Глобальное гражданство
2009-03-10 Илья Романов Версия для печати
Каким образом происходит процесс формирования той социальной общности, которая в современной терминологии чаще всего называется multidudae (массами), и которой в ранеклассическом марксизме соответствует понятие «мирового пролетариата» - той единственно прогрессивной силы, какая окажется способной переустроить общество на рациональных началах? Если мы считаем пролетарские массы не теоретической абстракцией, а явлением, реально существующим во времени и пространстве, то вначале следует обратить внимание на то, каким образом массы конституируются в пространстве виде конкретной материальной субстанции.
На современном нам отрезке истории учреждения глобального капитализма все настойчивее требуют все больших и больших возможностей для перемещения товаров - именно этого, например, добивается ВТО, поскольку такое перемещение является важнейшим условием капиталистического накопления. Однако и рабочая сила в условиях капитализма является товаром - тем единственным товаром, который имеют возможность продавать неимущие слои населения, чтобы выжить.
С одной стороны - миграция групп продавцов собственной рабочей силы - пролетариев - жизненно необходима капитализму. С другой стороны - эта миграция в то же время подрывает стабильность капиталистических государств и буржуазного порядка вообще, - поскольку она всегда является избыточной, не знает меры и постоянно перехлестывает через край. В условиях нынешнего капитализма местоположение пролетарских масс в пространстве определяется ими самостоятельно, потому что ограничения и репрессии во все меньшей степени оказываются способны сдерживать непрерывный процесс их движения по свободно выбранным направлениям. Потоки физических тел пролетариев сливаются в новые реки, на реках возникают новые порты, - и тем самым массы творчески создают новую социальную географию. Эта творческая активность пролетариата была высоко оценена еще Марксом, который нередко называл его «vogel-frei» - «свободная птичка», непрестанно движущаяся из деревни в город, из страны в страну, с континента на континент, - именно это во многом и обуславливает преобразовательный потенциал пролетариата.
Уже в нынешней капиталистической реальности мегаполисы становятся огромными резервуарами циркулирующего человечества, его временными пристанищами и сетями для дальнейшего массового размещения. Эта их функция, несомненно, сохранится и тогда, когда человечество избавится от уз эксплуатации и отчуждения. Но если сейчас мотором этой циркуляции являются, главным образом, нищета, голод и нужда, то в обществе будущего движение будет обусловлено избытком творческой активности и жизненной силы человечества.
Посредством не знающей границ циркуляции массы утверждают свое право на обладание пространством и одновременно утверждают себя в качестве субъекта действия. Перемещения эти достигаются зачастую ценой ужасных страданий. Но стремление, которое лежит в их основе - это стремление к освобождению, которое оказывается частично удовлетворено путем «присвоения» массами новых пространств. Это движение пролетариата в пространстве повсюду на своем пути создает новые формы пролетарской самоорганизации и кооперации, что, в свою очередь, создает предпосылки для формирования нового общества. И повсюду пролетарии создают то богатство, которое паразитический капитал нашего времени, не будь этого самого движения, просто не знал бы, как высосать из крови пролетариата. Сельское хозяйство и сфера услуг США и Европы целиком держатся на низкооплачиваемом труде мигрантов. Но без «нелегального» труда множества людей был бы невозможен и наиболее передовой сектор производства - от дизайна и модельного бизнеса. До электроники и науки. Аналогичные процессы мы наблюдаем и на постсоветском пространстве. Из некоторых бывших советских республик, наиболее пострадавших от распада СССР, в поисках работы выехало уже более половины населения (Азербайджан, Армения, Молдова). На труде мигрантов целиком основывается строительный бизнес России. Мигранты выполняют и остальные наиболее тяжелые и «грязные» работы, не требующие квалификации.
Пути миграции выводят пролетарские массы из мрака деградации, на которую империализм обрек целые регионы, но и на новых пространствах они становятся наемными рабами капитала. Современное капиталистическое производство немыслимо без массовой «нелегальной миграции». Но посредством присвоения себе пространства, освоения его и утверждения свободы перемещения пролетарские массы утверждают свою автономию перед лицом институтов капиталистического господства. Массовое преодоление препятствий, возводимых на путях миграции капиталистическими государствами, в определенном смысле является заявкой «нелегальных» пролетариев на контрвласть. В территориальных перемещениях рабочей силы скрыта реальная мощь пролетарских масс.
От констатации этого факта следует перейти к исследованию зрелых форм сознания и политической организации, обнаружить политическую тенденцию внутри спонтанного перемещения масс.
Для понимания этого можно вначале рассмотреть проблему с противоположного конца - выяснить, каким образом реагируют на эти перемещения институты, поддерживающие капиталистический порядок. В первую очередь, глобальный капитализм пытается сдерживать это движение с помощью полицейской системы. Но, по большому счету, эффективно контролировать эти пути власть не в состоянии, так же неубедительно выглядят выдвигаемые ей основания для ужесточения репрессивных мер. Например, наркобароны из правительства США упорно именуют миграционные пути из Южной Америки в Северную «кокаиновым путем», а дороги исхода из Северной Африки европейские политики называют «дорогами терроризма». Аналогичная демагогия используется и российскими политиками, привычно обвиняющими мигрантов из Средней Азии в наркотрафике, а выходцев с Кавказа преследуют под видом борьбы с терроризмом. Разумеется, целью при этом является отнюдь не перекрытие миграционных потоков, столь необходимых капиталу, а ограничение и изоляция их для того, чтобы воспрепятствовать обретению пролетариями-мигрантами политической легитимности. Помимо задействования полицейского аппарата, силы капиталистического глобализма в каждой отдельной стране манипулируют националистическими силами, которые направляют в нужное им русло. В тех же целях в мире труда капитал усиливает расколы и разграничения по признаку расы, пола, языка, культуры. Однако, в этом ему приходится проявлять осмотрительность, чтобы производительные способности масс не оказались ограничены чрезмерно. С философской точки зрения все репрессивные действия в отношении перемещений масс носят характер антагонизма, т.е. являются внешней по отношению к ним силой. Другой аспект этой проблемы заключается в том, что многочисленные репрессивные меры, применяемые против движущихся в пространстве масс, являются наиболее убедительным доказательством их силы.
Настало время для того, чтобы существование (которое, как известно, возможно только в форме непрестанного движения) пролетарских масс в пространстве обрело легитимность. Это означает, во-первых, что преграды, мешающие перемещениям пролетарских масс, которые до настоящего времени существуют в мире, должны быть устранены.
Это ставит перед нами важнейшую проблему. Каким образом пространственно-временному движению масс придать социальное и, в узком смысле, политическое измерение? Каким образом массы могут организовать и направить свои силы против подавления, против принуждения к территориальной сегментации? Единственный ответ, который можно на это дать таков: действие масс становится политическим в том случае, если оно непосредственно и осознанно направлено против репрессивных операций глобального капитализма.
Навязанные новой коллективной рабочей силе разделительные барьеры должны быть сознательно разрушены. Необходимо распознавать намечаемые властью репрессивные действия и организовывать сопротивление им. А для этого необходимо собрать воедино опыт сопротивления и направить его затем против нервных центров глобального капиталистического господства.
Хотя эта задача с марксистской точки зрения является очевидной, - она до сих пор не нашла адекватного отражения в конкретной практике. Хотя уже сейчас возможно сформулировать первое политическое требование глобальных пролетарских масс: глобальное гражданство.
Это требование было впервые сформулировано в 1996 году во Франции на демонстрациях за права иностранцев, проживающих без документов, в следующей форме: «Документы для всех!» Требование документов для всех означает, что каждый станет обладателем всей полноты гражданских прав в стране, где живет и работает. Политическое требование глобального гражданства не является утопичным и нереалистичным. Это лишь требование того, чтобы ситуация, сложившаяся де-факто, была отражена так же и де-юре. Правовой статус населения должен быть пересмотрен в соответствии с произошедшими в последние годы реальными экономическими изменениями. Капитал сам требовал роста мобильности рабочей силы и непрестанного перемещения через национальные границы. А сейчас, когда современное производство стало немыслимо без притока рабочих из подчиненных регионов мира, капитал заинтересован в том, чтобы держать эту рабочую силу в бесправном положении. Поэтому ситуация требует, чтобы право и труд оказались связаны воедино, а все рабочие, участвующие в создании капитала, автоматически приобретали гражданство и возможность пользоваться всей полнотой гражданских прав.
На территории бывшего «второго мира» все эти проблемы столь же актуальны, как и в первом мире. Лишено гражданских прав все «некоренное» население Прибалтики. В России все большее вличние приобретают наиболее реакционные буржуазные силы в лице националистов, фашиствующих «коммунистов» и др., которые требуют лишения рабочих-мигрантов, каких бы то ни было, гражданских прав. Абсурдность нынешней политической ситуации в России проявляется, в частности, и в том, что точно такие же призывы раздаются и со стороны организаций, пытающихся заработать репутацию «правозащитных». Например, движение «За волю!»
В дальнейшем требованию глобального гражданства может быть придан более радикальный характер. Сейчас к каждому государству выдвигается требование юридически признать перемещения масс, поскольку они обусловлены и необходимы капиталу. Следующим шагом должно стать требование контроля самих масс над процессами перемещения. Массы должны сами решать, куда, когда и зачем им передвигаться. Они так же должны иметь право не быть вовлеченными в процессы перемещения и жить там, где они жили, а не быть экономически принуждаемы к постоянным скитаниям. Например, изгнанные со своей земли, палестинцы много десятилетий являются источником самой дешевой рабочей силы для нефтяных магнатов Саудовской Аравии.
Всеобщее право контролировать собственное перемещение - есть, в конечном счете, требование массами глобального гражданства.
Данное требование бросает вызов важнейшему инструменту контроля глобального капитализма над производством и жизнью масс. Глобальное гражданство - это способность пролетарских масс заново обрести контроль над пространством, создавая тем самым и новую социальную реальность.
общество
propaganda-journal.net
В широком использовании термин «мировое гражданство» или «глобальное гражданство», как правило, означает лицо, которое ставит свою принадлежность к «мировому сообществу» выше своей принадлежности как гражданина той или иной нации, а также местности. Смысл заключается в том, что принадлежность какого-либо лица выходит за пределы географии или политических границ, и что планетарное человеческое сообщество является взаимозависимым и целостным; человечество по существу является единым. Этот термин использовался в области образования и политической философии, а также широко использовался в общественных движениях, например «Гражданин мира».
Термин «гражданин» относится к определению принадлежности какого-либо лица к городу, государству или стране и его права на труд, жизнь и участие в политической сфере в конкретной географической области. В сочетании с термином «глобальный», он, как правило, означает лицо, которое ставит свою принадлежность к «мировому сообществу» выше своей принадлежности как гражданина той или иной нации или местности. Смысл заключается в том, что принадлежность какого-либо лица выходит за пределы географии или политических границ, и что обязанности или права возникают или могут быть получены в связи с принадлежностью к более широкому классу — классу «человечество». Это вовсе не означает, что такой человек отвергает или отказывается от своего гражданства или иной локальной национальной принадлежности; такая национальная принадлежность находится на «втором месте» по отношению к его принадлежности к мировому сообществу[1]. В более широком смысле, эта идея вызывает вопросы о положении мирового общества в эпоху глобализации[2]. При общем употреблении данный термин может иметь почти такое же значение, как и «гражданин мира» или «космополит», однако, он также имеет дополнительное, специализированное значение в разных контекстах.
В сфере образования данный термин чаще всего используется для описания мировоззрения или ряда ценностей, на которые ориентировано образование. Термин «мировое сообщество» иногда используется для обозначения ряда глобальных исследований целей обучения, поставленных для студентов, чтобы подготовить их к глобальной гражданственности. В системе образования концепция «образования в духе глобальной гражданственности» начинает вытеснять или перекрывать такие движения, как многокультурное образование, воспитание в духе мира, воспитание в духе прав человека, образование в интересах устойчивого развития и международное образование[3]. Кроме того, образование в духе глобальной гражданственности стремительно начинает объединять понятия вышеупомянутых движений. Концепция глобальной гражданственности была связана с премиями, присуждаемыми за содействие гуманизму[4]. На преподавателей возложена ответственность как на агентов социальных перемен[5]. Одри Ослер, директор Центра по вопросам гражданства и образования в области прав человека университета Лидса, утверждает, что «образование для совместной жизни во взаимозависимом мире является не дополнительным элементом, а необходимым фундаментом»[6]. Стоит упомянуть журнал «Всеобщее образование» — цифровое издание, выпускаемое при поддержке ЮНЕСКО и УВКБ, основанное на универсальных ценностях Декларации формирующихся прав человека и призванное содействовать достижению Целей развития тысячелетия в соответствии с принципами Образования в духе глобальной гражданственности[7]. Инициатива, выдвинутая преподавательским составом, сформулировавшим предложение, набрала наибольшее количество голосов в группе «Устойчивое развитие в целях искоренения нищеты в Рио + 20»[8]. Учитывая, что Образование в духе глобальной гражданственности привлекает все большее внимание, ученые исследуют эту область и разрабатывают концепции. Ниже приведены некоторые из наиболее распространенных точек зрения:
Глобальное гражданство в некоторых контекстах может относиться к обозначению этики или политической философии, в рамках которой предлагается, что основные социальные, политические, экономические и экологические реалии сегодняшнего мира должны рассматриваться на всех уровнях — гражданами, организациями гражданского общества, сообществами и национальными государствами — через глобальную призму. Оно относится к широкому мировоззрению, которое включает вопросы культуры и окружающей среды и принимает фундаментальную взаимосвязанность всех вещей. Политические и географические границы становятся неактуальными, а решения сегодняшних проблем рассматриваются за рамками узкого видения национальных интересов. Сторонники этой философии в качестве примера часто приводят Диогена Синопского и его заявление «Я гражданин мира (κοσμοπολίτης, космополит)» в ответ на вопрос о месте его происхождения[11]. Санскритский термин Vasudhaiva Kutumbakam имеет смысл «мир — это одна семья». Самую раннюю ссылку на эту фразу можно найти в сборнике притч Хитопадеша. В строках Маха упанишаде VI.71-73 описывается, как можно обрести Брахман (тот самый высший, всеобщий Дух, который является источником и поддержкой необычайной вселенной). В изложении речь идет не только о мире и согласии среди обществ в мире, но и об истине, что так или иначе весь мир должен жить вместе, как семья[12].
Эта страница последний раз была отредактирована 21 декабря 2016 в 21:50. wiki2.org
Масштабные проявления глобальной взаимозависимости сегодня ни для кого не являются открытием. Финансовое воздействие США может стать определяющим для экономического роста в любой части мира; выбросы углекислого газа в Китае влияют на урожайность и жизнедеятельность на Мальдивских островах, в Бангладеш, Вьетнаме и за их пределами; эпидемия во Вьетнаме или Мексике отражается на США; радиоактивная утечка в Японии угрожает здоровью людей во всем мире. Все более очевидно, что проблемы глобального уровня не имеют простых решений. Традиционно существовало два общих подхода к решению глобальных проблем.
Первый основывается на создании новых фондов и организаций. Когда стал очевидным дефицит инструментов глобального здравоохранения, был создан Всемирный Фонд борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией. Когда Интернет стал доступен по всему миру, его управление перешло к ICANN, международной некоммерческой организации по регистрации доменных имен. Ее отличие от традиционных организаций в том, что в своем управлении она допускает сотрудничество и с рядовыми пользователями Интернета, а это уже значительное отступление от общепринятых норм международных межправительственных организаций.
Второй подход к принятию всеобъемлющих решений опирается на международное право и на общепринятую парадигму общественного блага. Яркий пример — отношение к климатическим катастрофам. Парадигма общемирового общественного блага подразумевает некую соизмеримость, если не универсальность, с которой люди сообща отвечают на глобальную угрозу. Здесь есть свои издержки. Например, в ситуации необходимости конкретных коллективных действий многие воспринимают ожидание как давление; для других такая массовость, напротив, оказывается успокаивающим и освобождающим от принятия решения условием. Часто на периферии подобной темы обсуждения вообще не существует.Обе эти модели основываются на веровании, что глобальное управление — не более чем технократическая головоломка, которая решается умным организационным планированием. Но предмет глобальных переговоров на деле есть социальный контракт, а не технократическая задача. Ключевой вопрос, на который нам всем необходимо ответить, — какова наша ответственность перед людьми, живущими в других странах. Несмотря на свою простоту, вопрос ставит в тупик своей фундаментальностью.
Попытка найти разумный ответ, если мы отнесемся к делу без спешки, паники и с должным вниманием, приведет нас идее о global civics — глобальной гражданственности*.
В обыденном понимании «civics» как гражданское право включает в себя привычный набор прав и обязанностей, вытекающих из понимания социального договора и гражданства в государстве. Что же такое «глобальная гражданственность»? Возможна ли она вообще и захотят ли люди «принять» ее?
Существует несколько убедительных возражений, выдвигаемых против концепции глобальной гражданственности. Естественно, легко найти аргументы против самой идеи ответственности перед семью миллиардами людей. Человечеству трудно похвастаться сколь-либо значимым опытом солидарности и сознательности всех людей; в лучшем случае этот опыт только начинает формироваться и, таким образом, не может служить основанием для формулировки прав и обязанностей. К тому же пока опыт этот доступен немногим активистам и представителям мировой элиты, например тем, кто ежегодно собирается на мировом экономическом форуме в Давосе. Всегда можно сослаться на то, что любая гражданственность подразумевает гарантию исполнения обязанностей, а также участие в процессе управления государством. Поскольку мировое правительство отсутствует как таковое, стало быть, и разговоры о мировом гражданстве и глобальной гражданственности — не более чем фантазия.
Несмотря на весь скептицизм, я постараюсь продемонстрировать, что глобальная гражданственность на деле возможна.
Суррогатные дебаты
Скептицизм по поводу понятия глобальной гражданственности неудивителен, потому что все разговоры, которые когда-либо велись по этой теме, оставляют желать более глубокого и качественного подхода. Чтобы избежать прошлых ошибок, я хочу сразу обговорить все спорные моменты нашей теории.
Первый камень преткновения был заложен любителями теории «мирового заговора». Последователи этой идеи видят в каждой международной проблеме лазейку, которая позволит подобраться поближе к «федеральному мировому правительству». Они бы предпочли распределение благ через глобальные структуры, поскольку не верят в законность государств и, следовательно, в право государств давать гражданство и требовать от граждан взаимного исполнения условий общественного договора.При этом они довольно слепо верят в международные схемы сотрудничества, не обращая внимания на обоснованные опасения, что многие государства, оказавшись участниками таких схем, передают свой суверенитет удручающе неадекватным международным институтам. Самое вероятное из негативных последствий состоит в росте недоверия к институту международного сотрудничества у людей, которые в принципе благосклонно относятся к возможности сотрудничества между государствами.
Другой подводный камень заложен последователями радикального космополитизма. Этот аргумент, выдвигаемый обычно небольшой, но влиятельной группой, исходит из морального осуждения заботы о собственной семье и близком круге больше, чем о всех остальных людях на земле. Они исходят из необходимости пожертвовать всем для достижения такого равновесия в мире, когда каждый человек будет находиться в равных благоприятных условиях. Есть верное описание подобных проповедников радикального космополитизма — озабоченные благополучием гипотетического человечества, они закрывают глаза на собственное несовершенство. В подобном подходе заложена некоторая моральная изворотливость, позволяющая им недооценивать тот факт, что современный капитализм улучшил уровень жизни миллиардов людей. Их не интересует то, что поучения редко приводят к результату. Как и последователи первой концепции, они настолько резки в суждениях, что ставят в тупик любого человека с рациональным подходом, который впоследствии будет склонен воздерживаться от любого разговора о глобальном сотрудничестве
Третий подводный камень — дело рук the doomsday advocates, проповедников грядущего конца света, разобщенной категории людей, которые верят, что завтра будет хуже, чем сегодня или вчера. Нередко их сценарии судного дня нацелены на мотивацию людей к действию, потому предполагают вероятность позитивного исхода при условии, если действие будет массовым и безотлагательным. Но в большинстве случаев они не осознают всей непродуктивности кликушества. Так же они не признают и прогресс, достигнутый человечеством благодаря поэтапным и последовательным проектам международного сотрудничества*. К тому же они забывают, что страх не является фактором мотивации для гигантской части человечества — молодых людей. Четвертый и последний подводный камень оставлен нам циничными реалистами, которые с готовностью ввязываются в спор, приводя в качестве аргумента факт, что жизнь вообще несправедлива по сути, и лучше каждому задумываться о собственном развитии, чем питать бесплодные иллюзии и участвовать в не приносящем никакого результата международном сотрудничестве.
Многие из таких циников живут в развитых индустриальных странах, у них все попытки международного сотрудничества вызывают подозрение, а любое государственное содействие — скептическое отношение. Недооценивая важность предупредительных действий, они не осознают цену издержек неиспользованных возможностей. В развитом мире люди с циничными взглядами в любой попытке реформировать международные организации видят заговор со стороны привилегированного меньшинства с целью упрочения своей власти. Проще разглагольствовать о бесчестности других, не имея и малейшего представления, как поступали бы они сами, изменись существующий порядок на более «честный». Циники разделились на разные группы и винят друг друга, чтобы оправдать свою позицию.
Потребность в компасе
Описанные нами подводные камни затрудняют саму попытку размышления о глобальной гражданственности. Людям довольно скоро будет почти невозможно сориентироваться в становящемся все более взаимозависимом мире, если мы не начнем задумываться о новом глобальном общественном договоре. У нас нет оснований полагать, что взаимозависимость не продолжится или не усилится в ближайшем будущем. Уже сейчас многие замечают, что неспособны полностью контролировать свою жизнь, что в свою очередь рождает отчуждение, тревогу и негативную ответную реакцию. Выбор, перед которым стоит человечество, ни в коей мере не означает беспомощность человека перед могуществом государств, это проблема нового общественного договора. Чтобы не потеряться в изменчивом мире возрастающей взаимозависимости, людям нужен компас и моральный камертон.
Представьте, что вы ведете машину. Каждый день миллионы людей находятся внутри металлических конструкций весом в тонну, движущихся со скоростью 50 миль в час, проделывая это в невероятной близости друг от друга. Неловкое движение руля может посеять хаос и подвергнуть опасности жизнь людей, но мы продолжаем беззаботно двигаться вперед, потому что находимся в негласном товариществе с другими водителями и имеем разумное представление об их гипотетическом поведении в следующую секунду. Это теоретически снижает риск вождения, потому что все люди следуют одним и тем же правилам, имеют схожие привычки поведения на дороге и одинаковые представления о том, как управлять автомобилем.
Так же и в мире, где взаимозависимость возрастает в прогрессии, людям необходим свод правил, новый общественный договор, который мы готовы сознательно и ответственно принять. Мы должны задаться вопросом: как велика наша ответственность перед другими людьми и что должно включать в себя понятие глобальной гражданственности. В этом нам помогут два следующих размышления.
Человек, родившийся семимиллиардным
Первым мыслительным экспериментом, который ставит перед собой задачу описать концепцию глобальной гражданственности, может стать гипотетическое обращение к семимиллиардному жителю нашей планеты. В качестве ежедневного упражнения каждому из нас не повредило бы потратить пятнадцать минут на составление маленькой приветственной речи для нашего гипотетического семимиллиардного нового товарища по планете, где мы рассказали бы ему или ей о жизни здесь. Этот разговор, пусть и гипотетический, помог бы нам собрать воедино наши представления о глобальной ситуации в мире, к которой мы все, так или иначе, причастны. К тому же это направило бы нас на путь осознания ответственности перед будущими поколениями и друг перед другом, которая неминуемо ляжет на наши плечи. Это и есть глобальная гражданственность.
Начнем с того, что расскажем нашему новому товарищу, что продолжительность его жизни может превзойти 70 лет, что в два раза больше, чем еще какие-то сто лет назад. Мы должны будем рассказать о том, что в мире доходы и благосостояние распределяются очень неравномерно, и разрыв между ожидаемым качеством жизни и реальным склонен только увеличиваться. Мы не можем отрицать, что в распоряжении человечества сегодня находятся довольно эффективные инструменты здравоохранения, мы победили оспу и наверняка в течение нашей жизни будет положен конец малярии и полиомиелиту. На среднее образование приходится около 11 лет жизни, и в этой сфере диспропорция распределения ресурсов хоть и имеет тенденцию уменьшаться, но по-прежнему выглядит угрожающе. Если это будет девочка, мы скажем ей, что мир все больше ценит гендерное равенство, поэтому ей повезет еще больше, чем ее маме или бабушке. Вдохновленные шансом быть первым, кто сообщает добрые вести, мы можем с уверенностью сказать, что возможностям новоприбывшего в этот мир мог бы позавидовать любой император или тиран из мира прошлого. Что до информации и знаний, то через Google, JSTOR или Википедию доступ к ним будет совершенно беспрецедентным и несравнимым с тем, которым располагали энциклопедисты и ученые прошлого. Однако мы не сможем обойти вниманием существенные риски. В послужном списке цивилизации есть в том числе и чудовищный опыт геноцида, но, несмотря на осознание того, что этот страшный опыт никогда не должен повториться, случись нашему семимиллиардному товарищу столкнуться с геноцидом лицом к лицу, мы должны признать, что едва ли кто-то придет к нему на помощь. Нам придется объяснить новичку, что мировые военные державы не только бездействуют, вопреки своей обязанности защищать человеческие существа, но и препятствуют самоорганизации добровольцев.
Нам также придется рассказать новичку, что мы послужили причиной климатических изменений на планете, сначала по незнанию, а в последние 20 лет полностью осознавая как необратимость процесса, так и весь масштаб последствий. Для нас не секрет, что недооценено влияние использования углеводородов на окружающую среду и последующие поколения. На деле наше сегодняшнее благополучие обеспечивается за счет будущих поколений, потому что именно им придется расплачиваться по полной за все, что мы после себя оставим. Пока мы изобретали планы, как остановить истощение озонового слоя, мы упустили момент, когда еще можно было помешать глобальным изменениям климата. И еще нам придется добавить, что в течение десятилетий двадцатого столетия мировые державы ставили на кон жизнь всего человечества, умножая ядерное оружие, и что никогда еще человечество не стояло так близко к ядерному холокосту. И хотя договору о нераспространении ядерного оружия уже 40 лет, мы до сих пор не осознаем всей важности полного ядерного разоружения.
Так, в попытке составить приветственную речь для нашего нового семимиллиардного товарища, мы неминуемо приходим к необходимости критического анализа и признания объективной ответственности, которая лежит на нас перед другими людьми и будущими поколениями, в чем и состоит суть глобальной гражданственности. Поступать с другими так, как бы мы хотели, чтобы поступали с нами, этот принцип и на сегодняшний день остается самым устойчивым критерием человечности.
Всемирный занавес неведения
Изучая предмет глобальной гражданственности, в следующем более конкретном мыслительном эксперименте мы должны рассмотреть проблему занавеса неведения. Это понятие ввел Джон Ролз в своей книге «Теория справедливости». Ролз предлагает рассматривать понятие справедливости как объект норм процессуального права, так «честности». Но если мы понимаем справедливость как честность, то организующие общество принципы должны основываться, очевидно, на изначальном всеобщем равенстве, как и принципы социального взаимодействия и управления. А это значит — подразумевается незнание индивидуумом своего места в обществе и своей социальной принадлежности или того, какими он наделен природными дарованиями или общественными благами. То есть, иначе говоря, когда принципы справедливости определяются за «занавесом неведения», такой подход исключает преимущества одних перед другими в каких бы то ни было обстоятельствах. Хотя в гипотезе Ролза угадывается кантианская концепция, можно возразить, что большинство философских и религиозных традиций основано на схожих установках. Максима, согласно которой мы ждем от других симметричного отношения к себе в сопоставимых ситуациях, является одновременно и простым высказыванием и, возможно, одной из самых радикальных теорий в истории существования человечества*.
Рассмотрим мир за занавесом неведения. Для решения каких проблем мы установим в этом случае правила и принципы (находясь за занавесом неведения), а какие проблемы оставим для пристального рассмотрения? Что-то подсказывает мне, что мы решимся на установление правил только относительно вещей, не вызывающих у нас ни малейшего сомнения, в отличие от всех жизненно важных вопросов. Очевидно, что благосостояние не может быть распределено через глобальные структуры. Невозможно обеспечить счастливую жизнь, распределяя составляющие благосостояния через глобальные структуры, потому что понятие счастливой жизни включает еще и товарищество, дружбу, семью и любовь. Таким образом, всеобщие правила, которые могут быть приняты за занавесом неведения должны быть минимальными. И более того, эти новые регулирующие правила в идеале приведут к замещению собой большого сектора политики. Хотя, разумеется, большая часть проблем будет при этом решаться на региональном и национальном политическом уровне. Но условно принятые правила могут помочь нам сформулировать те исключительные вопросы, которые мы могли бы решать без привлечения политики, и одновременно это даст нам понимание основных вопросов, которые могут быть включены в сферу интересов глобальной гражданственности.
Представим себе, что мы находимся за занавесом неведения, а именно закладываем основы глобальной гражданственности. Мы неминуемо зададимся вопросом, каким мы хотели бы тогда видеть мир — управляемым всемирным правительством, мир как федерацию или же выберем мир, как совокупность стран-государств, готовых к сотрудничеству? Начиная с Канта и до возникновения Всемирного федералистского движения, многие приходили к идее мирового парламента. Однако, видя всю подноготную процессов (находясь за занавесом), мы были бы поражены тем, насколько непопулярным оказалось всемирное федералистское движение и, напротив, насколько способны выдерживать испытания на прочность сообщества людей, говорящих на одном языке и проживающих на одной территории с единой историей. Будет довольно естественно, если наш выбор падет при этом на содружество стран-государств как на самую устойчивую из существующих форм, и мы будем питать искреннюю надежду, что эти страны будут более склонны к сотрудничеству, чем сегодня. Даже отбросив саму идею занавеса, судя по результатам глобальных опросов общественного мнения, очевидно, что в странах, приверженных односторонним действиям, таких как Китай, Индия или США, население склонно в большей мере поддерживать действия таких организаций, как ООН или ВТО, даже если эти действия направлены против интересов их собственной страны*.
Следующий существенный вопрос: устраивает ли людей капитализм как система производства и перераспределения благ? Начиная с луддитов и заканчивая первым Всемирным социальным форумом в Порту-Алегри, различные антикапиталистические группировки продвигали идею о том, что капитализм разрушает больше, чем создает, а также приводит к массовому неравенству и лишает людей человеческого достоинства. Однако за последние два столетия уровень материального благосостояния людей возрос беспрецедентно. Естественно, что в глаза бросается при этом существующее в мире неравенство: два процента населения планеты владеют более чем половиной глобальной экономики*. Понятно, что резкий рост неравенства доходов — это результат раннего процесса индустриализации Запада и его последствий в период с 1820 по 1950 год**. Неравенство доходов, хоть и достигло высокого значения, но с 1950 года оставалось стабильным, несмотря на общее ощущение, что на мировом уровне рост неравенства продолжался и в последние десятилетия.
Возрастающая коммуникация и осведомленность могут лишь отчасти объяснить несоответствие между общим ощущением неравенства и результатами исследований. Пока уровень неравенства доходов оставался стабильным в течение последних 50 лет, мы знаем, что во всем мире ситуация с неравенством и несоответствием ожиданий реальному качеству жизни все же плавно улучшалась. Среднестатистический человек сегодня имеет гораздо больше возможностей, чем во времена Чингисхана или Наполеона.
При прочих равных условиях и несмотря на масштаб неравенства доходов капиталистический строй выглядит как оптимальный с точки зрения предоставленных человеку возможностей. При этом не стоит, конечно, сбрасывать со счетов несовершенство капиталистической системы и необходимость продолжать работать над уменьшением неравенства. Естественную озабоченность вызывает в этой связи высокомерие, присущее верхушке общества в капиталистической пирамиде, но и эту проблему, на мой взгляд, проще и эффективнее решать с помощью активистов и политиков, чем посредством любого нормативного ограничения.
Перевод с английского Инны Березкиной
otetrad.ru
УДК 341.231.14Н.И. АГАМИРОВ, кандидат политических наук В своем выступлении на XII Петербургском экономическом форуме председатель Совета по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека при Президенте Российской Федерации Элла Памфилова отметила, что, «хотя в современном мире стало модным декларировать, что концепция устойчивого развития человеческого потенциала приходит на смену теориям экономического роста, на самом деле практически мало что меняется по существу, и пока нет оснований утверждать, что мы имеем иное качество экономики»[1]. С Э. Памфиловой следует согласиться и в том, что необходимо рассматривать человеческий капитал как важнейшую самостоятельную ценность, а не как вспомогательное средство для повышения прибыли и рентабельности. Поэтому целесообразно подвергнуть переосмыслению и переоценке саму теорию человеческого капитала, разработанную в период индустриализации, исходя из вызовов глобализации.Частью этой концепции стали и представления о правах человека, защита которых возлагается прежде всего на государство. В условиях постиндустриальных трансформаций ответственность за соблюдение прав человека в немалой степени ложится и на институты гражданского общества. В современной России идет сложный, разнонаправленный и противоречивый процесс формирования гражданского общества. И проблема прав человека в значительной степени остается предметом государственных забот, которые проявляются не только внутри страны, но и на международной арене.Справедливости ради надо признать, что здесь российская дипломатия прилагает немало усилий. Россия настоятельно продвигает свои подходы в правозащитных органах системы ООН, в том числе в Совете по правам человека (СПЧ) и в Третьем комитете Генеральной Ассамблеи ООН. По российской инициативе в ходе 62-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 2007 году была принята резолюция «Недопустимость определенных видов практики, которые способствуют эскалации современных форм расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости». Российские представители участвовали в формировании новой правозащитной архитектуры ООН, в том числе механизма универсального периодического обзора ситуации с правами человека в отдельных странах, противодействовали усилиям западных стран и их союзников по «размыванию» межгосударственного характера СПЧ, наделению его квазисудебными и «полицейскими» функциями, вели работу по снижению уровня конфронтации и политизации в деятельности Третьего комитета Генеральной Ассамблеи ООН[2]. Участие России в мероприятиях по линии ООН способствовало формированию объективного образа России как государства, проводящего социально ответственную политику.Гораздо сложнее обстоит дело с выражением российской позиции по правам человека в европейских институтах. Несмотря на многие проблемы, представители России в рамках «третьей корзины» Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) выступали за недопущение различных форм дискриминации, в первую очередь в отношении русскоязычного населения стран Балтии. Они смогли добиться «отражения проблематики преодоления безгражданства и противодействия неонацизму в решениях ноябрьского СМИД ОБСЕ 2007 года»[3]. Хотя Россия поддерживает диалог со всеми институтами ОБСЕ, действующими в гуманитарной сфере, нельзя похвастаться сложившимся взаимопониманием с Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ), миссии которого отказались от наблюдения за ходом выборов в Российской Федерации. Парламентская ассамблея ОБСЕ (ПА ОБСЕ) предложила всем парламентариям принять меры для признания факта голодомора на Украине. В резолюции ПА ОБСЕ, принятой 3 июля 2008 г. на пленарном заседании 17-й сессии ПА ОБСЕ, отмечается, что ПА ОБСЕ отдает дань памяти миллионам украинцев, погибших в результате массового голода, вызванного жесткими преднамеренными действиями и политикой тоталитарного сталинского режима.Безусловно, такие шаги снижают потенциал совместной работы международных организаций по правочеловеческой тематике. Как, впрочем, и попытки обвинить Россию в отходе от демократии, ограничениях прав и свобод человека, политически мотивированных преследованиях граждан, антисемитизме. А вот правомерность российских забот по гуманитарной ситуации в Прибалтике требуется постоянно публично подтверждать в ООН, ОБСЕ и Совете Европы.Эта ситуация актуализирует вопрос о гражданстве. Гражданство является тем национальным благом, которое исходит от государства и заключается в совокупности внутренних общественных прав. Однако вместе с глобализацией, с увеличивающейся прозрачностью границ и ослаблением суверенитета в ряде областей наблюдается постепенная трансформация традиционного национального гражданства в гражданство глобальное.Несмотря на то что совокупность прав, составляющих набор гражданских благ, предоставляется отдельному человеку конкретным обществом, принципы и ценности, которые составляют содержание гражданства, являются универсальными. Ведь именно такие принципы и ценности получили название прав человека. И главное, эти принципы и ценности представляют собой сущностные характеристики гражданства. Статус гражданства гарантирует человеку эти права, а государство самому человеку не гарантирует ничего сверх этого. Кроме того, всем известно, что набор этих прав ограничен.В условиях глобальных перемен закладываются основы и глобализации гражданства. Под этим процессом мы понимаем то, что формируются условия — правовые, политические, социальные, экономические и другие — для того, чтобы в любой точке планеты человеку гарантировалось достойное качество жизни. Однако правомерно говорить лишь о формировании условий, а не о том, что они сложились, или о том, что глобализация оказывает на процесс создания глобального гражданства лишь позитивное влияние. Вызовы глобализации в своих крайних проявлениях, разрушая правовые основы миропорядка, также отрицательно воздействуют на гражданское общество и формирование глобального гражданства.В то же время, говоря о глобальном гражданском обществе, нельзя отрицать силы международного общественного мнения, к которому может апеллировать человек в надежде на защиту своих прав. Наличие такого мнения является индикатором самого глобального гражданского общества. Также надо учитывать, что происходит его институционализация. Поэтому человек, права которого нарушаются, может апеллировать не только к национальным правозащитным организациям, но и к институтам глобального гражданского общества, хотя далеко не все страны открывают свои границы для его институтов.Следующий аспект проблемы прав человека и глобализации гражданства затрагивает вопросы идентификации в самом широком смысле — национальной, геополитической и т. д. Несомненно, массовые территориальные перемещения граждан отдельных государств должны подкрепляться такими правовыми и политическими гарантиями, которые обеспечивают реализацию прав и свобод любого человека независимо от места его пребывания. Но одновременно и сам человек имеет право ассоциироваться с государством или даже общиной своего происхождения, местом проживания, учебы, работы (как настоящим, так и прежним) со всеми теми ограничениями, которые накладывает на него такая сложная, многоуровневая или многосоставная ассоциация.В этой связи следует поставить вопрос о правомерности так называемого крикет-теста, который был когда-то предложен лордом Тэббитом для оценки степени интеграции иммигрантов. Этот тест заключается в том, что «правильный» иммигрант на международных матчах по крикету (если состязаются британская команда и команда его родной страны) должен болеть только за Великобританию. Да, «крикет-тест» в свое время был своеобразной подсказкой для лучшей адаптации мигрантов. Но разве все мигранты стремятся проститься со своей самобытностью? Разумеется, нет. Любопытный пример сохранения самобытности демонстрируют японцы, которые выросли в среде японских эмигрантов в Латинской Америке. После добровольного переселения в Японию они стремятся сохранять те элементы латиноамериканской культуры, которые органично впитала их община. Поэтому в миграционной политике надо учитывать тот факт, что при ограничении права на сохранение самобытности не только в среде иммигрантов, но и в обществе в целом могут возникнуть серьезные проблемы, ведущие к конфликтам идентичности.Все отмеченные особенности формирования глобального гражданства указывают на то, что оно только тогда станет реальностью, когда это будет гражданство без глобального паспорта, регистрации и бюрократии паспортных столов или других регистрационных учреждений. Но для этого нужна политическая воля и согласованные действия. Несомненно, надо приложить немалые усилия по борьбе с такими глобальными угрозами, как международный терроризм, транснациональная преступность, нелегальная миграция. Также важно усилить координацию действий по преодолению глобального неравенства, уменьшению отрицательного влияния различных факторов природной уязвимости на социальную и политическую жизнь. При этом национальные территориальные государства или международные и региональные межправительственные организации могли бы закрепить складывающиеся отношения гражданства в формально-юридическом аспекте.И все же гражданство остается индикатором принадлежности человека к какой-либо государственной общности, поэтому одна из основных характеристик гражданства связана с лояльностью человека к государству. Гражданин должен поддерживать принципы политической системы государства. Он должен разделять общепринятые в государстве основные ценности и моральные установки. Однако проблема ценностей в условиях глобализации не может быть рассмотрена вне глобального контекста. А глобализация неизбежно ускоряет интеграционный культурный процесс, ведет к выработке общечеловеческих ценностей.В этих условиях все без исключения национальные и даже этнонациональные культуры стоят перед новым глобальным вызовом. И им рано или поздно придется определить свою позицию в отношении формирования новых способов адаптации к меняющемуся миру. В ряде случаев такая позиция будет означать поворот в привычных проявлениях культурной свободы, а это так или иначе затрагивает и культурные права человека. Но на эту проблему можно посмотреть с другой точки зрения. Формируемая под воздействием глобализации транскультура раздвигает пространство культурной свободы. Таким образом, культурные права человека не нарушаются, а предоставляется более широкая возможность выбора собственной культурной идентичности. Причем такой выбор в условиях культурной свободы может быть весьма экстравагантным. Известны случаи, когда в различных переписях населения граждане определяли свою национальность как эльфы, хоббиты или джедаи. Правда, под влиянием шутки интернет-спамеров в 2003 году религия «джедай» была официально зарегистрирована Минюстом Великобритании. И в начале XXI века рыцарей джедай в Лондоне оказалось даже больше, чем буддистов и иудаистов[4].Последний пример свидетельствует о том, насколько информационный аспект является важным в проблеме прав человека в условиях глобализации гражданства. Распространение информационно-коммуникационных технологий кардинально изменяет условия взаимодействия культур. Вопреки утверждению критиков глобализации о диктате одной модели (прежде всего, западной) в культурном пространстве, следует признать, что мы стали свидетелями презентации множества этнических культур, которые без информационных технологий находились на периферии региональных культурных моделей. Формируемая взаимозависимость культурных миров облегчает процесс множественной самоидентификации человека, т. е. такой самоидентификации, которая отвечает потребности человека в многоуровневой ассоциации. О чем говорилось ранее.Имеются ли примеры реализации такой потребности? Да. Постиндустриальные страны вступили в стадию постнационального развития, которая существенно смягчает все издержки перехода от национального гражданства к глобальному гражданству. Ведь именно в тех странах, где этнокультурный компонент остается одним из основных факторов интеграции общества, глобализация встречает наибольшее сопротивление. Причем такое сопротивление обнаруживается у представителей большинства социальных групп, потому что глобализация (как, впрочем, и регионализация) способствует таким изменениям в их экономической, социальной и политической жизни, в правовой системе, к которым они по разным причинам не готовы. Это может касаться таких незначительных фактов, как изменение названия должностей, например, переименования городского руководителя на западный манер в мэра. Но может вызывать и большие неудобства для граждан, чем изменение традиционного обращения к градоначальнику.Так, в Великобритании при переходе на метрическую систему появились «метрические мученики». Группа активистов, называющая себя «метрические мученики» и ведущая борьбу за сохранение так называемой имперской системы измерений, в 2007 году одержала победу в суде над британской Палатой мер и весов. На ценниках в оптовой и розничной торговле за развесные товары параллельно с понятием «килограмм» будут и дальше писать «фунты» и «унции». Существует старое английское выражение: «Британия — страна мелких лавочников». И оказалось, что эта часть населения менее всех остальных готова подчиниться требованию властей и перейти на общеевропейские меры веса. Не гигантские сети супермаркетов, а именно местные зеленщики начали движение за право продавать товар как килограммами, так и фунтами[5].Здесь же можно упомянуть и модернизацию в сфере материальной культуры, которая также оказывается болезненной для многих национальных культур, так как материальная культура выступает своеобразной визитной карточкой национальной идентичности. В свете этого становятся очевидными протесты, которые были вызваны запретом на ношение ритуальных предметов (хиджаба, кипы и др.) в государственных образовательных учреждениях во Франции.И все же мы можем говорить, что в результате европейской интеграции появилось и общеевропейское гражданство. Можно ли считать его прообразом глобального гражданства, разумеется, с учетом особенностей более широкого правового и политического пространства? То, что европейское гражданство не является проектом, расширяющим политическое участие (а это подтверждается известными референдумами во Франции и Нидерландах по проекту европейской конституции и в Ирландии по Лиссабонскому договору 2007 года), говорит о возможности более широкого использования европейского опыта. Ведь, акцентируя внимание на правах человека, а также не затрагивая глубоко его политические интересы и преференции, такая модель способствует поддержанию толерантности в обществе.В современном мире, бесспорно, наблюдается дефицит толерантности. Но не только этот дефицит препятствует распространению института глобального гражданства, выдвижению его идеи хотя бы в качестве отдаленной перспективы мирового развития и формирования общего правового пространства. Некоторые исследователи, в частности Том Бернетт, один из ведущих британских экспертов по военным вопросам и вопросам безопасности, и журналист Алекс Геймз, считают, что в современном мире идет война между глобализацией и демократией[6].Насколько действительно велико нежелание или неготовность ряда новых независимых или бедных стран к демократическим преобразованиям? Следует разделить нежелание и неготовность. Если нежелание имеет субъективный смысл, то неготовность часто объективна. И здесь мы можем говорить о влиянии субъективного фактора на мировую политику, особенно когда речь идет о правах человека. Этот фактор мы отчетливо видим и в российском правовом пространстве при рассмотрении проблемы прав человека.В Конституции РФ 1993 года права и свободы человека закреплены в полном объеме. Надо особо подчеркнуть, что ни переходный характер развития российского общества во время принятия конституции, ни связанные с этим политические, экономические и социальные трудности, ни последствия нарушений прав человека в сложной истории страны не стали причиной сокращения перечня прав и свобод или их изъятия и ограничения в применении.Институт правового статуса личности (другими словами, понятие основ правового положения (статуса) человека и гражданина) получил конституционное воплощение в главе 2 «Права и свободы человека и гражданина» Конституции РФ. В нормах этой главы конкретизирована одна из основ конституционного строя России, которая провозглашена в ст. 2 Конституции РФ, где устанавливается, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства.Признание прав и свобод человека высшей ценностью означает приоритет прав и свобод человека в деятельности всех органов государства, их ориентацию на эти права и свободы. Высшая ценность прав человека заключается в выражении его свободы и в том, что права человека призваны служить ограничителем всевластия государства, препятствовать произволу государственных органов и должностных лиц, необоснованному вторжению государства в сферу личной свободы человека.Следует обратить внимание на разграничение универсальных прав и свобод на права и свободы человека и гражданина. Такой подход не является традиционным для российского конституционного регулирования, которое сводило положение человека только к его взаимосвязи с государством в качестве гражданина, получающего свои права в «дар» от государственной власти и целиком ей подчиненного. Конституция 1993 года, по сути, восстановила значимость общечеловеческих ценностей.Конституционные права и свободы выступают главным элементом конституционного правоотношения, в котором участвуют государство и гражданин. Для гражданина смысл такого правоотношения состоит в получении защиты своих прав, а для государства — в обязанности предоставить эту защиту, которая выражается в том, что именно реализация прав обеспечивает объявление государства как демократического и правового. Человек является свободным существом, находящимся под защитой мирового сообщества, государства, гражданином которого он является, а также государства, в котором он находится.Современное российское законодательство ориентируется на изложенные в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года и других международных документах по правам человека универсальные ценности. В частности, это нашло отражение в становлении законодательной базы, расширяющей, конкретизирующей и регулирующей отношения в области прав и свобод человека. Под воздействием международных актов в российской правовой системе расширилось представление о правах человека. В понятие «права человека» включены европейские правовые нормы и принципы, отражающие важнейшие права и основные свободы человека и правовые гарантии.Сравнение правовых норм Конституции РФ, федеральных законов и других законодательных актов Российской Федерации с правовыми нормами Европейской конвенции и других документов Совета Европы позволяет увидеть, в какой мере основные европейские стандарты в области прав и свобод человека включены в современное российское законодательство. За основу сравнительного анализа целесообразно принять отношение к защите и самореализации человеческой личности, т. е. такие аспекты, которые имеют самое прямое отношение к глобализации гражданства. В этой связи важно отметить, что взаимодействие России с Советом Европы по правозащитной проблематике является одной из наиболее значимых составляющих отношений с этой организацией.Также следует выделить направления, систематизирующие общепризнанные права и свободы человека: равенство всех перед законом и судом; запрещение дискриминации; право на жизнь; отмена смертной казни; запрещение пыток, насилия, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения или наказания; право на свободу и личную безопасность. По этим направлениям в целом российское законодательство отвечает европейским стандартам.Самым болезненным для России остается вопрос о действии моратория на смертную казнь и об ее отмене. В соответствии с Федеральным законом от 08.01.1997 № 11-ФЗ «О внесении изменений в статьи 184 и 185 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации» президент может помиловать всех без исключения приговоренных к смертной казни, даже если они и отказываются от обращения о помиловании. Однако в ближайшее время в России можно ожидать правовых изменений в части полной отмены смертной казни.Имеется еще один существенный момент, касающийся демократии, прав человека и возможности формирования глобального гражданства. Демократия подразумевает вовлеченность человека в процесс принятия решений, касающихся его собственной судьбы. С этой точки зрения глобальное гражданство явилось бы подлинным торжеством демократии как политической идеи. Но в реалиях начала XXI века такая вовлеченность всех граждан воспринимается как утопия. Хотя и роста политического абсентеизма также не наблюдается.Но почему даже приветствующие глобализацию демократические страны сдержанно относятся к политическому и правовому следствию этого процесса — к глобальному гражданству? Одной из причин можно назвать боязнь растворения культурной идентичности этих стран в калейдоскопе культур и превращения культурной свободы в «антикультурную распущенность». Поэтому ведущей внешнеполитической линией демократических стран выступает защита прав человека там, где они нарушаются, а не право гражданина свободно влиять на судьбы своей страны, а значит, и остального мира.Именно на последнее обстоятельство надо обратить внимание. Ведь гражданство изначально мыслилось как феномен, потенциально включающий в себя население всего мира. Такое видение отразилось, например, в идеях французских просветителей или Иммануила Канта. А вот в результате подъема национализма и распада колониальных империй понятие «гражданство» стало рассматриваться как социальное учреждение, связанное с понятием «национальность». Именно отсюда стартует представление о невозможности глобализации гражданства, по крайней мере в обозримом будущем.Но нельзя исключать справедливости и, более того, рациональности в подходе к «глобальным гражданам» как к субъектам глобализации, т. е. к таким людям, которые могут свободно пересекать государственные границы и в каждом регионе планеты чувствовать себя как дома. Но при этом никакое политическое сообщество они не образуют, а выступают лишь обладателями своеобразной планетарной «грин-карты», обеспечивающей им ряд прав, а именно право на работу, на социальное пособие и на свободное перемещение в значительной части мира. Как видим, о политических правах здесь речь не идет. Глобальное гражданство, если понимать под ним возможность максимального расширения пределов политического участия представителей разных стран, пока вряд ли возможно. Значит, в свете того что гражданство означает включение в нацию, т. е. в политическое сообщество, можно говорить и об ограниченности права на участие в политической жизни страны тех лиц, которые не являются ее гражданами или подданными.Для того чтобы расширить возможности политического участия граждан в решении не только национальных, но и международных проблем, требуется активизировать различные формы деятельности негосударственных институтов, например, общественных структур или частных компаний. Почти десять лет назад Генеральный секретарь ООН на Всемирном экономическом форуме в Давосе предложил заключить Глобальный договор, чтобы объединить усилия компаний, учреждений Организации Объединенных Наций, трудящихся и гражданского общества по реализации десяти универсальных социальных и экологических принципов. Осуществление этой идеи было начато в центральных учреждениях Организации Объединенных Наций 26 июля 2000 г.Глобальный договор развивает концепцию ответственного корпоративного гражданства, чтобы деловые круги содействовали решению проблем глобализации[7]. Эта концепция предполагает, что частный сектор в партнерстве с другими общественными силами может способствовать созданию более устойчивой глобальной экономики. Глобальный договор представляет собой добровольную инициативу, основанную на концепции корпоративного гражданства с двумя взаимодополняющими целями: во-первых, сделать Глобальный договор и его принципы частью стратегии и деятельности деловых кругов; во-вторых, поощрять сотрудничество между основными заинтересованными сторонами посредством содействия налаживанию партнерских связей в поддержку целей ООН. Важно учитывать то обстоятельство, что Глобальный договор не является механизмом глобального регулирования, поскольку полагается только на публичную подотчетность, транспарентность и политику компаний, трудящихся и институтов гражданского общества по защите собственных интересов в целях инициирования и совместного принятия практических мер, направленных на реализацию излагаемых в нем принципов.Интересно, что Глобальный договор построен на сетевой основе. Это созвучно идеям сетевого общества и сетевого правительства. Его ядром являются Бюро по Глобальному договору и шесть учреждений ООН: Управление верховного комиссара ООН по правам человека, Программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП), Международная организация труда (МОТ), Программа развития ООН (ПРООН), Организация Объединенных Наций по промышленному развитию (ЮНИДО) и Управление ООН по наркотикам и преступности. Договор охватывает все соответствующие общественные силы: правительства, определившего принципы, на которых базируется эта инициатива; компаний, на деятельность которых он стремится повлиять; трудящихся; организаций гражданского общества; самой ООН как организатора мероприятий и посредника между различными структурами.Принципы Глобального договора вытекают из таких документов, как Всеобщая декларация прав человека; Декларация МОТ об основополагающих принципах и правах в сфере труда; Декларация по окружающей среде и развитию, принятая в Рио-де-Жанейро; Конвенция ООН против коррупции. Глобальный договор предлагает частному сектору в рамках сферы своего влияния обеспечить соблюдение, поддержку и внедрение основных ценностей в области прав человека, трудовых норм, охраны окружающей среды и борьбы с коррупцией. Эти положения нашли отражение в основных принципах Глобального договора, в которых указано, что деловые круги должны:— поддерживать и уважать подход, предусматривающий защиту международных прав человека в их сферах влияния;— быть непричастными к нарушениям прав человека;— поддерживать свободу ассоциаций и эффективное признание права на коллективный договор;— поддерживать ликвидацию всех форм принудительного и обязательного труда;— поддерживать эффективную ликвидацию детского труда;— поддерживать ликвидацию дискриминации при найме на работу и в профессиональной деятельности;— поддерживать осторожный подход к экологическим вопросам;— предпринимать инициативы в поддержку усиления экологической ответственности;— поощрять разработку и распространение экологически безопасных технологий;— бороться со всеми проявлениями коррупции, включая вымогательство и взяточничество.В рамках Глобального договора по всему миру созданы национальные и региональные сетевые структуры, которые предназначены для поддержки осуществления Договора в местных условиях в таких процессах, как проведение диалога, учеба и осуществление проектов, и для содействия обеспечению качества. Договор способствует проведению ориентированных на практические действия региональных и международных совещаний, так называемых политических диалогов, посвященных конкретным вопросам, связанным с глобализацией и корпоративным гражданством. Во время «политических диалогов» обсуждаются такие вопросы, как роль частного сектора в зонах конфликтов, бизнес и устойчивое развитие, транспарентность и борьба с коррупцией, бизнес и права человека, финансы и корпоративная ответственность. Кроме того, компаниям предлагается совершенствовать методы корпоративной работы, накапливать и изучать опыт и обмениваться им на веб-сайте Глобального договора. Глобальный договор стимулирует своих участников к реализации партнерских проектов вместе с учреждениями ООН и организациями гражданского общества для поддержки глобальных целей в области развития. Участие в Глобальном договоре позволяет внедрять универсальные принципы и ответственное корпоративное гражданство в целях уменьшения рисков и повышения качества управления корпорацией / производством.Понятно, что большинство частных предприятий в разных странах остается вне рамок Глобального договора. Но, как говорят, дорога в тысячу миль начинается с первого шага. И такой шаг к формированию глобального гражданства этот Договор делает. Пока же глобальное гражданство насыщается ценностными характеристиками гораздо больше, чем правовыми или политическими. Но если считать, что глобальное гражданство — возможность в любом месте мира гарантировать любому человеку гражданское качество жизни, то надо учитывать, что такое состояние достигается только при условии непременного соблюдения всех прав человека. Библиография1 www.sovetpamfilova.ru2 См.: Внешнеполитическая и дипломатическая деятельность Российской Федерации в 2007 году: Обзор МИД России. Москва, март 2008 года // www.mid.ru3 Там же.4 www.vokruginfo.ru/news3200html5 www.svobodanew.ru/Article/2007/05/30/200705316282080.html6 См.: Burnett T., Games A. Who Really Runs the World? — London, 2005.7 См.: Глобальный договор. Официальный документ. Официальный сайт ООН www.un.org
www.sovremennoepravo.ru
На современном нам отрезке истории учреждения глобального капитализма все настойчивее требуют все больших и больших возможностей для перемещения товаров - именно этого, например, добивается ВТО, поскольку такое перемещение является важнейшим условием капиталистического накопления. Однако и рабочая сила в условиях капитализма является товаром - тем единственным товаром, который имеют возможность продавать неимущие слои населения, чтобы выжить.
С одной стороны - миграция групп продавцов собственной рабочей силы - пролетариев - жизненно необходима капитализму. С другой стороны - эта миграция в то же время подрывает стабильность капиталистических государств и буржуазного порядка вообще, - поскольку она всегда является избыточной, не знает меры и постоянно перехлестывает через край. В условиях нынешнего капитализма местоположение пролетарских масс в пространстве определяется ими самостоятельно, потому что ограничения и репрессии во все меньшей степени оказываются способны сдерживать непрерывный процесс их движения по свободно выбранным направлениям. Потоки физических тел пролетариев сливаются в новые реки, на реках возникают новые порты, - и тем самым массы творчески создают новую социальную географию. Эта творческая активность пролетариата была высоко оценена еще Марксом, который нередко называл его «vogel-frei» - «свободная птичка», непрестанно движущаяся из деревни в город, из страны в страну, с континента на континент, - именно это во многом и обуславливает преобразовательный потенциал пролетариата.
Уже в нынешней капиталистической реальности мегаполисы становятся огромными резервуарами циркулирующего человечества, его временными пристанищами и сетями для дальнейшего массового размещения. Эта их функция, несомненно, сохранится и тогда, когда человечество избавится от уз эксплуатации и отчуждения. Но если сейчас мотором этой циркуляции являются, главным образом, нищета, голод и нужда, то в обществе будущего движение будет обусловлено избытком творческой активности и жизненной силы человечества.
Посредством не знающей границ циркуляции массы утверждают свое право на обладание пространством и одновременно утверждают себя в качестве субъекта действия. Перемещения эти достигаются зачастую ценой ужасных страданий. Но стремление, которое лежит в их основе - это стремление к освобождению, которое оказывается частично удовлетворено путем «присвоения» массами новых пространств. Это движение пролетариата в пространстве повсюду на своем пути создает новые формы пролетарской самоорганизации и кооперации, что, в свою очередь, создает предпосылки для формирования нового общества. И повсюду пролетарии создают то богатство, которое паразитический капитал нашего времени, не будь этого самого движения, просто не знал бы, как высосать из крови пролетариата. Сельское хозяйство и сфера услуг США и Европы целиком держатся на низкооплачиваемом труде мигрантов. Но без «нелегального» труда множества людей был бы невозможен и наиболее передовой сектор производства - от дизайна и модельного бизнеса. До электроники и науки. Аналогичные процессы мы наблюдаем и на постсоветском пространстве. Из некоторых бывших советских республик, наиболее пострадавших от распада СССР, в поисках работы выехало уже более половины населения (Азербайджан, Армения, Молдова). На труде мигрантов целиком основывается строительный бизнес России. Мигранты выполняют и остальные наиболее тяжелые и «грязные» работы, не требующие квалификации.
Пути миграции выводят пролетарские массы из мрака деградации, на которую империализм обрек целые регионы, но и на новых пространствах они становятся наемными рабами капитала. Современное капиталистическое производство немыслимо без массовой «нелегальной миграции». Но посредством присвоения себе пространства, освоения его и утверждения свободы перемещения пролетарские массы утверждают свою автономию перед лицом институтов капиталистического господства. Массовое преодоление препятствий, возводимых на путях миграции капиталистическими государствами, в определенном смысле является заявкой «нелегальных» пролетариев на контрвласть. В территориальных перемещениях рабочей силы скрыта реальная мощь пролетарских масс.
От констатации этого факта следует перейти к исследованию зрелых форм сознания и политической организации, обнаружить политическую тенденцию внутри спонтанного перемещения масс.
Для понимания этого можно вначале рассмотреть проблему с противоположного конца - выяснить, каким образом реагируют на эти перемещения институты, поддерживающие капиталистический порядок. В первую очередь, глобальный капитализм пытается сдерживать это движение с помощью полицейской системы. Но, по большому счету, эффективно контролировать эти пути власть не в состоянии, так же неубедительно выглядят выдвигаемые ей основания для ужесточения репрессивных мер. Например, наркобароны из правительства США упорно именуют миграционные пути из Южной Америки в Северную «кокаиновым путем», а дороги исхода из Северной Африки европейские политики называют «дорогами терроризма». Аналогичная демагогия используется и российскими политиками, привычно обвиняющими мигрантов из Средней Азии в наркотрафике, а выходцев с Кавказа преследуют под видом борьбы с терроризмом. Разумеется, целью при этом является отнюдь не перекрытие миграционных потоков, столь необходимых капиталу, а ограничение и изоляция их для того, чтобы воспрепятствовать обретению пролетариями-мигрантами политической легитимности. Помимо задействования полицейского аппарата, силы капиталистического глобализма в каждой отдельной стране манипулируют националистическими силами, которые направляют в нужное им русло. В тех же целях в мире труда капитал усиливает расколы и разграничения по признаку расы, пола, языка, культуры. Однако, в этом ему приходится проявлять осмотрительность, чтобы производительные способности масс не оказались ограничены чрезмерно. С философской точки зрения все репрессивные действия в отношении перемещений масс носят характер антагонизма, т.е. являются внешней по отношению к ним силой. Другой аспект этой проблемы заключается в том, что многочисленные репрессивные меры, применяемые против движущихся в пространстве масс, являются наиболее убедительным доказательством их силы.
Настало время для того, чтобы существование (которое, как известно, возможно только в форме непрестанного движения) пролетарских масс в пространстве обрело легитимность. Это означает, во-первых, что преграды, мешающие перемещениям пролетарских масс, которые до настоящего времени существуют в мире, должны быть устранены.
Это ставит перед нами важнейшую проблему. Каким образом пространственно-временному движению масс придать социальное и, в узком смысле, политическое измерение? Каким образом массы могут организовать и направить свои силы против подавления, против принуждения к территориальной сегментации? Единственный ответ, который можно на это дать таков: действие масс становится политическим в том случае, если оно непосредственно и осознанно направлено против репрессивных операций глобального капитализма.
Навязанные новой коллективной рабочей силе разделительные барьеры должны быть сознательно разрушены. Необходимо распознавать намечаемые властью репрессивные действия и организовывать сопротивление им. А для этого необходимо собрать воедино опыт сопротивления и направить его затем против нервных центров глобального капиталистического господства.
Хотя эта задача с марксистской точки зрения является очевидной, - она до сих пор не нашла адекватного отражения в конкретной практике. Хотя уже сейчас возможно сформулировать первое политическое требование глобальных пролетарских масс: глобальное гражданство.
Это требование было впервые сформулировано в 1996 году во Франции на демонстрациях за права иностранцев, проживающих без документов, в следующей форме: «Документы для всех!» Требование документов для всех означает, что каждый станет обладателем всей полноты гражданских прав в стране, где живет и работает. Политическое требование глобального гражданства не является утопичным и нереалистичным. Это лишь требование того, чтобы ситуация, сложившаяся де-факто, была отражена так же и де-юре. Правовой статус населения должен быть пересмотрен в соответствии с произошедшими в последние годы реальными экономическими изменениями. Капитал сам требовал роста мобильности рабочей силы и непрестанного перемещения через национальные границы. А сейчас, когда современное производство стало немыслимо без притока рабочих из подчиненных регионов мира, капитал заинтересован в том, чтобы держать эту рабочую силу в бесправном положении. Поэтому ситуация требует, чтобы право и труд оказались связаны воедино, а все рабочие, участвующие в создании капитала, автоматически приобретали гражданство и возможность пользоваться всей полнотой гражданских прав.
На территории бывшего «второго мира» все эти проблемы столь же актуальны, как и в первом мире. Лишено гражданских прав все «некоренное» население Прибалтики. В России все большее вличние приобретают наиболее реакционные буржуазные силы в лице националистов, фашиствующих «коммунистов» и др., которые требуют лишения рабочих-мигрантов, каких бы то ни было, гражданских прав. Абсурдность нынешней политической ситуации в России проявляется, в частности, и в том, что точно такие же призывы раздаются и со стороны организаций, пытающихся заработать репутацию «правозащитных». Например, движение «За волю!»
В дальнейшем требованию глобального гражданства может быть придан более радикальный характер. Сейчас к каждому государству выдвигается требование юридически признать перемещения масс, поскольку они обусловлены и необходимы капиталу. Следующим шагом должно стать требование контроля самих масс над процессами перемещения. Массы должны сами решать, куда, когда и зачем им передвигаться. Они так же должны иметь право не быть вовлеченными в процессы перемещения и жить там, где они жили, а не быть экономически принуждаемы к постоянным скитаниям. Например, изгнанные со своей земли, палестинцы много десятилетий являются источником самой дешевой рабочей силы для нефтяных магнатов Саудовской Аравии.
Всеобщее право контролировать собственное перемещение - есть, в конечном счете, требование массами глобального гражданства.
Данное требование бросает вызов важнейшему инструменту контроля глобального капитализма над производством и жизнью масс. Глобальное гражданство - это способность пролетарских масс заново обрести контроль над пространством, создавая тем самым и новую социальную реальность.Илья Романовhttp://propaganda-journal.net/741.html
propaganda-red.livejournal.com
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
В широком использовании термин «мировое гражданство» или «глобальное гражданство», как правило, означает лицо, которое ставит свою принадлежность к «мировому сообществу» выше своей принадлежности как гражданина той или иной нации, а также местности. Смысл заключается в том, что принадлежность какого-либо лица выходит за пределы географии или политических границ, и что планетарное человеческое сообщество является взаимозависимым и целостным; человечество по существу является единым. Этот термин использовался в области образования и политической философии, а также широко использовался в общественных движениях, например «Гражданин мира».
Термин «гражданин» относится к определению принадлежности какого-либо лица к городу, государству или стране и его права на труд, жизнь и участие в политической сфере в конкретной географической области. В сочетании с термином «глобальный», он, как правило, означает лицо, которое ставит свою принадлежность к «мировому сообществу» выше своей принадлежности как гражданина той или иной нации или местности. Смысл заключается в том, что принадлежность какого-либо лица выходит за пределы географии или политических границ, и что обязанности или права возникают или могут быть получены в связи с принадлежностью к более широкому классу — классу «человечество». Это вовсе не означает, что такой человек отвергает или отказывается от своего гражданства или иной локальной национальной принадлежности; такая национальная принадлежность находится на «втором месте» по отношению к его принадлежности к мировому сообществу[1]. В более широком смысле, эта идея вызывает вопросы о положении мирового общества в эпоху глобализации[2]. При общем употреблении данный термин может иметь почти такое же значение, как и «гражданин мира» или «космополит», однако, он также имеет дополнительное, специализированное значение в разных контекстах.
В сфере образования данный термин чаще всего используется для описания мировоззрения или ряда ценностей, на которые ориентировано образование. Термин «мировое сообщество» иногда используется для обозначения ряда глобальных исследований целей обучения, поставленных для студентов, чтобы подготовить их к глобальной гражданственности. В системе образования концепция «образования в духе глобальной гражданственности» начинает вытеснять или перекрывать такие движения, как многокультурное образование, воспитание в духе мира, воспитание в духе прав человека, образование в интересах устойчивого развития и международное образование[3]. Кроме того, образование в духе глобальной гражданственности стремительно начинает объединять понятия вышеупомянутых движений. Концепция глобальной гражданственности была связана с премиями, присуждаемыми за содействие гуманизму[4]. На преподавателей возложена ответственность как на агентов социальных перемен[5]. Одри Ослер, директор Центра по вопросам гражданства и образования в области прав человека университета Лидса, утверждает, что «образование для совместной жизни во взаимозависимом мире является не дополнительным элементом, а необходимым фундаментом»[6]. Стоит упомянуть журнал «Всеобщее образование» — цифровое издание, выпускаемое при поддержке ЮНЕСКО и УВКБ, основанное на универсальных ценностях Декларации формирующихся прав человека и призванное содействовать достижению Целей развития тысячелетия в соответствии с принципами Образования в духе глобальной гражданственности[7]. Инициатива, выдвинутая преподавательским составом, сформулировавшим предложение, набрала наибольшее количество голосов в группе «Устойчивое развитие в целях искоренения нищеты в Рио + 20»[8]. Учитывая, что Образование в духе глобальной гражданственности привлекает все большее внимание, ученые исследуют эту область и разрабатывают концепции. Ниже приведены некоторые из наиболее распространенных точек зрения:
Глобальное гражданство в некоторых контекстах может относиться к обозначению этики или политической философии, в рамках которой предлагается, что основные социальные, политические, экономические и экологические реалии сегодняшнего мира должны рассматриваться на всех уровнях — гражданами, организациями гражданского общества, сообществами и национальными государствами — через глобальную призму. Оно относится к широкому мировоззрению, которое включает вопросы культуры и окружающей среды и принимает фундаментальную взаимосвязанность всех вещей. Политические и географические границы становятся неактуальными, а решения сегодняшних проблем рассматриваются за рамками узкого видения национальных интересов. Сторонники этой философии в качестве примера часто приводят Диогена Синопского и его заявление «Я гражданин мира (κοσμοπολίτης, космополит)» в ответ на вопрос о месте его происхождения[11]. Санскритский термин Vasudhaiva Kutumbakam имеет смысл «мир — это одна семья». Самую раннюю ссылку на эту фразу можно найти в сборнике притч Хитопадеша. В строках Маха упанишаде VI.71-73 описывается, как можно обрести Брахман (тот самый высший, всеобщий Дух, который является источником и поддержкой необычайной вселенной). В изложении речь идет не только о мире и согласии среди обществ в мире, но и об истине, что так или иначе весь мир должен жить вместе, как семья[12].
ru.bywiki.com
В широком использовании термин «мировое гражданство» или «глобальное гражданство», как правило, означает лицо, которое ставит свою принадлежность к «мировому сообществу» выше своей принадлежности как гражданина той или иной нации, а также местности. Смысл заключается в том, что принадлежность какого-либо лица выходит за пределы географии или политических границ, и что планетарное человеческое сообщество является взаимозависимым и целостным; человечество по существу является единым. Этот термин использовался в области образования и политической философии, а также широко использовался в общественных движениях, например «Гражданин мира».
Термин «гражданин» относится к определению принадлежности какого-либо лица к городу, государству или стране и его права на труд, жизнь и участие в политической сфере в конкретной географической области. В сочетании с термином «глобальный», он, как правило, означает лицо, которое ставит свою принадлежность к «мировому сообществу» выше своей принадлежности как гражданина той или иной нации или местности. Смысл заключается в том, что принадлежность какого-либо лица выходит за пределы географии или политических границ, и что обязанности или права возникают или могут быть получены в связи с принадлежностью к более широкому классу — классу «человечество». Это вовсе не означает, что такой человек отвергает или отказывается от своего гражданства или иной локальной национальной принадлежности; такая национальная принадлежность находится на «втором месте» по отношению к его принадлежности к мировому сообществу[1]. В более широком смысле, эта идея вызывает вопросы о положении мирового общества в эпоху глобализации[2]. При общем употреблении данный термин может иметь почти такое же значение, как и «гражданин мира» или «космополит», однако, он также имеет дополнительное, специализированное значение в разных контекстах.
В сфере образования данный термин чаще всего используется для описания мировоззрения или ряда ценностей, на которые ориентировано образование. Термин «мировое сообщество» иногда используется для обозначения ряда глобальных исследований целей обучения, поставленных для студентов, чтобы подготовить их к глобальной гражданственности. В системе образования концепция «образования в духе глобальной гражданственности» начинает вытеснять или перекрывать такие движения, как многокультурное образование, воспитание в духе мира, воспитание в духе прав человека, образование в интересах устойчивого развития и международное образование[3]. Кроме того, образование в духе глобальной гражданственности стремительно начинает объединять понятия вышеупомянутых движений. Концепция глобальной гражданственности была связана с премиями, присуждаемыми за содействие гуманизму[4]. На преподавателей возложена ответственность как на агентов социальных перемен[5]. Одри Ослер, директор Центра по вопросам гражданства и образования в области прав человека университета Лидса, утверждает, что «образование для совместной жизни во взаимозависимом мире является не дополнительным элементом, а необходимым фундаментом»[6]. Стоит упомянуть журнал «Всеобщее образование» — цифровое издание, выпускаемое при поддержке ЮНЕСКО и УВКБ, основанное на универсальных ценностях Декларации формирующихся прав человека и призванное содействовать достижению Целей развития тысячелетия в соответствии с принципами Образования в духе глобальной гражданственности[7]. Инициатива, выдвинутая преподавательским составом, сформулировавшим предложение, набрала наибольшее количество голосов в группе «Устойчивое развитие в целях искоренения нищеты в Рио + 20»[8]. Учитывая, что Образование в духе глобальной гражданственности привлекает все большее внимание, ученые исследуют эту область и разрабатывают концепции. Ниже приведены некоторые из наиболее распространенных точек зрения:
Глобальное гражданство в некоторых контекстах может относиться к обозначению этики или политической философии, в рамках которой предлагается, что основные социальные, политические, экономические и экологические реалии сегодняшнего мира должны рассматриваться на всех уровнях — гражданами, организациями гражданского общества, сообществами и национальными государствами — через глобальную призму. Оно относится к широкому мировоззрению, которое включает вопросы культуры и окружающей среды и принимает фундаментальную взаимосвязанность всех вещей. Политические и географические границы становятся неактуальными, а решения сегодняшних проблем рассматриваются за рамками узкого видения национальных интересов. Сторонники этой философии в качестве примера часто приводят Диогена Синопского и его заявление «Я гражданин мира (κοσμοπολίτης, космополит)» в ответ на вопрос о месте его происхождения[11]. Санскритский термин Vasudhaiva Kutumbakam имеет смысл «мир — это одна семья». Самую раннюю ссылку на эту фразу можно найти в сборнике притч Хитопадеша. В строках Маха упанишаде VI.71-73 описывается, как можно обрести Брахман (тот самый высший, всеобщий Дух, который является источником и поддержкой необычайной вселенной). В изложении речь идет не только о мире и согласии среди обществ в мире, но и об истине, что так или иначе весь мир должен жить вместе, как семья[12].
wikiredia.ru
