Корпоративное гражданство является одним из ключевых факторов устойчивого ведения бизнеса, а также важным компонентом повышения уровня жизни населения. На каком уровне развития находится корпоративное гражданство в России? Давайте разбираться.
Корпоративное гражданство – это бизнес-стратегия по взаимодействию с общественностью с целью обеспечения устойчивого развития, а также улучшения репутации компании как ответственного «гражданина».
Впервые термин «корпоративное гражданство» упоминается в американской литературе начала 80-х годов. Уже в 90-х понятие распространилось по всему миру и стало неотделимой частью концепции корпоративной социальной ответственности.
На сегодняшний день не существует единой концептуализации понятия «корпоративного гражданства». Довольно часто это понятие используется как синоним КСО. Это заблуждение, причем совершенно необоснованное.
Корпоративное гражданство подразумевает деятельность бизнеса в социально-политическом пространстве. Компания, выступающая в качестве корпоративного гражданина, не поддается давлению внешних институтов и не пытается соответствовать их требованиям. Напротив, она стоит наряду с представителями гражданского общества и государства. Вместе они формируют ценности, способные обеспечить устойчивое развитие и защиту интересов стейкхолдеров, а также внедряют эти ценности в корпоративное управление.
В отличии от КСО, корпоративное гражданство – это некий переход к новой модели ведения бизнеса. Как говорит профессор Колумбийского Университета Jeffrey Sachs:
Jeffrey Sachs
Профессор Колумбийского Университета
«Бизнес не ждет пока к нему обратятся за помощью, он сам ищет «объект» социальных инвестиций, сам находит проблемы, вызывающие беспокойство у населения, и решает их. Таким образом бизнес получает отдачу от такого рода инвестиций и извлекает для себя выгоду».
Если сравнить корпоративное гражданство и корпоративную социальную ответственность, различия между этими двумя понятиями становятся предельно ясными. Деятельность компании как «корпоративного гражданина» направлена на решение социальных проблем, в то время как КСО является решением проблем, создаваемых деятельность компании.
Вопросы корпоративного гражданства обсуждались на конференции «Развитие территорий: роль и ответственность бизнеса», организованной журналом «Бизнес и общество» при партнёрской поддержке компаний АЛКОА Россия, Microsoft в России и РГГУ. На конференции выступили: Артём Шадрин, заместитель директора Департамента стратегического управления (программ) и бюджетирования Министерства экономического развития РФ, Сергей Макаров, начальника Центра общественных связей ООО «ЛУКОЙЛ-ПЕРМЬ», Ирина Семененко, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН, Алексей Костин, исполнительный директор НП, Олег Фокин, исполнительный директор Фонда «Устойчивое развитие» и др.
1. Американская модель.
Корпоративное гражданство в Америке является приоритетом для многих компаний и рассматривается в качестве актива, капиталовложения и конкурентного преимущества, способного обеспечить успешное ведение бизнеса.
Американские потребители считают «достойными корпоративными гражданами» компании, внедряющие ответственные практики ведения бизнеса и филантропию в систему корпоративного управления. А именно:
- хорошее отношение к работникам;
- честное ведение бизнеса;
- производство качественных услуг и товаров;
- учет потребительских интересов;
- внимание по отношению к местным сообществам.
2. Канадская модель.
Влияние на формирование канадской модели корпоративного гражданства оказали традиции развития отношений государства и национального бизнеса, ориентированных на компоненты неокорпоративистского взаимодействия. Но есть одно «но»: правила игры канадскому бизнесу диктуют необходимость котировки на биржах США и включение в зону НАФТА. Поэтому в Канаде наблюдается смешанная модель корпоративного гражданства. Тем не менее, бизнес в Канаде более тесно взаимодействует с государством, чем в Америке.
3. Европейская модель.
Основная цель европейской модели КСО — превращение стратегии социальной ответственности в необходимый ресурс европейского строительства, а организации — в полноправных членов государственных сообществ. Европейская модель КСО характеризуется высоким показателем институционализации взаимосвязей со стейкхолдерами. Еще одна особенность — активное вовлечение представителей различных организаций и групп гражданского общества, интересы которых затрагивают интересы бизнеса.
В область инициатив по продвижению корпоративного гражданства вовлекаются не только крупные компании, но и небольшие предприятия (конечно же, в более скромных масштабах). Социальная и деловая активности таких организаций часто бывают не связаны друг с другом. Главным фактором выбора социально ответственных практик является позиция руководства компании.
Многие российские компании стараются придерживаться принципов устойчивого развития, стремятся повысить качество жизни, а также уровень социального, экономического и экологического благополучия на территориях присутствия.
Компания «Атомэнергопроект» оказывает влияние на экономику регионов присутствия, способствуя росту налоговой базы, повышению их инвестиционной привлекательности, образованию новых рабочих мест, активному развитию инфраструктуры. Кроме того, организация принимает участие в строительстве теплосетей, дорог, а также реализации различных проектов.
В 2012 году ОАО «Атомэнергопроект» был проведен открытый благотворительный конкурс на реализацию социально значимых проектов среди общественных некоммерческих организаций и граждан. В рамках конкурса благотворительную поддержку получили:
Группа «Интер РАО» ведет тесное сотрудничество с органами власти регионов присутствия своих компаний. Компаниями Группы заключено более тридцати соглашений о взаимодействии, носящих как долгосрочный, так и краткосрочный характер.
Для стабилизации платёжной дисциплины населения Группа «Интер РАО», во взаимодействии с органами исполнительной власти регионов присутствия, проводит систематическую работу по борьбе с дебиторской задолженностью. Это позволяет не только повысить операционную эффективность компаний Группы, но и дает возможность увеличить налоговые поступления в бюджеты регионов.
В целях реализации стратегии развития компании в 2014 году была разработана Концепция по взаимодействию с общественными организациями. Стратегическими целями концепции являются минимизация репутационных рисков, формирование эффективного двустороннего канала коммуникаций, повышение стоимости и узнаваемости бренда «Интер РАО».
Благотворительная деятельность Группы основывается на принципах Концепции благотворительной деятельности Группы «Интер РАО» – действенности, адресности, объективности и эффективности, а также на рекомендациях Правительства Российской Федерации и Министерства энергетики России по снижению издержек.
Для компании «Росэнергоатом» важным аспектом социальной ответственности являются инвестиции в в инфраструктуру. Инвестиционные программы Концерна, как правило, предусматривают строительство социальных объектов и объектов инфраструктуры.
Работа с учреждениями образования на территориях присутствия АЭС ориентирована на профессиональную ориентацию школьников, поддержку обучения студентов, а также организацию конкурсов и олимпиад. Компания регулярно принимает участие в ярмарках вакансий для студентов профильных образовательных заведений, реализует программы стажировки и практику на атомных станциях. «Росэнергоатом» является организатором школьных образовательные проектов, таких как «Атом-классы», Детская ядерная академия на Кольской АЭС, курс лекций «Моя профессия» для учащихся общеобразовательных школ на Ленинградской АЭС и др.
- помогает социально незащищенным слоям населения;
- ведет активную деятельность по возрождению мест, связанных с именами преподобных Серафима Саровского и Сергия Радонежского, занимается возведением храмов в городах присутствия;
- поддерживает и популяризирует здоровый образ жизни и спорт, патриотическое воспитание, реализовывает мероприятий, направленные на улучшение спортивной, социальной инфраструктуры, а также благоустройство населенных пунктов.
Автор материала: Ирина Божко
Устойчивое развитие в России. Правовые аспекты: состояние правового поля и правовой практики
а также
Бизнес и устойчивое развитие
csrjournal.com
Корпоративное гражданство (КГ) стало одной из узловых тем в дискуссии о механизмах, обеспечивающих устойчивое развитие 1. В центре полемики — оценка экономической эффективности социально ответственной предпринимательской деятельности. Однако вопрос о том, насколько социально ответственная модель поведения компании работает на её конкурентоспособность 2, имеет логическое продолжение: в какой мере сама деятельность корпоративного сектора в её нынешних политических и правовых формах отвечает интересам общественного развития? Способствует ли ориентация бизнеса на модель корпоративного гражданства повышению управляемости и минимизации множащихся современных рисков?
Нарастающее недовольство последствиями глобализации и ролью её флагманов — крупных транснациональных компаний — заставляет корпоративное сообщество особо заботиться о поддержании позитивного имиджа. Более половины опрошенных в 2000 году европейцев считали, что бизнес не уделяет достаточного внимания своим общественным обязательствам 3; уровень доверия к корпорации как социальному институту оставался крайне низким. Давление со стороны общественного мнения испытывает и государство, которое сокращает разросшуюся за последние десятилетия сферу собственных социальных обязательств. Перераспределение ответственности за развитие социальной среды стимулирует активный поиск каналов и форм взаимодействия между бизнесом, властью и социальными группами интересов. Такое взаимодействие рассматривается сегодня как ключевой элемент повышения управляемости социальными процессами. В конечном счёте речь идёт о создании механизмов минимизации и преодоления рисков, подрывающих перспективы устойчивого и предсказуемого развития.
Утверждение корпораций в качестве ведущих субъектов мирового развития активизировало дискуссию о корпоративном гражданстве. Этот термин широко используется как синоним корпоративной филантропии, социальной «включённости» корпорации, корпоративной социальной ответственности (КСО). В политическом контексте он употребляется как метафора социально ответственного и этически мотивированного поведения корпорации на направлениях, лежащих за пределами достижения сугубо экономических результатов. Однако такое смешение понятий не вносит ясности в дискуссию, тем более что бизнес и взаимодействующие с ним государственные структуры и некоммерческие организации в свете разных представлений об обязательствах сторон нередко вкладывают в понятия КСО и КГ различное содержание.
Несмотря на обширную литературу, посвящённую корпоративному гражданству, в экспертном и деловом сообществе пока не сложились чёткие и общепризнанные критерии его оценки. Во многом такая неясность объясняется отсутствием как достоверных параметров социально ответственной деятельности, так и консенсуса относительно понимания общественной роли корпоративного сектора. Очевидной потребностью становится концептуализация понятия.
В самом общем плане корпоративное гражданство — это стратегия бизнеса по взаимодействию с обществом в целях обеспечения эффективного и устойчивого развития и формирования собственной репутации как ответственного «корпоративного гражданина», полноправного участника такого развития. В рамках этого подхода бизнес рассматривается как ключевой участник не только рыночных, но и иных общественных отношений. Модель КГ ориентирует на трезвую и ответственную оценку влияния предпринимательской деятельности на общественное развитие и на окружающую среду, причём как в пределах национальных сообществ, так и на глобальном уровне. Помимо самих корпораций ключевую роль в выстраивании системы КГ играют институты государства, а также международные организации, в том числе сетевые НКО. В развитии системных и долгосрочных связей с корпоративными игроками заинтересованы субнациональные и наднациональные сообщества. Непосредственными участниками корпоративных отношений выступают местные сообщества и ассоциации граждан, потребители, инвесторы, акционеры и поставщики («внешние» стейкхолдеры), а также наёмный персонал и менеджмент («внутренние» стейкхолдеры) 4. Некоторые группы оказываются «стейкхолдерами поневоле» — из-за того ущерба, который им наносит или может нанести деловая активность компании.
Оценка социальной роли бизнеса и социальных издержек рыночной экономики — одна из ключевых тем политической повестки истекшего столетия и наиболее важный фактор размежевания политических сил. Как известно, развитый мир «с трудом и медленно приходил к пониманию простой закономерности: чтобы успешно и без сбоев развиваться, рыночные отношения должны быть укоренены в широком контексте социальных ценностей и ориентиров развития. Когда это понимание пришло, оно приняло формы Нового курса и социальной рыночной экономики» 5.
Фундаментом их реализации стала принципиальная договорённость сторон-участников трудовых отношений и государства, своего рода общественный договор по поводу регулирования социальных издержек развития рынка. В условиях перехода развитых стран к постиндустриальному обществу повестка не раз корректировалась под давлением растущего осознания рисков и угроз, связанных с разрушением окружающей среды и катастрофической бедностью большинства человечества.
Первая волна пришлась на рубеж 1960–1970-х годов, когда политическим оппонентом ТНК стали массовые экологические движения. В конце 1980-х сложилась теория устойчивого развития и встал вопрос о механизмах его обеспечения. На рубеже тысячелетий в обсуждении вызовов глобализации все настойчивее звучит требование обеспечения глобальной управляемости. Реакцией на него и стала концепция корпоративного гражданства.
Корпоративное гражданство как зарождающийся институт — плоть от плоти «новой экономики», тех изменений в характере развития, которые произошли и продолжают происходить в условиях информационного общества. Речь идёт об ускорении развития, «сжатии времени» и «виртуализации» расстояний, переходе к экономике знаний, инноваций и коммуникаций 6. Чтобы преуспеть в стремительно меняющейся реальности, бизнесу необходимо не только предъявлять на рынке высокотехнологичные товары и услуги, но и выстраивать отношения доверия со стейкхолдерами. Те компании, которые умеют этого добиваться, не только предопределяют выбор потребителя в пользу своих товаров, но и закрепляют за собой лучших работников — тех, для кого этическая мотивация труда неотделима от профессиональной. Такие компании могут успешнее противостоять критике со стороны НКО, пристально наблюдающих за тем, как на практике реализуются декларируемые бизнесом ценностные установки 7.
Один из ведущих исследовательских центров по тематике корпоративного гражданства, работающий при Бостонском колледже, описывает КГ как «стратегию бизнеса, которая формирует лежащие в основе деятельности компании и в её взаимодействии с обществом ценности». При этом подчёркивается, что ценности, которыми руководствуется компания в осуществлении такой деятельности, — это её «ключевой актив» 8.
Эта тема стала особенно актуальной после серии разразившихся в США корпоративных скандалов, которые затронули компании, имевшие репутацию социально ответственных «корпоративных граждан». Но такая трактовка не вносит ясности в различия КСО и КГ — если, разумеется, не сводить проблему корпоративного гражданства к широковещательным декларациям о социально ответственном выборе бизнеса. Тем более, что большая часть делового сообщества традиционно придерживается более узкого понимания философии корпоративной социальной ответственности, выражаемого в формуле: КГ (КСО) = экономическая эффективность + выполнение налоговых обязательств + корпоративная филантропия + прозрачная отчётность. В среде самого бизнеса вообще нередко опускается уточняющее прилагательное «социальная» и широко используется понятие просто «корпоративной ответственности», приоритетным объектом которой является деловая среда.
Корпорация выступает как ключевой субъект мировой политики, и модель КГ также определяет поле и приоритеты корпоративного участия в решении глобальных проблем. В дискуссии о глобальной управляемости корпорации отводится роль одного из ключевых субъектов меняющейся системы международных отношений. Как участники сетевого взаимодействия с многочисленными и заинтересованными акторами, ТНК могут выстраивать политические сообщества для решения проблем глобального развития. Причём, используя новейшие практики корпоративного управления, они делают это более гибко и результативно, чем международные бюрократические структуры или национальные государства, поскольку система глобальной управляемости не предполагает создания привычных иерархических структур для принятия решений. Однако серьёзной помехой на этом пути становится присущий бизнесу вечный поиск конкурентных преимуществ. Тем более, что безусловной корреляции между социально ответственным поведением компании и повышением её конкурентоспособности не существует 9.
Открытым остаётся и вопрос о том, насколько этический выбор компании способен отразить коллективную волю всех корпоративных стейкхолдеров и примирить конфликты интересов различных групп. Применимы ли в рамках стратегии корпоративного управления принципы политической демократии? И может ли компания, претендующая на роль ответственного корпоративного гражданина, вести бизнес в тех странах, где систематически нарушаются права человека?
Для осмысления модели корпоративного гражданства полезно использовать синтез ценностно-ориентированного, акторного и институционального подходов. Первый позволяет ответить на вопрос о мотивации корпоративного поведения, выходящего за рамки получения экономических дивидендов. Второй выявляет приоритеты участников и механизмы взаимодействия между ними, а третий определяет саму корпорацию как институт современного социума и позиционирует корпоративных игроков в системе общественных институтов. Одновременно стоит задаться вопросом о том, является ли само понятие «гражданство» в этой формуле метафорой или же оно наделено конкретными системными признаками 10.
Анализ деятельности корпорации в терминах корпоративного гражданства применим лишь в том случае, если бизнес сознательно позиционирует себя в системе общественных и культурных отношений, а не рассматривает их в качестве «внешней среды» 11. При таком подходе компания может сама предоставлять и обеспечивать социальные права, гарантировать соблюдение гражданских прав и выступать одним из каналов реализации политических прав. Концептуальной рамкой подобной перспективы может служить теория гражданства как института демократического общества. При этом в число «суррогатных граждан», не имеющих правового гражданского статуса, но участвующих в процессах принятия решений, попадают не только корпорации как «группы интересов особого рода» 12, но и такие субъекты глобального гражданского общества 13, как, например, новые социальные движения.
Другой стороной взаимодействия выступает государство. Именно дефицит ресурсов, призванных обеспечить управляемость институтами нации-государства, и недостаточный уровень легитимности наднациональных структур, таких, как ЕС, в глазах рядовых граждан, стимулируют диверсификацию каналов доступа групп интересов к процессам разработки и принятия решений. Взаимоотношения с органами власти различного уровня являются особым направлением корпоративной стратегии. Государство, со своей стороны, разрабатывает свои приоритеты и механизмы работы с бизнесом, которые могут вписываться в различные разновидности неокорпоративистской или плюралистической моделей взаимодействия 14. При этом сама по себе институционализация диалога отнюдь не является, как известно, залогом его эффективности.
Таким образом, корпоративное гражданство — это модель ответственного общественного поведения компании, нацеленного на её включение в системное взаимодействие с другими социальными институтами для совместного участия в осуществлении стратегии развития. Реализуя эту модель, компания разрабатывает и проводит в жизнь программы социально ответственных инициатив непосредственно в сфере экономической деятельности, а также в природоохранной и социальной сферах — по так называемой «тройной линии ответственности» (Triple Bottom Line). Подобные практики объединяются в рамках понятия корпоративной социальной ответственности (КСО). Основное внимание здесь уделяется трудовым стандартам и нормам, работе с персоналом, природоохранным мероприятиям и защите прав человека.
В самом общем плане КСО определяет, как производство товаров и услуг в компании и организация её внутреннего управления соотносятся с интересами, выходящими за рамки исключительно повышения прибыли. КСО является, таким образом, своего рода фундаментом, основой реализации модели КГ, причём как на уровне конкретных социально значимых инициатив, так и на уровне обеспечения их ценностной (социально ответственной) мотивации. С другой стороны, у доктрины КГ есть и сугубо политическое измерение, нацеленное на включение корпорации в системное взаимодействие с другими социальными и политическими институтами.
Философия социально ответственного корпоративного управления призвана минимизировать риски глобального развития и ответить на вызовы со стороны гражданского общества. Давление гражданских институтов нередко вносит коррективы в предпринимательские практики и корпоративные социальные программы. Особенно показательна в этом плане деятельность международных сетевых НКО, которые выявляют факты нарушений прав человека или экологической безопасности в принимающих ТНК странах и мобилизуют общественное мнение. Среди случаев такого рода — бойкот товаров, выпускаемых на предприятиях подрядчиков корпораций «Nike», «Disney», «McDonald’s», в странах Азии и Латинской Америки. Здесь же можно упомянуть громкие акции «Greenpeace» против компании «Shell», чьи планы по затоплению в Атлантике отработавшей нефтяной платформы стали достоянием гласности, и протестные акции против деятельности этой же компании в Нигерии 15.
Подобные разоблачения, больно бьющие по имиджу компаний, стимулируют становление «прозрачной» социальной отчётности, пересмотр корпоративных кодексов поведения и открывают для стейкхолдеров дополнительные каналы влияния. Так, под давлением акционеров крупнейшие ТНК опубликовали отчёт об экологических последствиях бурения нефтяных и газовых скважин в Национальном арктическом заповеднике на Аляске. Инициативы последних лет со стороны НКО ориентированы на систематическое отслеживание негативных практик в деятельности корпоративного сектора и предание таких фактов огласке в целях, как декларирует известная сетевая экспертно-аналитическая организация «Corporate Watch», «обуздать корпоративный произвол» 16. Согласно данным опроса тысячи руководителей компаний из 33 стран мира, «первейшим стимулятором КСО оказываются негативные последствия, которые может вызвать пренебрежение репутацией фирмы» 17.
Пик скандалов вокруг злоупотреблений ТНК пришёлся на 1990-е годы; тогда же явственно обнаружились пределы влияния гражданского общества и готовности корпоративного сектора к добровольному самоограничению. В частности, уже много лет НКО добиваются принятия Рамочной конвенции об ответственности корпораций, но, хотя насчитывается уже около четырёх десятков соответствующих проектов, бизнес и большинство национальных правительств высказываются против введения обязательного регулирования на международном уровне. Фактически сложился консенсус по поводу того, что приоритеты социальной ответственности и механизмы её реализации не могут быть абсолютно одинаковыми для компаний, действующих в разной социальной и институциональной среде. В то же время нет принципиального согласия по поводу параметров участия государства в системе международного регулирования. Тем более, что в ряде стран элементы КГ и КСО закреплены в законодательных актах, в то время как в нормах международного права, за некоторыми исключениями, они пока не получили отражения.
Законодательные меры, повышающие ответственность бизнеса за социальные последствия своей деятельности, если и принимаются, то на уровне национальном. Соотношение «мягкого» (рекомендательного) и «жёсткого» (обязательного) регулирования зависит от традиций отношений бизнеса и власти и от активности некоммерческого сектора. Но для того, чтобы быть эффективным, регулирование должно опираться на широкую общественную поддержку и на понимание сферы ответственности каждого из участников, в том числе и на готовность самих корпоративных акторов «играть по правилам», независимо от того, какой мотивацией они руководствуются. В дискуссии о регулировании лоббистской деятельности и о перспективах корпоративного гражданства в России едва ли можно найти более весомые аргументы, тем более что у нас обращённые к бизнесу общественные ожидания связаны с решением острых социальных проблем 18.
Сама терминология и принципы, вокруг которых сегодня ведётся дискуссия, в основном ориентированы на европейскую модель «компании участников», рассматриваемую как универсальная. Это, безусловно, затрудняет формирование общей повестки дня за пределами деклараций о намерениях, поскольку корпоративная философия во многом продолжает поддерживаться национальными традициями страны происхождения компании. Таково одно из ярких подтверждений противоречивости глобализации.
gtmarket.ru
В статье рассматриваются особенности корпоративного гражданства в сравнении с корпоративной социальной ответственностью. Особое внимание уделяется разграничению понятий КСО и корпоративного гражданства. Делается вывод о преимуществах подхода корпоративного гражданства во взаимоотношениях между бизнесом и обществом. В статье рассматриваются реальные практики корпоративного гражданства зарубежных компаний.
Ключевые слова: корпоративная социальная ответственность, корпоративное гражданство.
В современной бизнес среде практика корпоративной социальной ответственности становится все более привычной как для самих компаний, так и для стейкхолдеров Все больше компаний в России считают социальную отчетность своей обязанностью [1]. На сегодняшний момент кажется, что отечественные компании имеют хорошие шансы нагнать в ближайшие годы своих зарубежных конкурентов в области реализации КСО. Но развитие практики КСО за рубежом так же не стоит на месте: в обиход компаний, занимающихся КСО прочно вошло понятие «корпоративного гражданства».
В данной статье мы рассмотрим понятие корпоративного гражданства и его отличия от практики корпоративной социальной ответственности.
Для начала, необходимо сравнить определения корпоративного гражданства и корпоративной социальной ответственности.
Одно из самых распространенных определений корпоративной социальной ответственности происходит из определений трех элементов, входящих в это понятие [2]: корпоративная — имеющая отношение к прибыльности, деятельности компании, социальная — имеющая отношение к обществу, нуждающемуся в помощи, ответственность — имеет отношение к осознаю долга, оценку поведения и наложение санкций [3, с. 415]. Иными словами, КСО — это обязательства корпорации оказывать помощь нуждающимся в ней стейкхолдерам, поскольку работа и прибыльность данной корпорации, так или иначе, зависит от этих стейкхолдеров. В понятие социальной ответственности так же включается понятие «компенсации вреда», нанесенного корпорацией обществу или конкретным стейкхолдерам. В связи с этим, можно сделать вывод, что корпоративная социальная ответственность состоит из трех компонентов [4, с. 26] Первый компонент — это социальные обязательства. В качестве примера социальных обязательств можно привести базовую ответственность компании перед сотрудниками — соблюдение трудового законодательства, обеспечение безопасности рабочего места, адекватно денежное вознаграждение. Второй компонент — это социальное реагирование. К социальному реагированию можно отнести ответную реакцию компании на созданную ею экологическую или экономическую проблему. Третий компонент — это собственно социальная ответственность — ситуация, когда компания обязуется предотвращать любой вред обществу от своей деятельности.
Чем же характеризуется корпоративное гражданство? В отличие от социальной ответственности, корпоративное гражданство — это переход к новейшей модели бизнеса. Корпоративное гражданство предполагает опережающее сотрудничество компаний с обществом и государством. Туркин С. так определяет корпоративное гражданство: «Бизнес не ждет пока попросят, а ищет сам куда и как направить свои социальные инвестиции. Бизнес находит самые актуальные для общества темы и решает проблемы, волнующие большую часть населения. Бизнес добивается от социальных инвестиций отдачи и выгоды для себя. Бизнес привлекает самих людей к решению социальных проблем» [5].
Если мы сравним понятия корпоративного гражданства и корпоративной социальной ответственности, то различия между этими подходами становятся очевидными. Во-первых, корпоративное гражданство предполагает опережающую работу компаний, направленную на решение социальных проблем, в то время как КСО — это практика компенсирующая. В большинстве случае корпоративная социальная ответственность — это решение проблем, созданных деятельностью компании: от экологических до экономических. Во-вторых, КСО — это мероприятия, совершаемые под невидимым давлением государства или стейкхолдеров, в то время как корпоративное гражданство предполагает самоинициированность и самоорганизованность компаний в реализации социальных инвестиций.
В качестве примеров приведем несколько реальных практик зарубежных компаний, применяющих подходы корпоративного гражданства или корпоративной социальной ответственности. Важно отметить, что и КСО, и корпоративное гражданство в США — это действительно самоинициированный процесс. Руководители организаций, чувствуя недостаток законодательной базы, были вынуждены компенсировать социальной деятельностью организаций. По этой же причине государство предпочитает не вмешиваться в политику КСО организаций. Итак, рассмотрим пример компании Боинг. Боинг, в отчете о социальной деятельности [6] указывает, что одним из направлений социальной политики компании — это работа с ветеранами различный военных конфликтов. Как правило, эти люди, вернувшись в реальность, отличную от военной, не могли найти применения своим навыкам и знаниям, как следствие, в США вопрос трудоустройства ветеринаров стоял чрезвычайно остро. Компания Боинг сделала переобучение и трудоустройство ветеранов на свои заводы одним из главных социальных проектов. Данный пример можно отнести к реализации практики корпоративного гражданства, поскольку компания самостоятельно, без внешнего давления выбрала объект социальной заботы, который являлся серьезной проблемой, требующей вмешательства государства или серьезного бизнес-игрока. Компании Боинг удалось превратить проблему ветеранов в собственную пользу.
Необходимо отметить, что особенностью социальных программ в США является ориентация на внешнюю среду организации, на стейкхолдеров за пределами организации. Это и потребители, и заинтересованные лица, и различные общественные организации. Например, компания Макрософт в своем ежегодном отчете Корпоративного гражданства отмечает, что ежегодно направляет около одного миллиарда долларов в виде бесплатных лицензий на программные продукты начинающим предпринимателям, некоммерческим организациям, образовательным учреждениям как в США, так и в мире [7]. И данный пример мы можем отнести к практике корпоративного гражданства, поскольку Майкрософт возлагает на себя решение проблемы снабжения организаций, нуждающихся в поддержке, бесплатным программным обеспечением.
Еще одним примером корпоративного гражданства является компания Монделиз — один из крупнейших производителей сладостей, снеков и шоколада в мире. Компания выбрала для себя важный объект социальных инвестиций — формирование здоровых пищевых привычек и здорового образа жизни. Монделиз ежегодно инвестирует десятки миллионов долларов в продвижение здорового образа жизни и предотвращения проблем с перееданием и лишним весом у детей [8]. Аналогичные программы есть у многих предприятий пищевого сегмента.
Вместе с те, не все зарубежные компании интегрировали практику корпоративного гражданства. До сих некоторые компании предпочитают оставаться на различных уровнях корпоративной социальной ответственности. Например, стейкхолдеры ожидают, что компании будут вести себя ответственно по отношению к собственным сотрудникам, выпускаемому продукту, местным сообществам. Несоответствие общественным ожиданиям вызывают отрицательное отношение стейкхолдеров как к компании, так и к продукции. Ярким примером может служить ситуация, которая произошла с известной маркой, производящей спортивную одежу Найки. После переноса основного производства в развивающиеся страны (Китай, Индонезия), компании стали предъявлять претензии в несправедливом отношении к рабочим: Найки выстроила потогонную систему со сверхдлинным рабочим днем, минимальной заработной платой, тяжелой атмосферой в коллективе [9, 10]. Данный конфликт с общественностью вынудил компанию внедрить корпоративный кодекс поведения и жестко контролировать соблюдение корпоративных принципов на всех заводах. Подобная ситуация произошла и с компанией Эппл, которую обвиняли в несправедливом отношении к рабочим [11]. Практику Найки и Эппл можно отнести к корпоративной социальной ответственности, поскольку в данных примерах компании решают созданную ими же проблему.
Целью данной статьи мы видели в рассмотрении особенностей корпоративного гражданства в сравнении с корпоративной социальной ответственностью. Удалось выяснить, что корпоративное гражданство — это эволюционно новый этап в развитии социальных практик компаний, который характеризуется самоинициированностью действий компаний, решением актуальных проблем, независимостью от общественного давления. При этом, корпоративная социальная ответственность не рассматривается как уже не нужный элемент бизнеса, скорее, как один из этапов в формировании гражданского поведения компаний.
Литература:
1. Национальный Регистр и Библиотека корпоративных нефинансовых отчетов [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://xn--o1aabe.xn--p1ai/simplepage/157 (дата обращения: 01.06.2015).
2. Беляева И. Ю. Корпоративная социальная ответственность: управленческий аспект: монография. — М.: КНОРУС, 2008. — 504 с.
3. Атаманчук Г. В. Теория государственного управления. — М.: Омега-Л, 2004. — С.415.
4. Робинс Стивен П., Коултер М. Цитата по Беляева И. Ю. Корпоративная социальная ответственность: управленческий аспект: монография. — М.: КНОРУС, 2008. — 504 с.
5. Туркин С. Зачем бизнесу социальная ответственность. Управление компанией [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.zhuk.net/page.php?id=95 (дата обращения 01.06.2015).
6. Boeing Corporate Citizenship Report. (2013) [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.boeing.com/boeing/companyoffices/aboutus/community/ corp_phil_rpt.page (дата обращения: 01.06.2015).
7. Microsoft Corporate Citizenship Report. (2014) [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.microsoft.com/about/corporatecitizenship/en-us/reporting/ (дата обращения: 01.06.2015).
8. Mondeleze international wellbeing [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.mondelezinternational.com/well-being(дата обращения: 01.06.2015).
9. Nike accused of tolerating sweatshops [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.theguardian.com/world/2001/may/20/burhanwazir. theobserver (дата обращения: 01.06.2015).
10. Nike sweatshops [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://en.wikipedia.org/wiki/Nike_sweatshops (дата обращения: 01.06.2015).
11. Douglas Haddow Do we still care about sweatshops? [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.theguardian.com/commentisfree/2010/oct/14/apple-foxconn-china-workers (дата обращения: 01.06.2015).
moluch.ru
Утверждение корпораций в качестве ведущих субъектов мировой политики активизировало дискуссию о корпоративном гражданстве. Данное понятие широко используется как синоним стратегической корпоративной филантропии, социальной «включенности» корпорации, стратегического социального инвестирования, корпоративной социальной ответственности (КСО). В политическом контексте оно употребляется как метафора социально ответственного и этически мотивированного поведения бизнеса на направлениях, лежащих за пределами достижения сугубо экономических результатов. Однако такое смешение понятий не вносит ясности в дискуссию и не способствует оптимизации механизмов участия корпоративного сектора в решении социальных проблем. Тем более, что представители бизнеса и взаимодействующих с ним государственных структур, неправительственных и некоммерческих организаций нередко вкладывают в понятия КСО и КГ разное содержание.
Корпоративное гражданство
Несмотря на существенный и быстро растущий объем литературы по тематике КГ, ни в научном и экспертном, ни в бизнес-сообществе не сформировалось четких и тем более общепризнанных критериев его определения и оценки. В значительной мере такая неясность объясняется отсутствием достоверных всеобъемлющих показателей измерения экономической эффективности социально значимых инициатив. С другой стороны, ни в бизнес-сообществе, ни за его пределами не сложилось консенсуса вокруг понимания общественной роли корпорации и возможности полноценного (не на словах, а в реальной деловой практике) совмещения экономической и этической мотивации ее деятельности. Очевидной потребностью становится концептуализация понятия.
В самом общем плане корпоративное гражданство − это стратегия бизнеса по взаимодействию с обществом в целях обеспечения эффективного и устойчивого развития и повышения собственной репутации как ответственного «гражданина», полноправного участника такого развития. Само понятие «устойчивого развития» стало неотъемлемой частью политического лексикона акторов глобализации после принятия «Повестки дня на XXI век» на Конференции ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992 г.). Концепция строится на понимании роли каждого из этих акторов в обеспечении устойчивого развития, направленного на создание и поддержание благоприятной среды жизни и деятельности людей. В рамках такого подхода бизнес рассматривается как ключевой участник системы общественных отношений. Модель КГ ориентирует компанию на трезвую и ответственную оценку влияния собственной деятельности на социальные отношения и институты и на окружающую среду, обеспечивающую качество развития. Помимо корпораций как выразителей специфических коллективных интересов, ключевую роль в выстраивании системы корпоративного гражданства играют государственные институты, а также международные организации и другие субъекты мировой политики, в том числе сетевые НКО. В развитии системных и долгосрочных связей с корпоративными игроками заинтересованы субнациональные (регионы) и наднациональные сообщества.
Стейкхолдеры
Непосредственными участниками корпоративных отношений выступают группы людей, имеющих различные интересы – стейкхолдеры. К категории «стейкхолдеров» (букв, держателей интереса) относятся граждане, сообщества или организации, которые влияют (или потенциально могут оказать воздействие) на деятельность организации (в данном случае корпорации) или сами находятся в сфере ее влияния. Р. Фримэн, чья книга по стратегическому менеджменту положила начало оживленной дискуссии вокруг концепции «компании участников», развернувшейся в конце 1980-х – начале 1990-х гг., относил к категории «стейкхолдеров» представителей всех значимых (relevant) для функционирования данной организации интересов [1]. В этот круг входят местные сообщества и выступающие от их имени структуры, ассоциации граждан, от имени которых могут выступать НКО, потребители, инвесторы, партнеры и поставщики, акционеры и представляющие их интересы организации, СМИ, а также органы власти разного уровня. Все они представляют «внешних» стейкхолдеров. «Внутренние» стейкхолдеры − это персонал и его профессиональные объединения и менеджмент. Интересы разных групп могут пересекаться (менеджмент и персонал часто являются держателями акций или могут быть активистами НКО), что предъявляет особые требования к обеспечению прозрачности корпоративного управления. Некоторые такие группы оказываются заинтересованными сторонами поневоле, помимо собственного выбора, а именно вследствие того ущерба, который им наносит или может нанести деловая активность компании. Это могут быть группы граждан, проживающих в районе аэропорта и страдающих от шума, или жители кварталов, где расположены производства, представляющие риск для окружающей среды. Другие, как, например, учреждения высшего и специального образования, напротив, могут быть заинтересованы в системном и долгосрочном взаимодействии с корпоративным сектором и, соответственно, рассматривать сферу своей деятельности как область «перекрестных обязательств» бизнеса, государства и своих собственных [1].
Рынок и социальные ценности
Оценка социальной роли бизнеса и социальных издержек рыночной экономики − одна из ключевых тем политической повестки дня истекшего столетия и важнейший фактор размежевания политических сил. Но, как известно, развитый мир «с трудом и медленно приходил к пониманию простой закономерности: чтобы успешно и без сбоев развиваться, рыночные отношения должны быть укоренены в широком контексте социальных ценностей и ориентиров развития. Когда это понимание пришло, оно приняло формы Нового курса и социальной рыночной экономики» [2] соответственно в США и Европе. Фундаментом их реализации стала принципиальная договоренность сторон − участников трудовых отношений и государства, своего рода «общественный договор» вокруг регулирования социальных издержек развития рынка. В условиях перехода развитых стран к постиндустриальному обществу повестка дня не раз корректировалась под давлением растущего осознания рисков и угроз, связанных с разрушением окружающей среды и катастрофической бедностью за пределами развитого мира. Первая волна перемен пришлась на рубеж 1960−1970-х гг., когда политическими оппонентами ТНК стали новые социальные движения, представлявшие экологистив (защитников природы и борцов против загрязнения окружающей среды) и потребителей. В рядах противников безудержной экспансии ТНК группировались в те годы и сторонники левых политических сил, а критика зачастую велась с антикапиталистических позиций. В конце 1980-х гг., когда началось формирование повестки дня устойчивого развития, встал вопрос о разработке механизмов его обеспечения. На рубеже нового тысячелетия в обсуждении вызовов глобализации все настойчивее стало звучать требование обеспечения глобальной управляемости. В ходе поисков адекватных механизмов взаимодействия участников развития родилась концепция корпоративного гражданства.
Меняющаяся реальность и «поле» доверия
Корпоративное гражданство как зарождающийся институт − плоть от плоти «новой экономики», тех изменений в характере развития, которые произошли и продолжают происходить в условиях наступления информационного общества. Речь идет о таких подробно описанных в литературе явлениях, как ускорение развития, «сжатие времени» и «виртуализация» расстояний, переход к «новой экономике» знаний, инноваций и коммуникаций [3]. Чтобы преуспеть в этой быстро меняющейся реальности, необходимо предъявить на рынке не только высокотехнологичные товары и услуги, но и выстроить общее ценностное поле и отношения доверия со своими стейкхолдерами, чтобы побудить их сделать «правильный» выбор. Некоторые научились работать на опережение этических запросов потребителей. Они предлагают товары и услуги, которые соответствуют широко распространенным в развитых странах представлениям об ответственном в отношении среды обитания производстве и потреблении. Так, работающая в Женеве местная энергосбытовая компания предлагает свом клиентам четыре варианта оплаты счетов за потребляемую энергию, при этом средства от «зеленого», с наиболее высокими тарифами, вкладываются в альтернативные виды топлива. Характерно, что 80% горожан выбрали именно этот вариант [4].
Не менее важен и «здоровый» климат внутри самой компании, умение закрепить за собой лучших работников, тех, для кого этическая мотивация труда неотделима от профессиональной самореализации и материального вознаграждения. Развитие человеческого потенциала корпорации становится основным ресурсом внедрения инновационных стратегий, а эффективное взаимодействие основных участников развития − одной из основ становления инновационной экономики.
[1] О технологиях выявления и оценках результативности диалога со стейкхолдерами в рамках стандарта АА1000 SES, разработанного организацией Accountability, будет сказано ниже.
creativeconomy.ru
Ирина Станиславовна Семененко (р. 1957) - ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН.
Корпоративное гражданство (КГ) стало одной из узловых тем в дискуссии о механизмах, обеспечивающих устойчивое развитие[1]. В центре полемики - оценка экономической эффективности социально ответственной предпринимательской деятельности. Однако вопрос о том, насколько социально ответственная модель поведения компании работает на ее конкурентоспособность[2], имеет логическое продолжение: в какой мере сама деятельность корпоративного сектора в ее нынешних политических и правовых формах отвечает интересам общественного развития? Способствует ли ориентация бизнеса на модель корпоративного гражданства повышению управляемости и минимизации множащихся современных рисков?
Нарастающее недовольство последствиями глобализации и ролью ее флагманов - крупных транснациональных компаний - заставляет корпоративное сообщество особо заботиться о поддержании позитивного имиджа. Более половины опрошенных в 2000 году европейцев считали, что бизнес не уделяет достаточного внимания своим общественным обязательствам[3]; уровень доверия к корпорации как социальному институту оставался крайне низким. Давление со стороны общественного мнения испытывает и государство, которое сокращает разросшуюся за последние десятилетия сферу собственных социальных обязательств. Перераспределение ответственности за развитие социальной среды стимулирует активный поиск каналов и форм взаимодействия между бизнесом, властью и социальными группами интересов. Такое взаимодействие рассматривается сегодня как ключевой элемент повышения управляемости социальными процессами. В конечном счете речь идет о создании механизмов минимизации и преодоления рисков, подрывающих перспективы устойчивого и предсказуемого развития.
Корпоративное гражданство: становление понятия
Утверждение корпораций в качестве ведущих субъектов мирового развития активизировало дискуссию о корпоративном гражданстве. Этот термин широко используется как синоним корпоративной филантропии, социальной «включенности» корпорации, корпоративной социальной ответственности (КСО). В политическом контексте он употребляется как метафора социально ответственного и этически мотивированного поведения корпорации на направлениях, лежащих за пределами достижения сугубо экономических результатов. Однако такое смешение понятий не вносит ясности в дискуссию, тем более что бизнес и взаимодействующие с ним государственные структуры и некоммерческие организации в свете разных представлений об обязательствах сторон нередко вкладывают в понятия КСО и КГ различное содержание.
Несмотря на обширную литературу, посвященную корпоративному гражданству, в экспертном и деловом сообществе пока не сложились четкие и общепризнанные критерии его оценки. Во многом такая неясность объясняется отсутствием как достоверных параметров социально ответственной деятельности, так и консенсуса относительно понимания общественной роли корпоративного сектора. Очевидной потребностью становится концептуализация понятия.
В самом общем плане корпоративное гражданство - это стратегия бизнеса по взаимодействию с обществом в целях обеспечения эффективного и устойчивого развития и формирования собственной репутации как ответственного «корпоративного гражданина», полноправного участника такого развития. В рамках этого подхода бизнес рассматривается как ключевой участник не только рыночных, но и иных общественных отношений. Модель КГ ориентирует на трезвую и ответственную оценку влияния предпринимательской деятельности на общественное развитие и на окружающую среду, причем как в пределах национальных сообществ, так и на глобальном уровне. Помимо самих корпораций ключевую роль в выстраивании системы КГ играют институты государства, а также международные организации, в том числе сетевые НКО. В развитии системных и долгосрочных связей с корпоративными игроками заинтересованы субнациональные и наднациональные сообщества. Непосредственными участниками корпоративных отношений выступают местные сообщества и ассоциации граждан, потребители, инвесторы, акционеры и поставщики («внешние» стейкхолдеры), а также наемный персонал и менеджмент («внутренние» стейкхолдеры)[4]. Некоторые группы оказываются «стейкхолдерами поневоле» - из-за того ущерба, который им наносит или может нанести деловая активность компании.
Оценка социальной роли бизнеса и социальных издержек рыночной экономики - одна из ключевых тем политической повестки истекшего столетия и важнейший фактор размежевания политических сил. Как известно, развитый мир «с трудом и медленно приходил к пониманию простой закономерности: чтобы успешно и без сбоев развиваться, рыночные отношения должны быть укоренены в широком контексте социальных ценностей и ориентиров развития. Когда это понимание пришло, оно приняло формы Нового курса и социальной рыночной экономики»[5]. Фундаментом их реализации стала принципиальная договоренность сторон-участников трудовых отношений и государства, своего рода общественный договор по поводу регулирования социальных издержек развития рынка. В условиях перехода развитых стран к постиндустриальному обществу повестка не раз корректировалась под давлением растущего осознания рисков и угроз, связанных с разрушением окружающей среды и катастрофической бедностью большинства человечества. Первая волна пришлась на рубеж 1960-1970-х годов, когда политическим оппонентом ТНК стали массовые экологические движения. В конце 1980-х сложилась теория устойчивого развития и встал вопрос о механизмах его обеспечения. На рубеже тысячелетий в обсуждении вызовов глобализации все настойчивее звучит требование обеспечения глобальной управляемости. Реакцией на него и стала концепция корпоративного гражданства.
Корпоративное гражданство как зарождающийся институт - плоть от плоти «новой экономики», тех изменений в характере развития, которые произошли и продолжают происходить в условиях информационного общества. Речь идет об ускорении развития, «сжатии времени» и «виртуализации» расстояний, переходе к экономике знаний, инноваций и коммуникаций[6]. Чтобы преуспеть в стремительно меняющейся реальности, бизнесу необходимо не только предъявлять на рынке высокотехнологичные товары и услуги, но и выстраивать отношения доверия со стейкхолдерами. Те компании, которые умеют этого добиваться, не только предопределяют выбор потребителя в пользу своих товаров, но и закрепляют за собой лучших работников - тех, для кого этическая мотивация труда неотделима от профессиональной. Такие компании могут успешнее противостоять критике со стороны НКО, пристально наблюдающих за тем, как на практике реализуются декларируемые бизнесом ценностные установки[7].
Один из ведущих исследовательских центров по тематике корпоративного гражданства, работающий при Бостонском колледже, описывает КГ как «стратегию бизнеса, которая формирует лежащие в основе деятельности компании и в ее взаимодействии с обществом ценности». При этом подчеркивается, что ценности, которыми руководствуется компания в осуществлении такой деятельности, - это ее «ключевой актив»[8]. Эта тема стала особенно актуальной после серии разразившихся в США корпоративных скандалов, которые затронули компании, имевшие репутацию социально ответственных «корпоративных граждан». Но такая трактовка не вносит ясности в различия КСО и КГ - если, разумеется, не сводить проблему корпоративного гражданства к широковещательным декларациям о социально ответственном выборе бизнеса. Тем более, что большая часть делового сообщества традиционно придерживается более узкого понимания философии корпоративной социальной ответственности, выражаемого в формуле: КГ (КСО) = экономическая эффективность + выполнение налоговых обязательств + корпоративная филантропия + прозрачная отчетность. В среде самого бизнеса вообще нередко опускается уточняющее прилагательное «социальная» и широко используется понятие просто «корпоративной ответственности», приоритетным объектом которой является деловая среда.
Корпорация выступает как ключевой субъект мировой политики, и модель КГ также определяет поле и приоритеты корпоративного участия в решении глобальных проблем. В дискуссии о глобальной управляемости корпорации отводится роль одного из ключевых субъектов меняющейся системы международных отношений. Как участники сетевого взаимодействия с многочисленными и заинтересованными акторами, ТНК могут выстраивать политические сообщества для решения проблем глобального развития. Причем, используя новейшие практики корпоративного управления, они делают это более гибко и результативно, чем международные бюрократические структуры или национальные государства, поскольку система глобальной управляемости не предполагает создания привычных иерархических структур для принятия решений. Однако серьезной помехой на этом пути становится присущий бизнесу вечный поиск конкурентных преимуществ. Тем более, что безусловной корреляции между социально ответственным поведением компании и повышением ее конкурентоспособности не существует[9].
Открытым остается и вопрос о том, насколько этический выбор компании способен отразить коллективную волю всех корпоративных стейкхолдеров и примирить конфликты интересов различных групп. Применимы ли в рамках стратегии корпоративного управления принципы политической демократии? И может ли компания, претендующая на роль ответственного корпоративного гражданина, вести бизнес в тех странах, где систематически нарушаются права человека?
Для осмысления модели корпоративного гражданства полезно использовать синтез ценностно-ориентированного, акторного и институционального подходов. Первый позволяет ответить на вопрос о мотивации корпоративного поведения, выходящего за рамки получения экономических дивидендов. Второй выявляет приоритеты участников и механизмы взаимодействия между ними, а третий определяет саму корпорацию как институт современного социума и позиционирует корпоративных игроков в системе общественных институтов. Одновременно стоит задаться вопросом о том, является ли само понятие «гражданство» в этой формуле метафорой или же оно наделено конкретными системными признаками[10].
Анализ деятельности корпорации в терминах корпоративного гражданства применим лишь в том случае, если бизнес сознательно позиционирует себя в системе общественных и культурных отношений, а не рассматривает их в качестве «внешней среды»[11]. При таком подходе компания может сама предоставлять и обеспечивать социальные права, гарантировать соблюдение гражданских прав и выступать одним из каналов реализации политических прав. Концептуальной рамкой подобной перспективы может служить теория гражданства как института демократического общества. При этом в число «суррогатных граждан», не имеющих правового гражданского статуса, но участвующих в процессах принятия решений, попадают не только корпорации как «группы интересов особого рода»[12], но и такие субъекты глобального гражданского общества[13], как, например, новые социальные движения.
Другой стороной взаимодействия выступает государство. Именно дефицит ресурсов, призванных обеспечить управляемость институтами нации-государства, и недостаточный уровень легитимности наднациональных структур, таких, как ЕС, в глазах рядовых граждан, стимулируют диверсификацию каналов доступа групп интересов к процессам разработки и принятия решений. Взаимоотношения с органами власти различного уровня являются особым направлением корпоративной стратегии. Государство, со своей стороны, разрабатывает свои приоритеты и механизмы работы с бизнесом, которые могут вписываться в различные разновидности неокорпоративистской или плюралистической моделей взаимодействия[14]. При этом сама по себе институционализация диалога отнюдь не является, как известно, залогом его эффективности.
Таким образом, корпоративное гражданство - это модель ответственного общественного поведения компании, нацеленного на ее включение в системное взаимодействие с другими социальными институтами для совместного участия в осуществлении стратегии развития. Реализуя эту модель, компания разрабатывает и проводит в жизнь программы социально ответственных инициатив непосредственно в сфере экономической деятельности, а также в природоохранной и социальной сферах - по так называемой «тройной линии ответственности» (triplebottomline). Подобные практики объединяются в рамках понятия корпоративной социальной ответственности (КСО).Основное внимание здесь уделяется трудовым стандартам и нормам, работе с персоналом, природоохранным мероприятиям и защите прав человека.
В самом общем плане КСО определяет, как производство товаров и услуг в компании и организация ее внутреннего управления соотносятся с интересами, выходящими за рамки исключительно повышения прибыли.КСО является, таким образом, своего рода фундаментом, основой реализации модели КГ, причем как на уровне конкретных социально значимых инициатив, так и на уровне обеспечения их ценностной (социально ответственной) мотивации. С другой стороны, у доктрины КГ есть и сугубо политическое измерение, нацеленное на включение корпорации в системное взаимодействие с другими социальными и политическими институтами.
Корпоративная социальная ответственность и корпоративное гражданство в зеркале общественно-политической дискуссии
Философия социально ответственного корпоративного управления призвана минимизировать риски глобального развития и ответить на вызовы со стороны гражданского общества. Давление гражданских институтов нередко вносит коррективы в предпринимательские практики и корпоративные социальные программы. Особенно показательна в этом плане деятельность международных сетевых НКО, которые выявляют факты нарушений прав человека или экологической безопасности в принимающих ТНК странах и мобилизуют общественное мнение. Среди случаев такого рода - бойкот товаров, выпускаемых на предприятиях подрядчиков корпораций «Nike», «Disney», «McDonald’s», в странах Азии и Латинской Америки. Здесь же можно упомянуть громкие акции «Greenpeace» против компании «Shell», чьи планы по затоплению в Атлантикеотработавшей нефтяной платформы стали достоянием гласности, и протестные акции против деятельности этой же компании в Нигерии[15]. Подобные разоблачения, больно бьющие по имиджу компаний, стимулируют становление «прозрачной» социальной отчетности, пересмотр корпоративных кодексов поведения и открывают для стейкхолдеров дополнительные каналы влияния. Так, под давлением акционеров крупнейшие ТНК опубликовали отчет об экологических последствиях бурения нефтяных и газовых скважин в Национальном арктическом заповеднике на Аляске. Инициативы последних лет со стороны НКО ориентированы на систематическое отслеживание негативных практик в деятельности корпоративного сектора и предание таких фактов огласке в целях, как декларирует известная сетевая экспертно-аналитическая организация «CorporateWatch», «обуздать корпоративный произвол»[16]. Согласно данным опроса тысячи руководителей компаний из 33 стран мира, «первейшим стимулятором КСО оказываются негативные последствия, которые может вызвать пренебрежение репутацией фирмы»[17].
Пик скандалов вокруг злоупотреблений ТНК пришелся на 1990-е годы; тогда же явственно обнаружились пределы влияния гражданского общества и готовности корпоративного сектора к добровольному самоограничению. В частности, уже много лет НКО добиваются принятия Рамочной конвенции об ответственности корпораций, но, хотя насчитывается уже около четырех десятков соответствующих проектов, бизнес и большинство национальных правительств высказываются против введения обязательного регулирования на международном уровне. Фактически сложился консенсус по поводу того, что приоритеты социальной ответственности и механизмы ее реализации не могут быть абсолютно одинаковыми для компаний, действующих в разной социальной и институциональной среде. В то же время нет принципиального согласия по поводу параметров участия государства в системе международного регулирования. Тем более, что в ряде стран элементы КГ и КСО закреплены в законодательных актах, в то время как в нормах международного права, за некоторыми исключениями, они пока не получили отражения.
Законодательные меры, повышающие ответственность бизнеса за социальные последствия своей деятельности, если и принимаются, то на уровне национальном. Соотношение «мягкого» (рекомендательного) и «жесткого» (обязательного) регулирования зависит от традиций отношений бизнеса и власти и от активности некоммерческого сектора. Но для того, чтобы быть эффективным, регулирование должно опираться на широкую общественную поддержку и на понимание сферы ответственности каждого из участников, в том числе и на готовность самих корпоративных акторов «играть по правилам», независимо от того, какой мотивацией они руководствуются. В дискуссии о регулировании лоббистской деятельности и о перспективах корпоративного гражданства в России едва ли можно найти более весомые аргументы, тем более что у нас обращенные к бизнесу общественные ожидания связаны с решением острых социальных проблем[18].
Сама терминология и принципы, вокруг которых сегодня ведется дискуссия, в основном ориентированы на европейскую модель «компании участников», рассматриваемую как универсальная. Это, безусловно, затрудняет формирование общей повестки дня за пределами деклараций о намерениях, поскольку корпоративная философия во многом продолжает поддерживаться национальными традициями страны происхождения компании. Таково одно из ярких подтверждений противоречивости глобализации.
magazines.russ.ru
Помимо концепции КСД, начиная с 90-х годов XX в., стали развиваться альтернативные КСД концепции — концепция стейкхолдеров или заинтересованных сторон, концепция корпоративного гражданства и концепция корпоративной устойчивости.
Заинтересованные стороны компаниии (стейкхолдеры), по определению Э. Фримена — это любые индивидуумы, группы или организации, оказывающие существенное влияние на принимаемые фирмой решения и/или оказывающиеся под воздействием этих решений [кор, с. 60].
Примерный перечень заинтересованных сторон современной организации:
потребители;
группы защиты прав потребителей;
конкуренты;
средства массовой информации;
работники;
группы по интересам;
защитники окружающей среды;
поставщики;
правительственные организации;
организации местных сообществ.
Концепция корпоративного гражданствауделяет особое внимание наличию у организаций гражданских прав и обязанностей, а также связывает их деятельность с реализацией прав и обязанностей соответствующих индивидов [кор, с. 60].
А. Керолл, используя термин «корпоративное гражданство», писал, что оно имеет четыре грани: экономическую, правовую, этическую и филантропическую. Таким образом, в его трактовке корпоративное гражданство соответствует КСО.
Близкое, но все же существенно отличающееся определение дали И. Маигнан и О. Феррел: «Корпоративное гражданство — это степень соответствия компании той экономической, правовой и филантропической ответственности, которую возлагают на них заинтересованные стороны».
Концепция корпоративной устойчивости — самая молодая из концепций, составляющих КСО. Пионером этой концепции стал Дж. Элкингтон, который ввел понятие тройного итога деятельности корпорации, включающего в себя финансовое и экологическое измерения, соответствующие идее экоэффективности, и, главное добавление — оценку социального и широкого экономического воздействия, редко учитываемого традиционным финансовым итогом.
Кроме того, он обозначил возможные пути реализации новых стратегий ведения бизнеса, которые способны одновременно приносить выгоды компании, ее потребителям и природной среде. Три основания устойчивости Элкингтон обозначил ЗР (People, Planet, Profits). Его идея устойчивого развития была воспринята как новая парадигма развития бизнеса, вобравшая принципы КСО, изложенные в форме ЗР.
Среди российских ученых можно отметить работы И. Ю. Беляевой, О. В. Даниловой, А. Е. Костина, Э. И. Мантаевой, Л. И. Полищука, Н. Ю. Псаревой, С. В. Раевского, М. А. Эскиндарова и др. Мнения о роли государства в популяризации и регулировании корпоративной ответственности, представленные в этих работах, до сих пор дискуссионны и противоречивы, и претендовать на значительную новизну пока не могут.
Разработки региональных и национальных моделей КСО содержатся в работах Л. М. Бадалова, С. П. Перегу дова, И. С. Семененко.
Относительно российских ученых и экспертов, внесших значимый вклад и свое видение в развитие КСО в менеджменте, следует отметить прежде всего: В. Г. Антонова,
Ю. Е. Благова, Е. И. Иванову, С. Е. Литовченко, С. В. Тур- кина, Г. Л. Тульчинского, Ю. М. Цыгалова, В. И. Шеина.
Отдельная часть исследований, связанная с разработками социального аудита, представлена работами, прежде всего, Ю. Н. Попова, Э. Н. Рудык, С. В. Туркина, А. А. Шулуса. Но ни в теории, ни на практике не сложилось до настоящего времени единого подхода к аудиту корпоративной ответственности, отсутствует единство применяемой терминологии.
Особое место в массиве литературы, связанной с КСО, занимают исследования межсекторного взаимодействия и социального партнерства в широком смысле, которые представлены работами А. А. Аузан, А. Г. Акрамовской, Н. Ю. Беляевой, В. Э. Гуринович, О. А. Канаевой, М. И. Ли- боракиной, И. В. Мерсияновой, Л. А. Плотицыной, И. И. Солодовой, И. В. Соболевой, Е. А. Тополевой-Солдуновой, Н. Л. Хананашвили, В. Н. Якимца и др. В числе трудов по изучению социальной политики бизнеса в российских регионах следует указать работы Т. Брэдгарда, Н. В. Зу- баревич, Д. X. Ибрагимовой, Н. Ю. Лапина, Я. Ш. Паппэ, А. Е. Чириковой, Л. С. Шиловой, С. В. Шишкина и др.
Наиболее заметными практическими исследованиями в области корпоративной социальной ответственности на русском языке являются исследования: «Доклад о социальных инвестициях в России — 2004», «Доклад о социальных инвестициях в России — 2008», «Крупный российский бизнес: социальная роль и социальная ответственность (позиция населения и оценки экспертов)» (2005), «Крупный бизнес в регионах России: территориальные стратегии развития и социальные интересы. Аналитический доклад» (2005), «Из России с любовью. Национальный вклад в глобальный контекст КСО» (2008) и др. В них отмечается важность и актуальность исследования использования механизма социального партнерства бизнеса и власти в рамках взаимодействия с местными сообществами и осуществления социальной политики регионов.
Анализ отношений корпоративной социальной ответственности в Россиивыявил отсутствие сложившихся схем их разработки и реализации. Инфраструктура отношений социальной ответственности характеризуется следующими параметрами: отраслевые научно-исследовательские институты — отсутствуют, технологические организации промышленности — отсутствуют, проектно-конструкторские организации — отсутствуют. Роль указанных структур выполняется множеством различного рода коммерческих организаций консалтинга, лизинга, маркетинга, доверительного управления, поэтому практика формирования корпоративной социальной ответственности в российских организациях разнообразна. Она носит исключительно субъективный и эмпирический, а не системный характер [кор, с. 144].
.
studfiles.net
Анализ системы мотивации в РУП "Белпочта"
...
Деловые письма иностранным партнерам
реквизит международное письмо Обязательными реквизитами письма-извещения являются: наименование организации, справочные данные об организации, код организации, основной государственный регистрационный номер (ОГРН) юридического лица...
Корпоративное гражданство
...
Корпоративное обучение в малом бизнесе
...
Корпоративное управление в российских условиях
...
Корпоративное управление предприятием
Проблема корпоративного управления, связанная с установлением баланса интересов разных групп заинтересованных лиц (акционеров, в том числе крупных, миноритарных, владельцев привилегированных акций, менеджеров компании и ее работников...
Корпоративные системы управления
«Классическим» объектом анализа в теории корпоративного управления обычно служит крупная корпорация, характеризующаяся распределением акций среди большого количества акционеров. Так, в Англии к концу 1995 г...
Механизм управления компанией в рамках ЕС
...
Механизм управления компанией в рамках ЕС
корпоративный управление модернизация стандарт Понятие «управление» происходит от латинского «administratio» (управление, руководство). Русский ученый и лексикограф В. И...
Особенности корпоративного управления в странах ЕС
...
Особенности корпоративного управления в странах ЕС
Понятие «управление» происходит от латинского «administratio» (управление, руководство). Русский ученый и лексикограф В. И. Даль термин «управление» в своем Толковом словаре живого великорусского языка определил как «управлять - управить чем, править...
Особенности корпоративного управления организацией
В настоящее время ряд российских компаний достигли международного уровня КУ; среди них называют «Вымпелком», «Вимм-Билль-Данн», ряд компаний в системе РАО ЕЭС, некоторые региональные телекоммуникационные компании и другие...
Особенности модели корпоративного управления в ОАО "Батэ"
...
Система управления интеллектуальной собственностью
В настоящее время наиболее широкий официальный перечень объектов интеллектуальной собственности содержится в Конвенции Конвенция, учреждающая Всемирную организацию интеллектуальной собственности от 14.07.1967 (в ред. 02.10...
Совершенствование системы корпоративного управления предприятия (на примере ПАО "ВИП-мастер")
В странах, которые называют "развитыми", корпоративное управление - почти научная область, теснейшим образом связана с практикой. В этой области накоплены огромный опыт и знания, почти что готовые рецепты...
manager.bobrodobro.ru
