров. Бангладеш осуществила программу стипендий для девочек в средней школе, которая, по-видимому, способствовала устранению изначально большого гендерного разрыва в начальном и среднем образовании (Arends-Kuenning & Amin, 2004). Это поощрение возможностей получения образования для девочек, особенно в сельских районах Бангладеш, в последнее время было подкреплено расширением занятости молодых женщин в городах в отраслях, экспортирующих текстиль и одежду.Базовое образование женщин подготовило их к переезду из сельских деревень, чтобы работать на городских фабриках, жить в общежитиях и переводить большую часть своих заработков родителям до тех пор, пока они не выйдут замуж, в гораздо более позднем возрасте, чем их матери.
В Юго-Восточной и Восточной Азии женщины также мигрируют в города, чтобы работать в экспортно-ориентированных отраслях, но гендерный разрыв в образовании был меньше, чем в большинстве стран Южной Азии, а общий уровень образования был выше. Например, на Тайване замужние женщины старшего возраста из сельских районов находят работу в сельских отраслях.Таким образом, они внесли свой вклад в доход своей семьи, без необходимости мигрировать и нести более высокую стоимость жизни в городских районах (Brinton, Lee, & Parish, 1995). Циркулярная миграция в другие районы Юго-Восточной Азии, такие как Малайзия, позволила мужчинам из сельских районов мигрировать в поисках временной работы в городах, а также возвращаться, чтобы помочь с работой на семейной ферме во время пикового сельскохозяйственного сезона посадки и сбора урожая. Таким образом, их семьи избегают высоких затрат на жилье в городах и переезда всей семьи на работу в города.Многие стратегии развития, ограничения международной торговли и производственные субсидии в совокупности создают стимулы для различных моделей миграции, которые влияют на перераспределение труда членов семьи с производственной деятельности сельских домохозяйств на рабочие места в городах и работу вне фермы. В регионе Ближнего Востока женщины добились прогресса в получении большего количества школьного образования, снижении детской смертности и фертильности, но не находят работу на официальном рынке труда. В некоторых случаях государственный сектор предоставляет женщинам более благоприятные возможности трудоустройства (Panizza, 2003).Однако по мере того как глобализация усилила приватизацию и снизила ограничения на международную торговлю, рост государственного сектора замедлился. Взаимная экспансия частных фирм-экспортеров предоставила в некоторых странах больше рабочих мест для женщин, как это документально подтверждено в Турции (Ozler, 2000; Wood, 1995). Но даже в период с 2000 года, когда занятость быстро росла на Ближнем Востоке и в Северной Африке, уровень безработицы среди женщин оставался относительно высоким по сравнению с таковым среди мужчин, и это «недоиспользованное» предложение женской рабочей силы больше для более образованных женщин ( Набли, Сильва Фореги и Де Сильва, 2007).
Внутренняя миграция в США
Абстрактные
В этой статье исследуется история внутренней миграции в Соединенных Штатах с 1980-х годов. По большинству показателей внутренняя миграция в США находится на 30-летнем минимуме. Широко распространенное снижение уровня миграции среди большого числа подгрупп населения предполагает, что причиной этого снижения, вероятно, являются широкие экономические силы. Возникает очевидный вопрос, в какой степени недавнее сокращение рынка жилья и рецессия могли вызвать эту тенденцию к снижению миграции: в конце концов, деятельность по переселению часто включает как активность на рынке жилья, так и изменения в занятости.Однако мы находим относительно небольшие роли обоих этих циклических факторов. Хотя мы предложим несколько других возможных объяснений недавнего сокращения миграции, загадка остается. Наконец, мы сравниваем миграцию США с другими развитыми странами. Несмотря на неуклонное сокращение миграции в США, широко распространенное мнение о том, что американцы более мобильны, чем их европейские коллеги, все еще остается верным.Цитата
Моллой, Рэйвен, Кристофер Л.Смит и Эбигейл Возняк. 2011 г. «Внутренняя миграция в США». Журнал экономических перспектив, 25 (3): 173-96. DOI: 10.1257 / jep.25.3.173Дополнительные материалы
Классификация JEL
- E32 Деловые колебания; Циклы
- R21 Городская, сельская и региональная экономика: спрос на жилье
- R23 Городская, сельская и региональная экономика: региональная миграция; Региональные рынки труда; Численность населения; Характеристики микрорайона
- R31 Жилищное предложение и рынки
К этой статье нет комментариев.
Войдите, чтобы оставить комментарий7 Внутренняя миграция, урбанизация и распределение населения | Демографические изменения в Африке к югу от Сахары
Chilivumbo, A.
1985 Миграция и неравномерное развитие сельских районов в Африке: пример Замбии . Ланхэм, штат Мэриленд: Университетское издательство Америки.
Кларк, Дж. И., и Л. А. Косински, ред. 1982 Перераспределение населения в Африке . Лондон: Хайнеманн.
Кларк, Дж.И., Хогали М., Косинский Л.А., ред. 1985 Проекты в области народонаселения и развития в Африке . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Кливленд, Д. 1991 Миграция в Западной Африке: перспектива деревни саванны. Африка 61 (2): 222–246.
Coulibaly, S., J.Gregory, and V.Piché 1980 Importance et Ambivalence de la Migration Voltaïque . Оттава, Канада: Центр исследований международного развития.
Коббе, Дж.1990 Ботсвана. Стр. 17–29 в C.B.Nam, W.J.Serow и D.F.Sly, eds., International Handbook on Internal Migration . Нью-Йорк: Greenwood Press.
Dietz, T. 1986 Миграция в засушливые районы Кении и обратно. Tijd. v.Econ. en Soc. География 77 (1): 18–26.
Диоп, Ф. 1985 Внутренние миграции, брачность и плодородие (перевод). Стр. 73–104 в Y.Charbit, L.Gueye и S.Ndiaye, eds., Nuptialité et fécondité au Senegal . Париж: Университеты Франции.
Ejiogu, C.N. 1968 г. Африканские мигранты из сельской местности в города в основных мигрантских районах федеральной территории Лагос. Стр. 320–330 в J.C. Caldwell and C.Okonjo, eds., The Population of Tropical Africa . Лондон: Лонгман.
Ejionye, U.A. 1988 Социально-экономические последствия и последствия для политики в области народонаселения изменяющихся моделей движения населения в Нигерии. Конференция по народонаселению Африки, Дакар, 1988 год . Льеж: Международный союз научных исследований населения.
Escallier, R. 1988 «Круассанс городского населения в Африке».
Dueles element d’introduction. Espace, Populations, Sociétés 2: 177–182.
Эфиопия 1987 Перепись населения и жилищного фонда Эфиопии, 1984: Аналитический отчет о результатах для Аддис-Абебы , Vol. 1. Аддис-Абеба: Управление комиссии по переписи населения и жилищного фонда.
Продовольственная и сельскохозяйственная организация 1976 Производственный ежегодник . Рим: Продовольственная и сельскохозяйственная организация.
1986 Производственный ежегодник . Рим: Продовольственная и сельскохозяйственная организация.
Гайси С.К. и К.Т. де Графт-Джонсон 1976 Население Ганы . 1974 Мировой год населения, серия CIRCRED. Париж: Комитет по международной координации исследований в области демографии.
А. Гилберт и Дж. Гуглер 1992 г. Города, бедность и развитие. Урбанизация в странах третьего мира . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Гулд, W.T.S. 1982 Образование и внутренняя миграция. Международный журнал развития образования 1 (3): 103–112.
1985 Миграция и развитие в Западной Кении, 1971–1982: ретроспективное исследование выпускников начальной школы. Африка 55 (3): 262–235.
В этом эссе исследуются изменяющиеся модели мобильности и миграции с 1900 по 2010 год, демонстрируется увеличение мобильности в середине 20-го века и снижение темпов с 1970-х годов, при этом выделяются различные последующие миграции, которые изменили города и пригороды. , региональная демография и американская политика. —- Миграция — одна из величайших сил истории. Когда люди переезжают в большом количестве, они иногда меняют не только свою жизнь, но и места, которые они уезжают, и места, где они поселяются. Миграция может перебалансировать экономику, реорганизовать политику, преобразовать культуры. Миграции через океаны и границы постоянно меняли форму Соединенных Штатов. Внутренние миграции были временами почти столь же значительными. Мобильность и миграция Измерение мобильности и выявление исторически значимых моделей миграции — дело непростое, особенно до 1940-х годов.С 1948 года Текущее обследование населения (CPS) Бюро переписи населения дает ежегодную оценку того, сколько американцев меняет место жительства, и дает некоторые данные о масштабах переезда. С 1948 по 1971 год ежегодный уровень переселения оставался стабильным на уровне от 19 до 20 процентов, а это означает, что пятая часть населения меняла место жительства каждый год. Помимо Второй мировой войны и, возможно, Первой мировой войны, это была эпоха высокой географической мобильности в двадцатом веке. В первые десятилетия века переселения были менее частыми, а с 1970-х годов также заметно замедлились.С 2006 по 2010 год от 12 до 13 процентов американцев переезжали каждый год. Большинство ходов проходят на короткие расстояния и имеют скромные последствия. Термин «миграция» обычно используется для перемещений, пересекающих границы округа или штата. По данным CPS, в среднем 6,5 процента американцев мигрировали из одной юрисдикции в другую каждый год с 1948 по 1970-е годы, из них 3,3 процента — в другой штат. С 1975 года в среднем 2,6 процента американцев ежегодно пересекали границы штата. Хотя годовые коэффициенты мобильности за более ранние периоды неизвестны, информация о месте рождения из США.S. Census можно использовать для сравнения миграции через границы штатов за каждое десятилетие с 1850 года. Демографы описывают U-образную модель. Темпы миграции через границы штата были очень высокими в середине девятнадцатого века, когда фермеры и рабовладельцы двинулись на запад, в долины Огайо и Миссисипи. Ставки снизились после 1870-х годов, а затем в новом столетии начали расти, достигнув пика примерно в 1970-х годах. В 1860 году 41 процент всех взрослых, родившихся в США, жили за пределами штата, в котором они родились, а в 1900 году — 32 процента.Этот процент оставался неизменным до 1950 года, затем вырос до 39 процентов к 1980 году, а затем несколько снизился до 38 процентов к 2007 году. Последующие миграции Все перемещения имеют значение для вовлеченных лиц, но некоторые модели миграции имеют более широкие последствия. Двадцатый век стал свидетелем ряда последовательных миграций, которые помогли изменить культуру, политику или экономические структуры. Нет шаблона важнее, чем переезд с фермы в город.Нация фермеров превратилась в нацию урбанизированных рабочих в двадцатом веке, хотя эта тенденция началась намного раньше. К 1920 году большинство американцев перебрались в районы, обозначенные как «городские». К 1970 году сельское население сократилось до 27 процентов, и только 4 процента по-прежнему жили на фермах. Эта миграция из сельской местности в города была более чем пространственной. Это означало резкое изменение профессии и образа жизни, изменение, которое было в центре внимания поколений социальных исследований и социальной политики. Это также означало огромные изменения в политической экономии.Власть фермерских поясов утекла в города вместе с сельскими людьми. Десятилетия быстрой урбанизации с 1920-х по 1960-е годы также были десятилетиями, когда большие города доминировали в национальных политических программах. |
Границы | Избирательность и внутренняя миграция: исследование политики рассредоточения беженцев в Швеции
Введение
Экономические теории миграции предполагают, что экономические иммигранты выбираются в места назначения самостоятельно в зависимости от их способностей.Высококвалифицированные и мотивированные люди, как правило, мигрируют на рынки труда с более широкими структурами возможностей, в то время как менее способные люди выбирают более защищенные рынки. Целью данного исследования является оценка степени, в которой теории, объясняющие поведение международных экономических мигрантов и их экономическую ассимиляцию в странах назначения, во-первых, применимы к беженцам, а во-вторых, актуальны в контексте их самоорганизации в местных рынки труда в пункте назначения.
В частности, мы задаем два вопроса, которые имеют отношение к продолжающимся дебатам об эффективности политики расселения беженцев, в основном в Европе. Во-первых, распределяются ли беженцы по разным рынкам труда в принимающей стране в зависимости от их навыков и способностей? Во-вторых, приносят ли эти модели самосортировки экономическую выгоду для беженцев.
Для этого мы сосредотачиваемся на когорте беженцев, которые прибыли в Швецию в период, когда действовала так называемая политика « Whole-Sweden ».Эта политика была разработана для уменьшения концентрации беженцев в крупных городах за счет случайного размещения просителей убежища по всей Швеции. После назначения в первоначальное место беженцы могли свободно перемещаться по Швеции. Мы следим за каждым из них, чтобы оценить, во-первых, влияние их способностей на выбор места назначения и, во-вторых, влияние их моделей внутренней миграции на их доход.
Политика рассредоточения мигрантов
После увеличения числа беженцев, прибывающих в Европу несколько лет назад, обсуждались несколько механизмов распределения лиц, ищущих убежища, по европейским странам и внутри них.Сторонники такой политики утверждают, что политика распределения может помочь разделить бремя абсорбции беженцев по всему ЕС и облегчить их интеграцию. Точно так же некоторые страны отдают предпочтение этому подходу при реализации своей собственной политики интеграции как средству снижения финансового и социального бремени иммиграции, которое ложится на предпочтительные места назначения беженцев — обычно крупные города страны. Однако два ключевых вопроса остаются без ответа, а именно: (1) в какой степени беженцы, размещенные в различных районах принимающей страны, остаются в своих первоначальных местах проживания, и (2) способствует ли такая политика интеграции иммигрантов.
Есть несколько примеров стран, которые в прошлом применяли политику расселения просителей убежища. Исследования эффективности и последствий такой политики дали противоречивые результаты. Исследование, проведенное в Шотландии, показало, что большинство людей осталось в назначенных им местах, и поставило под сомнение влияние ограниченной мобильности на возможности беженцев для социальной и экономической интеграции (Stewart, 2012). В Дании была обнаружена отрицательная избирательность переселения беженцев после их случайного расселения по стране.Иммигранты с низким уровнем квалификации чаще переезжали в этнические анклавы в крупных городах. Однако эти низкоквалифицированные грузчики продемонстрировали значительный рост своих доходов после смены места жительства (Damm, 2009). Эти результаты показывают, что этнические сети важны для поиска работы. Аналогичным образом, результаты из Нидерландов показывают, что иммигранты, проживающие в районах с высокой концентрацией членов их собственной этнической группы, получают важные экономические выгоды, когда характеристики других районов контролируются (Beckers and Borghans, 2011).Несколько исследований изучали эффективность шведской политики расселения и обнаружили, что она оказывает негативное влияние на экономическую интеграцию иммигрантов. Одно объяснение, выдвинутое Edin et al. (2004) заключается в том, что политика сместила акцент с интеграции беженцев на рынок труда на поддержку их доходов государством. Также было обнаружено, что беженцы, как правило, переезжают в более крупные города, где присутствуют представители их этнической группы и где больше возможностей для трудоустройства. Однако не было обнаружено увеличения интенсивности вторичной миграции беженцев, участвовавших в программе, по сравнению с беженцами, не затронутыми ею (Andersson, 1998; Åslund, 2000, 2005).Учитывая противоречивые результаты предыдущих исследований, мы подозреваем, что эффективность политики зависит от мотивов и, следовательно, от моделей избирательности людей, которые остаются или покидают назначенное им место.
Теоретические основы
Экономическая теория международной экономической миграции предполагает, что модели самоотбора иммигрантов влияют на экономические показатели иммигрантов в местах их назначения. Очевидно, что характеристики принимающих стран служат сигналом для потенциальных иммигрантов, которые выбирают одно из направлений, и в то же время — влияют на их ассимиляцию после прибытия туда.Большинство исследований посвящено влиянию взаимодействия между (1) моделями самоотбора иммигрантов из стран их происхождения; (2) характеристики принимающей страны; и, следовательно, (3) сортировка иммигрантов по этим направлениям — по причине экономической ассимиляции иммигрантов — была сосредоточена на волнах миграции по странам. Мы пытаемся принять эти теории в нашей попытке объяснить сортировку беженцев по местным рынкам в одной стране (Швеция) и ассимиляцию их доходов на выбранных ими местных рынках там.
Самовыбор, сортировка и ассимиляция
Исследователи международной экономической миграции указали на два основных взаимосвязанных фактора экономической ассимиляции иммигрантов, а именно на модели самоотбора иммигрантов из стран их происхождения (Chiswick, 1978; Borjas, 1987) и контекст принимающей страны (Borjas , 1990; Портес, Румбо, 2006). Понимание совместного вклада этих двух факторов в экономическую ассимиляцию иммигрантов имеет важные последствия для выработки политики (Borjas, 1990).
Модели самоотбора иммигрантов являются одним из основных факторов, определяющих их экономическую ассимиляцию. Концепция «самостоятельного выбора» была создана Роем (1951) в контексте выбора профессии, но с тех пор применяется ко многим типам рационального выбора. Чизвик (1978) ввел его в исследование решений, принимаемых потенциальными иммигрантами в странах происхождения, мигрировать ли и куда. Он и другие ученые утверждали, что иммигранты не являются случайной выборкой, взятой из населения страны происхождения, а, скорее, представляют собой позитивно самостоятельно выбранную группу из населения, подверженного риску.Миграция сопряжена с рисками и расходами, которые иммигранты решают пойти на улучшение своих экономических условий в стране назначения (Chiswick, 1979; Borjas, 1987; Chiswick and Miller, 2005).
Иммигранты предпочитают мигрировать в места назначения, где спрос и, следовательно, относительная компенсация за их навыки являются самыми высокими. Таким образом, характеристики потенциальных мест назначения можно оценивать с помощью различных показателей неравенства, которые отражают различия в относительной оплате труда на рынках труда для разных уровней квалификации.То есть люди с высоким уровнем наблюдаемой и ненаблюдаемой квалификации, как правило, мигрируют в места с высоким уровнем неравенства, потому что там они получают более высокую отдачу от своих навыков по сравнению с местами назначения с низким уровнем неравенства. Напротив, люди с низким уровнем квалификации, как правило, мигрируют на рынки с низким уровнем неравенства, поскольку «штраф» за их низкие навыки относительно меньше, а их относительное положение в распределении доходов ближе к среднему.
Кроме того, когда у иммигрантов есть несколько пунктов назначения на выбор, то дополнительные наборы схем сортировки внутри иммигрантов играют роль в определении распределения по пунктам назначения тех, кто решил мигрировать. Например, Grogger и Hanson (2011) обнаружили, что разрыв в образовании между иммигрантами и немигрантами из их собственной страны происхождения становится больше (в пользу иммигрантов), поскольку разница в заработках, связанных с навыками, между странами назначения и странами происхождения увеличивается. .Описательная статистика действительно подтверждает, что иммигранты, как правило, сами выбираются из группы риска, а именно, они более образованы, чем их коллеги-немигранты в странах их происхождения (Docquier and Marfouk, 2006).
Некоторые исследования, в которых изучались модели самоотбора, участвующие во внутренней миграции, предполагали, что люди случайным образом распределены в разных регионах (Borjas et al., 1992; Gabriel and Schmitz, 1995; Nakosteen et al., 2008; Abramitzky, 2009).Например, Borjas et al. (1992) исследовали самоотбор людей в Соединенных Штатах в 1970-е годы, предполагая, что нет никакой корреляции между индивидуальными характеристиками в возрасте 14 лет и средним уровнем компенсации по месту жительства. Ясно, что такое предположение сомнительно, потому что оно предполагает, что в поколении родителей не было самоотбора в регионы с высокой наградой за их навыки, ни какой-либо передачи навыков от поколения к поколению между родителями и их детьми.Тем не менее, некоторые результаты показывают, что иммигранты выбираются самостоятельно и что межгосударственные различия в отдаче от навыков являются основным фактором, определяющим как размер, так и квалификационный состав потоков внутренней миграции в США. различия в отдаче от их навыков в стране их происхождения и других государствах, в которые они мигрируют, например, Gabriel and Schmitz (1995).
Контекст восприятия и ассимиляции
Вторым основным фактором, определяющим экономическую ассимиляцию иммигрантов, являются характеристики места назначения, включая политику миграции и социального обеспечения, а также структуру рынка.Очевидно, что контекст приема в пункте назначения влияет на тип иммигрантов, которые предпочитают прибывать в определенные места, и, следовательно, на их модели распределения по этим местам.
В контексте миграции внутри страны более уместным объяснением является ссылка на природу местных, а не национальных рынков труда. Он предполагает, что экономика разделена на первичный (где спрос на высококвалифицированных рабочих с высокооплачиваемой работой и возможностями карьерного роста) и вторичный (с низкоквалифицированной и низкооплачиваемой работой) рынки труда.Первичный рынок труда характеризуется более широкой структурой возможностей по сравнению с вторичным рынком труда. Поэтому лица с более высокой квалификацией, как правило, сами выбираются на первичные рынки труда, в то время как доступ лиц с низким уровнем квалификации на эти рынки ограничен. Следовательно, ожидается, что у низкоквалифицированных рабочих будут лучшие возможности трудоустройства на вторичных рынках труда (Piore, 1970, 1979). Структура возможностей рынка труда в настоящем исследовании операционализируется тремя переменными: размером рынка труда, средним заработком на рынке и процентом тех, кто имеет ученую степень.
Таким образом, экономические теории предполагают, что люди склонны мигрировать туда, где они ожидают получить максимальную отдачу от своих навыков и способностей. Поскольку существуют различия в отдаче от навыков по регионам и местностям внутри стран, можно предположить, что внутренняя миграция не должна отличаться от международной миграции. Ожидается, что высококвалифицированные люди будут мигрировать в регионы, где есть высокая отдача от их навыков, в то время как менее квалифицированные люди, как правило, остаются или мигрируют в регионы, где их потери из-за отсутствия навыков меньше (Borjas, 1987, 1990) .Лица, страдающие от наивысшего несоответствия между своими характеристиками и структурой возвращения в их регионе проживания, наиболее склонны к внутреннему переезду. Таким образом, различия в оплате труда по регионам влияют на распределение навыков в потоках внутренней миграции (Borjas et al., 1992). Кроме того, в некоторых исследованиях предпринимались попытки выявить модели самоотбора иммигрантов на основе ненаблюдаемых характеристик, которые, как предполагается, также влияют на экономическую ассимиляцию (например,г., Борхас, 1990; Саарела и Рут, 2006 г .; Коэн и Хаберфельд, 2007; Хаберфельд, 2013). Примеры ненаблюдаемых атрибутов включают неприятие риска, мотивацию и другие индивидуальные характеристики, которые имеют большое значение для результатов иммигрантов на рынке труда.
Экономическая ассимиляция иммигрантов
Как описано выше, модели самоотбора и сортировки иммигрантов включают как наблюдаемые (в основном измеряемые уровнем их образования), так и ненаблюдаемые характеристики (такие как мотивация и готовность к риску).Положительный образец самоотбора как по наблюдаемым, так и по ненаблюдаемым признакам повышает способность мигрантов к экономической ассимиляции в принимающей стране (например, Borjas, 1990; Cohen and Haberfeld, 2007; Haberfeld, 2013).
Исследователи международной миграции предположили, что иммигранты (независимо от их конкретного уровня человеческого капитала) по прибытии испытывают значительные социальные и экономические трудности на рынке труда принимающего общества (например, DeVoretz, 2006). На этом этапе иммигранты не знакомы с новым рынком труда; у них ограниченный доступ к информации и социальным связям; они не владеют языком в полной мере; их профессиональные навыки не всегда можно полностью перенести в новую экономическую систему, а иногда они даже сталкиваются с дискриминацией.В результате иммигранты (даже высококвалифицированные) оказываются в невыгодном положении по прибытии по сравнению с местными рабочими с аналогичными характеристиками (Chiswick and Miller, 2009).
Однако с течением времени в принимающем обществе многие иммигранты испытывают повышенную профессиональную и экономическую мобильность и, следовательно, улучшают свое относительное положение на рынке. Действительно, по прошествии определенного периода времени в принимающем обществе иммигранты, как было обнаружено много раз, закрывали разрыв в доходах с сопоставимым коренным населением, особенно среди людей с высоким уровнем человеческого капитала (Chiswick, 1978, 1979; Borjas, 1990; LaLonde and Topel, 1997).
Хотя человеческий капитал оказывает большое влияние на формирование экономического состояния иммигрантов, контекст приема, преобладающий на конкретном рынке, опосредует влияние обучения и навыков (и конкретных профессий) на включение высококвалифицированных иммигрантов на этот рынок. Исследования международной миграции в нескольких странах также показывают, что экономическая ассимиляция высококвалифицированных иммигрантов не может считаться само собой разумеющимся и зависит от миграционной политики страны, законов о гражданстве, экономических возможностей на рынке труда, профессионального рынка труда, на котором работает иммигрант. и социальные учреждения, среди прочего (Cohen and Haberfeld, 2007; Chiswick and Miller, 2009).
Очевидно, что внутренние и международные миграции сильно отличаются по ключевым вопросам. Например, вопрос о гражданстве иммигрантов принимающей страны гораздо важнее для международной ассимиляции, чем для внутренних миграционных процессов. Тем не менее, мы можем извлечь важные выводы из теории международной миграции и исследовательской литературы для лучшего понимания перемещений из одного населенного пункта в другой в пределах одной и той же страны. Такие вопросы, как структура рынка, профессиональные рынки и их барьеры, с которыми сталкиваются новички, или политика социального обеспечения, актуальны как для местных, так и для национальных рынков.
Теоретические недостатки
В то время как наша основная концептуальная модель основана на экономической перспективе, в литературе предлагаются неэкономические объяснения выбора местоположения отдельными лицами. Aradhya et al. (2017) утверждают, что решения иммигрантов о местонахождении следует понимать как часть широкой полезной модели, в которой выбор места проживания иммигрантов является результатом широкого диапазона их предпочтений в отношении проживания, как экономических, так и неэкономических. Что наиболее важно, исследования показали, что основным мотивом выбора иммигрантами места назначения является близость к родственникам, друзьям и членам этнических групп (например.г., Massey et al., 1993; Макферсон и др., 2001; Эпштейн, 2002; Бауэр и др., 2007; Aradhya et al., 2017).
Когда люди живут в непосредственной близости от своих родственников, друзей и членов этнической группы, они будут переезжать в другие места только ради общей выгоды, превышающей прямые затраты на переезд вместе с эмоциональными затратами на выход из своего социального окружения (Даль и Соренсон , 2010). Точно так же Чизвик и Миллер (2005) выдвинули гипотезу о том, что мигранты готовы соглашаться на более низкую заработную плату, если предлагаемая им работа находится в этническом анклаве, из-за неэкономических выгод, обозначенных как «этнические блага».Даль и Соренсон (2010) разработали новую методологию определения того, как люди взвешивают финансовые и социальные факторы для прогнозирования географической мобильности. Они показывают, что, когда иммигранты принимают решения о внутренней миграции, их предпочтения в отношении проживания рядом с родственниками и друзьями более важны, чем возможности получения более высокой заработной платы в другом месте. Следовательно, если люди изначально размещаются случайным образом, то некоторые из них могут решить переехать, чтобы быть ближе к родственникам или другим членам своей этнической группы, несмотря на возможные экономические потери, связанные с таким решением о переселении.
Доступные альтернативы жилья — еще один ключевой фактор в выборе иммигрантами (и, возможно, даже в большей степени) выбором места назначения. В большинстве случаев жилье — самая дорогая статья расходов иммигрантов. Следовательно, разумно предположить, что при рассмотрении географического переселения иммигранты (включая беженцев) придают большое значение стоимости жилья как в их нынешнем местонахождении, так и в вариантах переселения. Вполне возможно, что на решения о переселении, принимаемые беженцами после их первоначального размещения, влияют жилищные соображения, а не обязательно доходы, социальные или экологические мотивы.
Наконец, некоторые ученые недавно отметили, что экологические мотивы все больше конкурируют с вышеупомянутыми экономическими и социальными причинами межрегиональной миграции (Lundholm, 2007; Bonasia and Napolitano, 2012; Vilhelmson and Thulin, 2016). Мотивы окружающей среды могут включать в себя особые качества потенциального места назначения, такие как естественная среда этого места или его социальная и культурная среда. Очевидно, что исследования, в которых подчеркиваются экологические мотивы, больше подходят для небеженцев (когда можно легко выбрать многие направления).
При этом способность эмпирически различать, во-первых, экономические и неэкономические, и, во-вторых, различные неэкономические мотивы миграции, во много раз ограничена. Кроме того, у миграции есть неэкономические мотивы, которые могут нетривиальным образом повлиять на экономические результаты миграции. Например, предпочтение жить рядом с родственниками, друзьями и членами этнических групп явно усиливает сети иммигрантов, которые снижают стоимость миграции и способствуют экономической интеграции мигрантов в их новых местах проживания.Мало того, модели самосортировки могут быть связаны с разными типами сетей иммигрантов. Вполне возможно, что иммигранты с высокой и низкой квалификацией присоединяются к разным сетям в разных географических точках и внутри них. Кроме того, разные сети могут помочь иммигрантам в достижении разных экономических результатов (например, возможности трудоустройства или высокие заработки). Точно так же снижение стоимости жилья можно рассматривать как экономический мотив, но это не обязательно связано с мотивом иммигрантов повышать уровень своих доходов.
Здесь мы следуем экономической структуре самоотбора иммигрантов (Chiswick, 1978; Borjas, 1987, 1990), исходя из наших ожиданий, а также нашего эмпирического подхода к анализу внутренних перемещений беженцев в Швеции. Тем не менее, мы связываем эту структуру с объяснением сетей иммигрантов из-за их тесной связи.
Настройка
До начала 1980-х годов иммиграция в Швецию состояла в основном из трудовых мигрантов из стран Северной Европы, Западной и Южной Европы.Таким образом, иммиграция в основном рассматривалась как экономический вопрос, связанный с функционированием рынка труда, и, следовательно, решался Советом по рынку труда (AMS). Совет занимался вопросами найма иммигрантов, их интеграции в Швеции и определения места жительства для беженцев по квоте. Однако с середины 1970-х годов иммиграция в Швецию привела к увеличению числа беженцев из самых разных стран и культур (Bengtsson et al., 2005). В результате в 1985 году Иммиграционный совет (SIV) заменил AMS в управлении международной миграцией, и была введена новая политика расселения.
Эта новая политика стала известна как «Стратегия всей Швеции» или «Стратегия всей Швеции» (Andersson, 1998; Bevelander, 2010). Реформа была введена в ответ на жалобы из городов, которые испытали рост числа прибывающих иммигрантов и восприняли это как бремя для своих местных ресурсов. SIV было дано право направлять вновь прибывших беженцев по месту их первоначального проживания. Реализуя эту политику, правительство надеялось ускорить процесс интеграции беженцев и снизить нагрузку на государственный бюджет больших городов (Åslund et al., 2011). Следовательно, прибывающие соискатели убежища не могли свободно выбирать место жительства. Напротив, между SIV и муниципалитетами были подписаны соглашения о количестве и типах беженцев (этническое / языковое происхождение, семьи / одиночки), которые будут закреплены за каждым муниципалитетом (Andersson, 2007). Муниципалитеты получали из государственного бюджета на покрытие расходов на жилье и питание для лиц, ищущих убежища, и беженцев в течение первых трех лет их пребывания в определенных населенных пунктах, а также фиксированную сумму денег на другие расходы (RegSkr, 1986/1987: 134, стр.27).
Первоначально муниципалитеты отбирались на основе их способности принимать иммигрантов. Однако со временем количество принимающих муниципалитетов увеличилось с 60 до 277 из 284 муниципалитетов Швеции в 1989 году (Åslund et al., 2011), включая также некоторые муниципалитеты, которые испытали чистый отток миграции из-за депрессивного состояния местной экономики (Bevelander , 2010). Поскольку число беженцев с годами росло, наличие государственного жилья определяло размещение иммигрантов, а не эффективную политику местной интеграции (Åslund et al., 2011).
Следует отметить, что, хотя при первоначальном размещении у беженцев не было большого выбора, они могли свободно перемещаться, если им удавалось найти жилье в других муниципалитетах. Хотя единственными прямыми издержками для беженцев в результате переезда была потеря места на языковых курсах (т. Е. Задержка их зачисления; Åslund et al., 2011), способность беженцев самостоятельно найти жилье была чрезвычайно ограничена из-за трудностей. рынок жилья в Швеции в тот период. От этой политики отказались в июле 1994 года в результате длительного ожидания квартир в лагерях для приема беженцев в участвующих муниципалитетах.С 1994 года просители убежища могут искать собственное жилье и имеют право на жилищное пособие или, в качестве альтернативы, на бесплатное место в месте убежища (RegSkr, 1994/1995: 131, стр. 29).
Ожидания
Как уже говорилось, наша концептуальная модель основана на экономической перспективе; поэтому наши ожидания в основном соответствуют преобладающей экономической теории. Мы предполагаем, что беженцы, которым назначено их первоначальное местонахождение, подобно экономическим иммигрантам, проводят оценку своего экономического положения (т.д., возможности трудоустройства и заработок) при их первоначальном размещении и ожидаемом положении на рынках труда, на которые они планируют переехать. Следовательно, мы предполагаем, что беженцы с более высоким уровнем образования переезжают на рынки труда (или остаются на них) с более широкими структурами возможностей (что эмпирически фиксируется размером рынка труда, средним заработком на рынке и процентом тех, кто имеет академическое образование). степень), и что беженцы с низким уровнем образования выбирают рынки труда с более узкими структурами возможностей. Ожидается, что в обоих случаях беженцы получат экономическую выгоду от своего переселения.
Однако главное предостережение может по-разному изменить эти базовые экономические прогнозы. Пример Швеции во многих отношениях уникален и отличается от ситуаций, изученных в предыдущих исследованиях миграции. Во-первых, в период прибытия беженцев Швеция пережила серьезный экономический кризис, который мог ограничить внутреннюю миграцию беженцев. После этого кризиса страна переживает структурные преобразования с начала 1990-х годов (Ослунд и Рут, 2007).Во-вторых, Швеция по-прежнему (по сравнению с большинством других стран) ведущее государство всеобщего благосостояния. Следовательно, стимулы и возможности, с которыми сталкиваются беженцы в Швеции, которые стремятся переехать, могут быть более обширными, чем просто возможности трудоустройства и более высокие заработки, как предполагалось в других странах.
Данные
Мы используем данные шведского реестра от GILDA, которые охватывают все население Швеции с 1990 по 2014 год. Регистр содержит продольную информацию о месте рождения, году иммиграции, доходе от заработной платы, возрасте, образовании и месте жительства.Мы изучаем иммигрантов, прибывших в Швецию в период с 1990 по 1993 годы в возрасте от 25 до 55 лет по прибытии, и следим за каждым из них в течение 8 лет с момента их прибытия: например, мы отслеживаем тех, кто прибыл в 1992 году, за каждый год до 1999 года. К сожалению, данные не содержат информации о типе иммиграционной визы (по крайней мере, за эти годы). Поэтому мы ориентируемся на иммигрантов из девяти ведущих стран происхождения: Югославии, Боснии и Герцеговины, Хорватии, Словении, Македонии, Сомали, Ливана, Ирака и Ирана.Иммигрантов из этих стран происхождения можно рассматривать как беженцев, поскольку большинство из них приехали в Швецию в качестве просителей убежища и, следовательно, были частью программы расселения. В общей сложности имеется полная информация обо всех переменных за эти 8 лет (год их прибытия плюс семь последующих лет) по 31 508 отдельным беженцам, которая была включена в анализ.
Методы
Есть два основных анализа. Во-первых, мы исследуем, связана ли тенденция беженцев к переезду на разные рынки труда (или оставлению на них) с их уровнем образования.На втором этапе мы исследуем влияние этих перемещений на рост доходов после миграции. Мы рассматриваем движение с одного рынка труда на другой как нашу единицу анализа. Поскольку муниципалитеты не могут служить точным измерителем возможностей рынка труда, мы используем определение местных рынков труда, данное Statistic Sweden, которое включает 112 местных рынков труда в Швеции. Для этого мы привели рынки труда в соответствие с определением 1990 года.
Модели движения — избирательность во внутренней миграции
На первом этапе переход между двумя рынками труда, которые различаются структурой возможностей, является зависимой переменной (не переместился или не перешел на рынок схожих возможностей; перемещен на рынок с более широкими возможностями; перемещен на рынок с более узкими возможностями. ).Следуя выводам Бевеландера и Лунда (2007) и Хедберга и Таммару (2010) о факторах, влияющих на экономический успех беженцев в Швеции, структура возможностей рынка труда рассчитывается как индекс трех переменных: размер рынка труда (число людей, живущих там), средний заработок на рынке и процент тех, кто имеет степень бакалавра (или более высокую степень). Мы пересчитали индекс для каждого из 11 лет, изученных в этом исследовании (1990–2000 гг.). Затем каждая из переменных, включенных в индекс, была стандартизирована по шкале от 1 до 100.Окончательный индекс — это среднее значение этих трех стандартизованных переменных (со средним значением 84,3 и стандартным отклонением 16,1). Коэффициент межпунктовой надежности индекса структуры возможностей колеблется от 0,63 до 0,88 в течение 1990–2000 годов.
На этом этапе анализа мы используем анализ выживания в дискретном времени [дополнительные модели log-log (c-log-log)] для изучения моделей внутренней миграции беженцев в течение первых 8 лет их пребывания в Швеции. Мы оцениваем, были ли в соответствии с нашими ожиданиями, вытекающими из логики самоотбора мигрантов, высококвалифицированные беженцы с большей вероятностью мигрировали на рынки с более широкой структурой возможностей, а низкоквалифицированные иммигранты — на более защищенные рынки труда, а не оставались на них. их первоначально назначенные рынки.Пропущенная категория в этой модели — это пребывание на заданном рынке труда (или внутренняя миграция на другой рынок труда, имеющий такой же уровень структуры возможностей). Мы исследуем риски двух событий. Первый — это внутренняя миграция на рынок с более широкой структурой возможностей (определяется как разница более чем на 10 единиц между двумя рынками по шкале 1–100 индекса, что составляет более 0,6 SD индекса). . Второе событие — внутренняя миграция на более защищенный рынок труда (опять же, разница более чем в 10 единиц между двумя рынками в индексе).
Модели доходов — экономические последствия внутренней миграции
На втором этапе анализа мы проверили последствия внутреннего движения (или его отсутствия) для основного результата рынка труда — доходов. Мы оцениваем влияние вышеуказанных миграционных решений на рост доходов беженцев с использованием индивидуальных моделей с фиксированным эффектом. Эти модели основаны на методе, предложенном Братсбергом и Рааумом (2011) для оценки влияния приобретения гражданства на заработок (см. Также Helgertz et al., 2014). Модель представлена следующим уравнением:
ln (yit) = a0Mit + a1Mit (Xit-XiM) + a2DiXit + γXit + δZit + εi + uitЗависимая переменная — ln (y it ) — измеряется как натуральный логарифм трудовых доходов человека (i) в заданный год (t) (скорректированный с использованием индекса потребительских цен — KPI).
Мы ориентируемся на четыре основных параметра:
(1) X , это представляет собой время пребывания человека в пункте назначения (т. Е. Годы с момента миграции — YSM), измеренное как последовательность ежегодных фиктивных переменных, а γ — это вектор оценочных коэффициентов годового дохода беженцев. коэффициентов ассимиляции в Швеции .Основываясь на стандартной модели ассимиляции иммигрантов (например, Chiswick, 1978), ожидается, что иммигранты будут испытывать рост доходов выше и выше, чем у уроженцев схожих характеристик, особенно в первые годы их пребывания в принимающей стране, независимо от того, перемещаются ли они в пределах этой страны. или нет.
(2) Чтобы проверить, являются ли те беженцы, которые решили переехать в Швецию, положительно выбрали , отдельный эффект от YSM оценивается для тех, кто в какой-то момент во время наблюдений перемещается.Это эффект ( 2 ) взаимодействия между YSM и фиктивной переменной (Di), которая указывает, двигается ли человек в какой-то момент. Это показывает, имели ли те, кто переезжает, более высокий уровень ассимиляции уже до своего переезда по сравнению с теми, кто решил не переезжать.
(3) M it — это две изменяющиеся во времени фиктивные переменные: одна для перехода на рынок с более широкой структурой возможностей, а другая для перехода к более узкой структуре значение «1» для лиц, переехавших в пределах Швеции после их первоначального размещения, и значение «0» в противном случае.Он предназначен для проверки наших ожиданий относительно улучшения экономического положения мигрантов — в соответствии с прогнозами экономической структуры миграции (международной или внутренней). Следует рассматривать только первую часть (обоих типов). Эти две переменные определяют, является ли эффект переезда в пределах Швеции на единовременным изменением прибыли на (т. Е. Надбавкой к прибыли). Следовательно, a 0 представляет собой эффект сдвига при перемещении, который предполагается постоянным во все годы после внутренней миграции.
(4) Мы также допускаем наклон дифференциального дохода после внутренней миграции , оцененный параметром a 1 , используя переменную, измеряющую влияние лет, прошедших с момента внутренней миграции. Этот параметр выводится из непрерывной переменной, построенной как X it — X iM , представляющей разницу между временем человека в Швеции (YSM = ( X it )) и количество лет с момента внутренней миграции ( X iM ).Положительное значение a 1 указывает на рост прибыли после движения, которое круче выше и выше двух коэффициентов сдвига (YSM ( X it ) — γ , и что из M это — a 0 ), тогда как отрицательный коэффициент a 1 означает, что годовой рост прибыли до перемещения больше, чем после него.
Z it — вектор изменяющихся во времени управляющих переменных, включая образование, семейное положение и характеристики отставания от рынка труда.Наконец, ε i представляет собой постоянные во времени ненаблюдаемые характеристики на индивидуальном уровне, оцененные с использованием регрессии МНК с фиксированным эффектом, а u it представляет собой изменяющуюся во времени ненаблюдаемую дисперсию.
Очевидно, что наша модель не может разделить все переменные, которые приводят к росту доходов стайеров и подвижников, кроме четырех оцененных выше параметров и параметров, связанных с контрольными переменными ( Z и ), описанными здесь.Например, вполне возможно, что рост доходов некоторых лиц, которые решили сменить место проживания по социальным, а не экономическим мотивам, был вызван недавно созданными сетями в местах, в которые они переезжают, а не обязательно из-за более выгодных предложений по заработку там. Однако эта проблема оценки не имеет решающего значения, если мы предположим, что наша модель с фиксированным эффектом контролирует неизменные во времени неизмеряемые атрибуты, такие как предпочтения в отношении проживания в населенных пунктах с определенными неэкономическими характеристиками.
Переменные
Предполагаемые модели включают следующие переменные:
Образование –Последовательность из четырех фиктивных переменных для завершенного высшего образования (начальное, среднее, послесреднее неакадемическое и академическое), в которой пропущенная категория завершает среднее образование. Это одна из ключевых переменных на первом этапе анализа, поскольку мы заинтересованы в оценке того, являются ли беженцы с более высокими способностями и навыками (в соответствии с их образованием) более склонными к перемещению в пределах Швеции.
Год — Население включает иммигрантов, прибывших в течение 1990–1993 годов, с последующими восемью годами, начиная с года их прибытия. На первом этапе анализа мы включаем контроль за годом наблюдения (год = 1990, 2000).
Возраст — возраст иммигранта на 31 декабря каждого года. Поскольку мы ограничили возраст миграции 25–55 лет, возраст беженцев колеблется от 25 до 62 лет. На первом этапе анализа мы также включаем показатели для пол (женщина = 1), семейное положение (замужем) = 1), отставание по статусу занятости (занятость = 1) и страна происхождения (пропущенная страна — Югославия).На втором этапе мы разделили выборку по стране рождения и полу, чтобы иметь возможность контролировать переменные, не зависящие от времени в моделях с фиксированным эффектом, и контролировать семейное положение с помощью пустышки.
Наконец, мы включаем переменные уровня рынка труда в модели индивидуального уровня, чтобы контролировать переменные рыночного уровня, которые могут повлиять на решение людей о переезде.
Запаздывающий уровень безработицы на рынке труда — Эта переменная представляет собой среднее количество дней безработицы, за которые выплачивались пособия по безработице на рынке труда за 1 год до переезда (при t-1) (рассчитывается как общее количество дней безработицы в рабочей силе). рынок, деленный на количество людей на рынке труда).Эта переменная служит показателем уровня занятости на рынке труда, на котором живут иммигранты, до принятия решения о переезде или нет.
Отставание репрезентативности иммигрантских групп на рынке труда — Эта переменная показывает уровень концентрации каждой из исследуемых этнических групп на рынке труда за 1 год до выезда иммигранта с него (в год t-1). Это (натуральный логарифм) отношение доли каждой этнической группы на конкретном рынке труда к процентной доле этой же этнической группы во всем шведском населении.Переменная колеблется от -5 до +5, где положительное число указывает на чрезмерную представленность этнической группы на местном рынке труда (т. Е. Доля конкретной этнической группы выше, чем их общая доля в населении), а отрицательное значение. численность недопредставленности на этом рынке труда.
На первом этапе мы также контролируем уровень индекса возможностей LAG . Это в первую очередь контролирует уровень возможностей, на котором проживают люди.
Результаты
Описательная статистика
Таблица 1A представляет описательную статистику лиц, включенных в популяцию беженцев, а Таблица 1B представляет ту же описательную статистику по типам внутренней миграции в Швеции (средние значения на индивидуальном уровне за все годы).
Таблица 1A . Описательная статистика всех беженцев через год после иммиграции в Швецию в период с 1990 по 1993 год, в возрасте от 25 до 55 лет, их характеристики на рынке труда и их решение о миграции.
Таблица 1B . Описательная статистика беженцев и их рынков труда через год после миграции в Швецию по типу внутренней миграции, беженцев, которые мигрировали в Швецию в период с 1990 по 1993 год, в возрасте от 25 до 55 лет.
Из таблицы 1A видно, что средний возраст иммигрантов-беженцев составляет 37 лет.6 лет, причем больше половины из них мужчины и женаты. Большинство беженцев имеют законченное среднее образование, и более 25 процентов имеют высшее образование. Около половины этой когорты беженцев составляют беженцы из зон боевых действий на Балканах (в основном из-за войны с Югославией, также называемой Третьей балканской войной). Около 33 процентов из них — из Боснии и Герцеговины, и почти 15 процентов — из других регионов бывшей Югославии. Вторая половина этой когорты почти полностью прибыла с Ближнего Востока.Среди них две самые большие группы, составляющие по 18 процентов каждая, происходят из Ирака и Ирана, а меньшая группа — из Ливана (около 8 процентов). Наконец, менее 6 процентов — выходцы из Сомали. Большинство беженцев, принадлежащих к когорте 1990–1993 годов, прибыли в 1993 году в результате эскалации Третьей Балканской войны.
Нас интересуют три основные переменные рынка труда: индекс структуры возможностей рынка труда, среднее количество дней безработицы и представительство собственной этнической группы.Что наиболее важно, средний индекс возможностей на рынке труда составляет 84,33 со стандартным отклонением 16,9. Среднее количество оплачиваемых дней безработицы на рынках труда составляет 22 дня, а средний уровень представленности иммигрантов на рынке труда за все годы составляет 0,17, что указывает на небольшую перепредставленность иммигрантов на рынках, на которых они обосновались.
Наконец, обращая внимание на модели внутренней миграции, ~ 27 процентов беженцев переехали на рынки труда с более широкой структурой возможностей, и 7.6% перешли на рынки с более узкой структурой. Остальные две трети этой когорты беженцев предпочли остаться в назначенных им местах (или переехать в другое, но с аналогичным уровнем возможностей).
В таблице 1B представлены те же описательные статистические данные, представленные в таблице 1A, но отдельно для типа внутренней миграции на основе структуры возможностей рынка труда. В целом, мы можем видеть, что беженцы, переезжающие в другие места назначения, как правило, мужчины и несколько моложе, чем оставшиеся.Также кажется, что те, кто остается в назначенных им местах, имеют более высокий уровень образования (академическое и высшее неакадемическое). Этническое распределение переезжающих отличается от распределения населения в целом (как видно из таблицы 1А). Например, большая часть беженцев из бывшей Югославии составляет тех, кто остается на рынках труда, где они были размещены, а также беженцев из Ирана и Ирака.
В средней части таблицы 1B представлены характеристики рынков труда, на которых беженцы были поселены в первый год их пребывания в Швеции.Сравнение характеристик рынка труда оставшихся иммигрантов с теми, кто уезжает с рынков труда, на которые они были размещены сразу после миграции в Швецию, позволяет нам изучить, были ли те беженцы, которые решили переехать, были размещены на рынках труда с различными характеристиками. Как можно видеть, индекс возможностей назначенных рынков труда ниже на рынках, на которых рассчитывались участники, и тем более на назначенных рынках тех, кто перешел на рынки труда с большими возможностями.Кроме того, уровни этнического представительства на рынках труда людей, которые в конечном итоге перешли к более узким структурам возможностей, ниже, чем у двух других. Наконец, иммигранты, которые в конечном итоге решили переехать, сначала были направлены на рынки труда с более высоким уровнем безработицы.
В нижней части Таблицы 1B представлены результаты рынка труда людей в первый год их пребывания в Швеции и те же результаты семь лет спустя — после их окончательного решения, мигрировать ли и куда.На индивидуальном уровне очевидно, что беженцы, которые в конечном итоге решили переехать из своего первоначального назначенного места, имеют более низкий уровень занятости и более низкий доход от работы в первый год их пребывания в Швеции. В целом, как и ожидалось, уровень занятости беженцев вскоре после иммиграции очень низкий (<10 процентов), но уровень занятости тех, кто решает переехать, еще ниже. Изучение результатов на рынке труда беженцев через 7 лет после миграции дает интересную картину. В то время как в начале периода беженцы, перемещающиеся на рынки труда с более узкой структурой возможностей, демонстрируют низкий уровень занятости, через 7 лет эта группа имеет самый высокий уровень занятости (66 процентов из них трудоустроены) по сравнению с 56 процентами беженцев. которые остались в своих первоначальных местах проживания, и 53 процента беженцев переехали на рынки с более широкими возможностями.
Избирательность во внутренней миграции
В таблице 2 представлены результаты анализа выживания в дискретном времени [дополнительные модели log-log (c-log-log)], изучающего модели внутренней миграции беженцев на другой рынок труда, основанные на различных структурах возможностей, в пределах 8 лет по прибытии в Швецию. Первая модель описывает перемещение беженцев из изначально назначенного места в место с более широкой структурой возможностей. Точно так же вторая модель представляет движение к рынку труда с более узкой структурой возможностей.Наша основная переменная, интересующая нас, — это уровень образования иммигрантов. Как видно из первой модели, беженцы с более высоким уровнем образования (академической степенью), как и ожидалось, с большей вероятностью перейдут на рынки труда с более широкой структурой возможностей по сравнению с лицами со средним образованием, в то время как их коллеги из когорты с более низким образованием (элементарно) меньше — когда учитываются индивидуальные характеристики и характеристики рынка труда. Вторая модель показывает, что беженцы с высшим образованием (академическим и высшим неакадемическим) с меньшей вероятностью перейдут на рынки труда с более узкой структурой возможностей по сравнению со средним образованием, в то время как беженцы с начальным образованием делают это в большей степени.
Таблица 2 . Дополнительные логарифмические модели выхода на рынки труда с различными структурами возможностей в течение 7 лет в Швеции.
Большинство контрольных переменных оказывают ожидаемое влияние на тенденцию к внутренней миграции в пределах Швеции. Мужчины-беженцы, которые моложе и не работали в прошлом году, с большей вероятностью мигрируют в пределах Швеции. Кроме того, беженцы, не состоящие в браке, чаще мигрируют на оба типа рынков труда.Наконец, существуют значительные этнические различия в структурах внутренней миграции.
Стоит упомянуть о некоторых воздействиях характеристик рынка труда в прошлом году на вероятность внутренней миграции беженцев в Швеции. Во-первых, как и ожидалось, высокий уровень безработицы на рынке труда, к которому изначально был отнесен человек, стимулирует внутреннюю миграцию. Во-вторых, структура возможностей на рынке труда в год, предшествующий миграции, оказывает противоположное влияние на каждый тип внутренней миграции.Первоначальный рынок с более широкой структурой возможностей связан с более низкими уровнями внутренней миграции на рынки с аналогичной (более широкой) структурой возможностей, и обратное верно, когда начинается с низкой структуры возможностей. Эти результаты, вероятно, по крайней мере частично, являются результатом эффектов потолка и пола.
Наконец, как и ожидалось, этническая концентрация на рынке труда оказывает одинаковое влияние на оба индекса. Установлено, что более высокий уровень этнической концентрации на рынках труда, на которые первоначально были размещены беженцы, связан с более низкими шансами перехода на другие рынки труда, независимо от структуры возможностей рынков.
Результаты, представленные к этому моменту, подтверждают наши гипотезы, а именно, что (1) беженцы с более высоким уровнем образования с большей вероятностью будут мигрировать на рынки труда с более широкими возможностями, на которых они извлекают выгоду из своих относительно высоких навыков; и (2) беженцы с более низким уровнем образования с большей вероятностью будут мигрировать на рынки с более узкими возможностями, на которых они больше извлекают выгоду из своих относительно невысоких навыков. Остается вопрос, действительно ли те беженцы, которые все же мигрируют, получают компенсацию за свой переезд.Этот вопрос исследуется далее.
Экономические последствия внутренней миграции
Как отмечалось выше, экономическая теория утверждает, что люди, решившие переехать, должны увеличивать свои шансы на трудоустройство и доходы. Чтобы попытаться оценить чистые последствия решения о внутренней миграции, мы отслеживаем доходы беженцев до и после миграции, а затем сравниваем их траектории доходов с течением времени. Это делается с помощью моделей с фиксированным эффектом OLS.
В таблице 3 показаны оценки, полученные на основе индивидуальных моделей регрессии доходов с фиксированным эффектом — отдельно для мужчин и женщин-беженцев. Эти модели оценивают, связана ли внутренняя миграция внутри Швеции с положительным влиянием на доходы беженцев и можно ли эти положительные эффекты интерпретировать с точки зрения причинно-следственной связи. В таблице показаны четыре интересующих параметра: первые три представляют собой премии, полученные (или потерянные) беженцами после их внутренней миграции, а четвертый представляет влияние самоотбора на заработки (результаты полных моделей доступны по запросу).Во-первых, возможно, что каждый тип внутренней миграции оказывает постоянное влияние на доходы после внутренней миграции. Два параметра отражают этот эффект, представленные « переходят к большему количеству» и « переходят к меньшему количеству» рынков структуры возможностей. Кроме того, параметр « лет после» внутреннего перемещения учитывает любой дополнительный годовой рост дохода, происходящий после внутренней миграции, где положительный коэффициент указывает на годовую премию после внутреннего перемещения.Наконец, положительный коэффициент « лет до» внутреннего перемещения указывает на рост доходов, которым пользуются люди, которые в конечном итоге мигрируют, происходящий до самой внутренней миграции, подразумевая, что люди, которые решают переехать, выбираются положительно.
Таблица 3 . Индивидуальные оценки с фиксированным эффектом воздействия внутренней миграции на (ln) доход от работы и самозанятости беженцев с помощью OLS (1) .
Как видно из Таблицы 3, все иммигранты, мужчины и женщины, имеют более высокий общий прирост доходов после внутренней миграции по сравнению с их собственными заработками до переезда и заработками тех, кто не переезжает (оставшиеся лица).Этот положительный и значительный общий эффект существенен.
Например, взгляд на мужчин-иммигрантов из Югославии показывает, что, во-первых, они положительно выбраны для внутренней миграции в пределах Швеции: у тех, кто в конечном итоге мигрирует, наблюдается более резкий рост заработка примерно на 30 процентов ( b = 0,263) еще до переезда, по сравнению с оставшимися иммигрантами из Югославии. Во-вторых, хотя сама миграция искажает рост доходов, который они наблюдали до переезда, их доходы после миграции значительно выше.Те, кто перешел на рынок с более широкой структурой возможностей, испытали сокращение своих доходов примерно на 206 процентов ( b = -1,12) после этого движения (эффект сдвига). Однако, поскольку рост их доходов постоянно увеличивается примерно на 80 процентов в год после миграции ( b = 0,588), ожидается, что рост их доходов снова будет положительным через <3 лет после их переезда. Те, кто переходит на рынок с более узкими возможностями, добиваются большего. Они несут гораздо меньший штраф за смену, но имеют такие же ежегодные темпы роста своих доходов, что и их коллеги, выбравшие рынки с более широкой структурой возможностей.
Очевидно, что влияние внутренней миграции на рост доходов беженцев является значительным. Все участники рынка, будь то рынки с более широкими или более узкими возможностями, значительно ускорили (в среднем) темпы роста своих доходов. Эти высокие премии к внутренней миграции могут объясняться несколькими факторами. Во-первых, как показывают положительные коэффициенты самоотбора, участники движения обладают детерминантами дохода выше среднего (в основном ненаблюдаемыми). Они принадлежат к относительно небольшой группе (около трети всех беженцев), которая, вероятно, крайне избирательна.Во-вторых, мы оцениваем динамику роста их доходов («премию за наклон») на основе первых 7 лет после их переезда. Обычно самый резкий рост таких премий происходит в начальный период сразу после переезда. Таким образом, наши оценочные премии за склоны, вероятно, завышены, если учесть весь период работы беженцев. Наконец, многие двигатели не работали до своего переезда (см. Таблицу 2). Следовательно, ожидается, что рост заработка грузчиков будет выше (в среднем), чем у стайеров.
На основании Таблицы 3 мы можем сделать вывод, что большинство тех беженцев, как мужчин, так и женщин, которые переезжают на рынки с более широкими структурами возможностей, испытывают отрицательное изменение своих доходов сразу после миграции. У нескольких групп, движущихся в том же направлении, наблюдается положительный сдвиг в своих доходах. Когда мы смотрим на беженцев, которые переходят на рынки с меньшими возможностями, мы видим обратные эффекты. Большинство групп мужского и женского происхождения в результате такого переезда добились положительного сдвига в своих доходах.
Но, что более важно, у всех групп наблюдается очень резкий рост темпов роста их доходов в последующие годы, который компенсирует штрафы за смену (или добавляет к положительному влиянию) и существенно улучшает их доходы после переезда по сравнению с их доходами до ( и относительно стайеров) в течение нескольких лет.
Резюме и выводы
Целью настоящего исследования было изучить очень важный вопрос, связанный с политикой интеграции беженцев.Мы изучили, в какой степени экономическая теория самоотбора иммигрантов в страны назначения на основе их способностей применима не только к экономическим иммигрантам из разных стран, но и к внутренней миграции беженцев. В документе сначала оценивается, склонны ли высококвалифицированные беженцы, подобно международным экономическим мигрантам, мигрировать в пределах своей страны назначения на рынки труда с более широкими структурами возможностей, в то время как менее способные люди выбирают рынки, которые являются более защищенными.Во-вторых, в документе оценивается степень, в которой такие решения о миграции улучшают экономическое положение беженцев.
Для этого мы используем то, что можно назвать естественным экспериментом, сосредотачиваясь на когорте беженцев, которые прибыли в Швецию в период, когда действовала политика « Whole-Sweden ». Эта политика была разработана для уменьшения концентрации беженцев, в основном в крупных городах, путем случайного направления просителей убежища почти во все муниципалитеты Швеции. После того, как эти беженцы были размещены в первоначальном месте, им был предоставлен выбор: остаться в назначенном им месте или переехать в другое место на территории Швеции.Это позволяет нам изучить модели самоотбора беженцев в Швеции и влияние этих моделей на последующую экономическую ассимиляцию беженцев.
Результаты подтверждают гипотезы нашего исследования. В соответствии с нашими ожиданиями, мы обнаруживаем, что уровень образования беженцев зависит от основных различий в выборе места назначения. Высококвалифицированные беженцы с большей вероятностью будут мигрировать на рынки труда с более широкими структурами возможностей по сравнению с менее квалифицированными. Кроме того, мы обнаружили, что внутренняя миграция среди мужчин и женщин-беженцев в Швеции, будь то на более широкий или более узкий рынок, связана с более резким ростом их годового дохода, что делает переезд рациональным решением, которое очень выгодно с экономической точки зрения.Это говорит о том, что даже среди беженцев решения о внутренней миграции основываются также на соображениях экономической максимизации.
Однако, как описано в теоретическом разделе данной статьи, существуют и другие мотивы внутренней миграции, среди которых наиболее важным является желание беженцев жить в среде с высокой представленностью их собственной этнической группы. Ясно, что такие мотивы не могут быть определены исключительно как «неэкономические», потому что такая жизненная среда позволяет беженцам создавать и укреплять свои социальные сети и, следовательно, повышать их возможности трудоустройства и заработка.Действительно, некоторые данные подтверждают смешанный социально-экономический «сетевой мотив». На рисунке 1 представлены уровни концентрации в первый год и 7 лет после иммиграции в Швецию по типам внутренней миграции. Значение этнической концентрации 0,0 указывает на уровень этнической концентрации на местных рынках труда, который аналогичен национальному уровню этнической концентрации, в то время как положительные (отрицательные) значения указывают на этническую концентрацию на местных рынках труда, которая выше (ниже), чем на национальном уровне. уровень.Как видно, беженцы, которые не покидают своих первоначальных мест проживания, с самого начала были размещены на рынках труда вместе с членами их собственной этнической группы (значения выше нуля означают, что процент этнической группы на местном рынке труда превышает их долю в населении). То есть большинство из них изначально были размещены в местах, где их собственная этническая группа была чрезмерно представлена (как видно по более асимметричному распределению, в котором пик превышает нулевое значение).Через семь лет после их первоначального трудоустройства уровни их концентрации на рынке труда несколько даже выше, о чем свидетельствует высокий пик около значения 1,0 в 7-м году. Этот более высокий уровень этнической концентрации может быть результатом внутренних перемещений беженцев из их стран. собственных этнических групп на рынках труда, на которые первоначально были размещены беженцы.
Рисунок 1 . Уровни этнической концентрации на первом и на седьмом году после миграции в Швецию — по типу внутренней миграции.
В отличие от этой группы, иммигранты, которые в конечном итоге переезжают на рынки труда с более широкими структурами возможностей, по прибытии жили в местах с более симметричным распределением концентрации, при этом большая доля из них проживает на рынках труда с недопредставленностью представителей своей этнической принадлежности. группа. Однако по прошествии 7 лет в Швеции большинство из них оказалось на рынках труда с более высоким уровнем представительства их собственных групп. Эта тенденция привела к распределению с еще более высоким пиком около значения 1.0 (значение, представляющее концентрацию), чем у иммигрантов, которые первоначально были размещены в городах с высокой концентрацией и остались там.
Наконец, иммигранты, которые в конечном итоге переезжают на рынки труда с более узкими структурами возможностей, также принадлежат к довольно симметричному начальному распределению с точки зрения их этнической концентрации, при этом высокая доля из них находится на рынках труда с чрезмерной представленностью их этнических беженцев по сравнению с иммигрантами, которые переехали на рынки труда с более широкой структурой возможностей.Спустя 7 лет некоторые из них переходят на рынки труда с еще более высоким уровнем этнической концентрации, а некоторые, однако, переходят на менее этнически концентрированные рынки труда — тенденция, уникальная для этой группы.
Избирательность моделей внутренней миграции беженцев имеет значение для политики расселения. Основная цель шведской политики расселения заключалась в том, чтобы облегчить бремя потоков беженцев в крупных городах за счет снижения уровней этнической концентрации беженцев в этих городах.Однако мы показываем, что равновесие концентрации, созданное такой политикой, нестабильно. Беженцы, которые в конечном итоге перемещаются на другие рынки труда, первоначально были размещены в местах, где их собственная этническая группа имела более низкий уровень представительства по сравнению с рынками, на которых первоначально размещались оставшиеся. Это говорит о том, что стоянки, так же как и переселенцы, могут предпочесть населенные пункты с высокой долей их собственной этнической группы. Такие предпочтения могут быть результатом не только возможных экономических выгод, связанных с этим, но и этнических благ проживания рядом с их соотечественниками (например.ж., социальное благополучие, этническая принадлежность).
Авторские взносы
Все перечисленные авторы внесли существенный, прямой и интеллектуальный вклад в работу и одобрили ее к публикации.
Финансирование
Это исследование было поддержано Фондом Яна Валландера и Тома Хеделиуса (грант № P2013-0154: 1).
Заявление о конфликте интересов
Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.
Сноски
Список литературы
Ослунд, О. (2000). «Политика расселения иммигрантов и последующая миграция», серия рабочих документов № 2000 (Университет Апдала; Департамент экономики), 23.
Ослунд, О. (2005). Сейчас и навсегда? Первоначальный и последующий выбор места проживания иммигрантов. Регион. Sci. Городская экономика. 35, 141–165. DOI: 10.1016 / j.regsciurbeco.2004.02.001
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Ослунд, О., Эдин, П., Фредрикссон, П., и Гренквист, Х. (2011). Сверстники, соседи и успеваемость учащихся-иммигрантов: данные из политики размещения. Am. Экон. J. Appl. Экон. 2011, 67–95. DOI: 10.1257 / app.3.2.67
CrossRef Полный текст
Ослунд, О., и Рут, Д. (2007). Когда и где имеет значение? Начальные условия на рынке труда и заработки иммигрантов. Экон. J. 117, 422–448. DOI: 10.1111 / j.1468-0297.2007.02024.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Абрамицкий, Р.(2009). Влияние перераспределения на миграцию: данные из израильского кибуца. J. Public Econ. 93, 498–511. DOI: 10.1016 / j.jpubeco.2008.11.005
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Андерссон Р. (1998). Социально-пространственная динамика: этнические разделения мобильности и жилья в Швеции после Пальмы. Городской конюшня. 35, 397–428. DOI: 10.1080 / 0042098984835
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Андерссон, Р. (2007). Этническая жилищная сегрегация и процессы интеграции в Швеции (No.СП IV 2007-602). Сегрегация по месту жительства и интеграция иммигрантов: Великобритания, Нидерланды и Швеция . Берлин: WZB.
Google Scholar
Aradhya, S., Hedefalk, F., and Helgertz, J. (2017). Регион происхождения: решения о поселении турецких и иранских иммигрантов в Швеции, 1968–2001 гг. Populat. Space Place 23: e2031. DOI: 10.1002 / psp.2031
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Бауэр Т., Эпштейн Г. и Ганг И. (2007).Влияние запасов и потоков на выбор места проживания мигрантов. Res. Экон. Труда. 26, 199–229. DOI: 10.1016 / S0147-9121 (06) 26006-0
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Бекерс П., Борганс Л. (2011). Сегрегация иммигрантов по соседству и рынок труда: данные случайного распределения в Нидерландах . Университет Организации Объединенных Наций — Маастрихтский институт экономических и социальных исследований в области инноваций и технологий.
Google Scholar
Бенгтссон, Т., Лунд, К., и Скотт, К. (2005). «От бума к спаду: экономическая интеграция иммигрантов в послевоенной Швеции» в книге Европейская миграция: что мы знаем? ed K. E. Zimmermann (Oxford: Oxford University Press), 15–58.
Бевеландер П. (2010). «Опыт иммиграции и интеграции: пример Швеции», в журнале Immigration Worldwide: Policies, Practices, and Trends , ред. У. А. Сигал, Д. Эллиотт и Н. С. Маядас (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Oxford Univ Press).
Google Scholar
Бевеландер, П., и Lundh, C. (2007). Трудоустройство беженцев: влияние местных факторов на возможности трудоустройства беженцев в Швеции. Бонн: Документ для обсуждения IZA № 2551.
Google Scholar
Бонасиа, М., Наполитано, О. (2012). Детерминанты межрегиональных миграционных потоков: роль факторов окружающей среды на примере Италии. Манчестерская школа 80, 525–544. DOI: 10.1111 / j.1467-9957.2012.02300.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Борхас, Г.Дж. (1990). Друзья или незнакомцы: влияние иммигрантов на экономику США . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: основные книги.
Братсберг, Б., Рааум, О. (2011). «Результаты рынка труда натурализованных граждан в Норвегии», ОЭСР, Натурализация: паспорт для лучшей интеграции иммигрантов ? (Публикации ОЭСР), 184–210. DOI: 10.1787 / 9789264099104-10-en
CrossRef Полный текст
Чизвик, Б. (1978). Влияние американизации на заработки мужчин иностранного происхождения. J. Pol. Экон. 86, 897–921. DOI: 10.1086 / 260717
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Чизвик, Б. (1979). «Экономический прогресс иммигрантов: некоторые очевидные универсальные модели», в Contemporary Economic Problems , ed W. Fellner (Вашингтон, округ Колумбия: Американский институт предпринимательства), 357–399.
Чизвик Б. и Миллер П. (2009). Возможность международного переноса человеческого капитала иммигрантов. Экон. Educ. Rev. 28, 162–169.DOI: 10.1016 / j.econedurev.2008.07.002
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Чизвик Б. Р. и Миллер П. (2005). Имеют ли значение анклавы для адаптации к иммигрантам? Городская Коммуна. 4, 5–35. DOI: 10.1111 / j.1535-6841.2005.00101.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Коэн Ю., Хаберфельд Ю. (2007). Самостоятельный отбор и ассимиляция заработка: иммигранты из бывшего Советского Союза в Израиле и США. Демография 44, 649–668.DOI: 10.1353 / dem.2007.0023
PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar
Дамм, А. (2009). Этнические анклавы и результаты рынка труда иммигрантов: квазиэкспериментальные данные. J. Labor Econ. 27, 281–314. DOI: 10.1086 / 599336
CrossRef Полный текст | Google Scholar
ДеВорец, Д. Дж. (2006). Иммиграционная политика: методы экономической оценки. Внутр. Миграт. Rev. 40, 390–418. DOI: 10.1111 / j.1747-7379.2006.00022.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Докье, Ф., и Марфук, А. (2006). «Международная миграция по уровню образования, 1990–2000», в Международная миграция, денежные переводы и утечка мозгов, , ред. К. Озден и М. Шифф (Вашингтон, округ Колумбия: Всемирный банк и Палгрейв Макмиллан), 151–200.
Google Scholar
Эдин П., Фредрикссон П. и Ослунд О. (2004). Политика расселения и экономический успех иммигрантов. J. Populat. Экон. 17, 133–155. DOI: 10.1007 / s00148-003-0143-4
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Эпштейн, Г.С. (2002). «Информационные каскады и решение о миграции», в IZA Discussion Paper Series No. 445 .
Google Scholar
Габриэль П. и Шмитц С. (1995). Благоприятный самоотбор и внутренняя миграция молодых белых самцов в США. J. Hum. Ресурс. 1995, 460–471. DOI: 10.2307 / 146031
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Гроггер, Дж., И Хэнсон, Г. Х. (2011). Максимизация доходов, отбор и сортировка международных мигрантов. J. Dev. Экон. 95, 42–57. DOI: 10.1016 / j.jdeveco.2010.06.003
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Хаберфельд Ю. (2013). Оценка самостоятельного отбора иммигрантов: сравнение разницы в доходах между коренными жителями и иммигрантами в США и Израиле. Внутр. Миграт. 51, 115–135. DOI: 10.1111 / j.1468-2435.2010.00603.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Хедберг, К., Таммару, Т. (2010). « Эффекты соседства» и «Эффекты города»: переход иммигрантов к занятости в крупных городах-регионах Швеции .Стокгольм: Центр интеграционных исследований Линнея Стокгольмского университета (SULCIS), Рабочий документ 2010: 6.
Google Scholar
Хельгерц Дж., Бевеландер П. и Тегуниматака А. (2014). Натурализация и заработки: сравнение Дании и Швеции. Eur. J. Populat. 30, 337–359. DOI: 10.1007 / s10680-014-9315-z
CrossRef Полный текст | Google Scholar
ЛаЛонд, Р. Дж., И Топель, Р. Х. (1997). Экономическое влияние международной миграции и экономические показатели мигрантов. Справочник народонаселения. Семейный экон. 1, 799–850. DOI: 10.1016 / S1574-003X (97) 80006-2
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Лундхольм, Э. (2007). Новые мотивы миграции? О межрегиональной мобильности в северных странах . Умео: Kulturgeografiska Institutionen, Университет Умео.
Google Scholar
Мэсси Д., Аранго Дж. И Хьюго Г. (1993). Теории международной миграции: обзор и оценка. Populat. Dev. Ред. 19, 431–466. DOI: 10.2307 / 2938462
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Макферсон М., Смит-Ловин Л. и Кук Дж. (2001). Птицы пера: гомофилия в соцсетях. Ann. Rev. Sociol. 2001, 415–444. DOI: 10.1146 / annurev.soc.27.1.415
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Накостин, Р. А., Вестерлунд, О., и Циммер, М. (2008). Миграция и самоотбор: измеряемые заработки и скрытые характеристики. Дж.Область. Sci. 48, 769–788. DOI: 10.1111 / j.1467-9787.2008.00576.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Пиоре, М. Дж. (1970). «Двойной рынок труда: теория и последствия», в Проблемы политической экономии: городская перспектива , редактор Д. Гордон (Лексингтон, Массачусетс, округ Колумбия), 93–97.
Пиоре, М. Дж. (1979). Пролетные птицы: трудовые и промышленные общества мигрантов. Издательство Кембриджского университета.
Портес А. и Румбо Р.Г. (2006). Иммигрантская Америка: портрет . Калифорнийский университет Press.
Google Scholar
RegSkr (1986/1987). Обращение правительства Швеции 134: март 1987 г., стр. 27.
RegSkr (1994/1995). Обращение правительства Швеции 131: декабрь 1994 г., стр. 29.
Рой, А. Д. (1951). Некоторые мысли о распределении заработка. Oxford Econ. Статьи 3, 135–146. DOI: 10.1093 / oxfordjournals.oep.a041827
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Саарела, J., и Рут, Д.-О. (2006). Насколько интегрированы финны на шведском рынке труда? Результаты свободной мобильности рабочей силы. Внутр. Миграт. 44, 119–152. DOI: 10.1111 / j.1468-2435.2006.00366.x
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Стюарт, Э. (2012). Политика расселения Великобритании и дальнейшая миграция: отображение текущего состояния знаний. J. Refugee Stud. 25, 25–49. DOI: 10.1093 / JRS / Fer039
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Вильгельмсон, Б., и Тулин, Э. (2016). Окружающая среда как многогранный мотив миграции: значения и интерпретации среди группы молодых людей в Швеции. Populat. Space Place 22, 276–287. DOI: 10.1002 / psp.1924
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Внутренняя миграция в Индии растет, но количество перемещений между штатами остается низким
По случаю Международного дня мигранта, 18 декабря
Внутренняя миграция, перемещение людей внутри страны, приводит к более эффективному распределению человеческих ресурсов по секторам и регионам, где они используются лучше.В Индии, как и в большинстве стран, вообще нет ограничений на внутреннее передвижение. По данным последней переписи 2011 года, количество внутренних мигрантов в Индии составляло 450 миллионов. Это на 45% больше по сравнению с 309 миллионами, зарегистрированными в 2001 году. Это намного превышает темпы прироста населения, составлявшие 18% за период 2001-2011 годов. Доля внутренних мигрантов в составе населения увеличилась с 30% в 2001 году до 37% в 2011 году.
Данные: Перепись Индии
Несмотря на значительный рост внутренней миграции, зарегистрированный в 2011 году, характер перемещения остается относительно неизменным с 2001 года.Основная часть движения (62%) находится в том же районе. Еще 26% приходится на районы одного штата. Только 12% движения — межгосударственные.
Данные: Перепись Индии
Межгосударственные мигранты составляли только 4% населения Индии в 2011 году, показатель почти не изменился с 2001 года. Для тех, кто переехал менее чем за 5 лет, это значение было еще меньше — около 1% для обеих переписей. Это было значительно меньше, чем показатель межгосударственной миграции с пятилетним интервалом, составляющий почти 10% в США и почти 5% в Китае (несмотря на тамошний контроль внутреннего перемещения, известный как система хукоу).Согласно исследованию, в Индии самый низкий уровень внутренней миграции из выборки из 80 стран.
Низкий уровень миграции между штатами вызывает беспокойство, поскольку указывает на то, что оптимальное распределение человеческих ресурсов в региональном измерении сталкивается с трениями. В документе Всемирного банка, использующем данные переписи 2001 года, низкий уровень внутренней миграции объясняется следующим:
. (a) Непереносимость прав (например, Государственная распределительная система)
(b) Льготные нормы в образовательных учреждениях
(c) Требования к месту жительства для работы в правительстве штата
С введением преимуществ на основе Aadhar может быть решена проблема переносимости пособий.Требуется более подробный анализ с использованием индивидуальных обследований (вместо того, чтобы полагаться на данные переписи или другие общие данные). Это может привести к вариантам политики, направленным на повышение темпов межгосударственной миграции, чтобы ускорить оптимизацию человеческих ресурсов в пространственном измерении и тем самым сократить бедность и повысить общее благосостояние.
Экономическое развитие и эволюция внутренней миграции. Шаги, репатрианты и гендерные различия
% PDF-1.7 % 1 0 obj > эндобдж 6 0 obj > эндобдж 2 0 obj > / Шрифт> >> / Поля [] >> эндобдж 3 0 obj > транслировать Word2020-03-17T12: 10: 01 + 01: 002020-03-16T18: 52: 25 + 01: 002020-03-17T12: 10: 01 + 01: 00Mac OS X 10.13.6 Quartz PDFContextTrueapplication / pdf