Борис Капустин
Гражданство и гражданское общество
© Капустин Б. Г., 2011
© Вводная статья. Малахов B. C., 2011
© Издательский дом Государственного университета – Высшей школы экономики, 2011
* * *B. C. Малахов
Гражданство как объект социальной и философской теории: критическое введение
«'Tis so,» said the Duchess, «and the moral ofthat is – 'Oh, 'tis love, 'tis love, that makes the world go round!'»
«Somebody said,» Alice whispered, «that it's done by everybody minding his own business». «Ah well, it means much the same thing,» said the Duchess.
Lewis Carroll. Alice in Wonderland[1]Под обложкой этой книги – два очень разных текста. Один представляет собой русский перевод хрестоматийного британского сочинения по теории гражданства. Это эссе Т. Маршалла 1950 г. Другой только что вышел из-под пера российского автора Б. Капустина, который многим русским читателям известен больше, чем Т. Маршалл.
В начале своего эссе Т. Маршалл констатирует, что «выбор целей или идеалов лежит за пределами социальной науки, находясь в рамках социальной философии» (см. с. 146). Английский автор тем самым очерчивает границы собственного подхода и как будто приглашает авторов с другой – не социологической и не экономической подготовкой – заняться темами, которые социология и экономика оставляют вне поля зрения. Они касаются целей и идеалов. И образуют предмет социальной и политической философии.
Поскольку Б. Капустин – философ, его работа в некотором смысле подхватывает эстафету, – он начинает свое рассуждение там, где Т. Маршалл заканчивает.
Гражданство как полнота членства – Т. Маршалл
Т. Маршалл (1893-1981) для теории гражданства – то же, что Фарадей для теории электричества. Он вошел в списки обязательного чтения по этой теме. Без прямых или косвенных отсылок к эссе Т. Маршалла «Гражданство и социальный класс» не обходится ни одна серьезная публикация по проблематике гражданства, по крайней мере, в англоязычном ареале. Что сделало этот текст хрестоматийным? В какой мере он, через шесть десятилетий после первой публикации, сохраняет актуальность? А в какой мере ссылки на него – скорее дань уважения «классику», чем теоретическая необходимость?
Наверное, авторитет данного текста обусловлен тем, что его автор посмотрел на феномен гражданства в плоскости, в которой на него до сих пор не смотрели: увязал гражданство с темой социального неравенства.
Подходя к делу предельно абстрактно, можно выделить две перспективы в осмыслении интересующего нас феномена: гражданство как подданство и гражданство как участие.
Взятое в ракурсе подданства, гражданство есть отношение между неким властным центром и индивидом, находящимся под его юрисдикцией. Быть гражданином в данном контексте означает нести определенные обязанности перед государством, а также пользоваться правами, связанными с предоставляемой государством защитой.
Во втором случае (гражданство как участие) акцент смещается с юридического отношения на политическое. Быть гражданином означает являться членом определенного политического сообщества и, следовательно, иметь право на участие в его жизни. Понятно, что это невозможно, если гражданам не гарантирована защита от властного произвола. Отсюда проистекают базовые права или «свободы», ассоциируемые с гражданством: неприкосновенность жизни и собственности, свобода слова, свобода собраний и объединений, свобода вероисповедания, право на справедливый суд. Это civil rights – гражданские свободы, «цивильные права»[2], которых, впрочем, недостаточно, чтобы можно было говорить об участии. Поэтому они дополняются политическими правами (political rights), важнейшим из которых является право избирать или быть избранным в органы государственной власти. Место реализации цивильных прав – суд, а политических – парламент.
Однако ни для кого не секрет, что и цивильные, и политические права суть права формальные. Реальное пользование ими имеет место не часто, а самое главное – извлечь из них прок могут сравнительно немногие. Судебные издержки обычно велики, а для осмысленного участия в парламентской борьбе нужны либо финансовые, либо административные ресурсы, которыми большинство не располагает[3]. Таким образом, права гражданства, если они понимаются как исключительно формально-юридические, все еще ничего не говорят о реальном участии индивидов в жизни того политического сообщества, членами которого они как будто являются. Поэтому Т. Маршалл и говорит о социальных правах как о необходимом элементе гражданства. Тем самым он доводит тезис о гражданстве как об участии до логического завершения.
С точки зрения политической теории, проблема, которую затрагивает английский мыслитель, выглядит следующим образом. Гражданство – это категория классификации населения, которая приходит на смену его сословной классификации. Если в домодерновых обществах индивиды считались принадлежащими к той или иной сословной группе (и сообразно этой принадлежности определялись их права), то в обществах модерна единственной легитимной категорией классификации является «гражданин»[4].
Объявив, что все взрослые индивиды, родившиеся на территории данного государства, суть его граждане и что никакие иные категории деления общества (ранги, сословия, касты) недействительны, мы исходим из фикции равенства. Но, будучи юридически равны друг другу, граждане не равны друг другу фактически. Их реальный доступ к базовым социальным благам прямо зависит от множества факторов. Следовательно, для того чтобы вести речь о гражданстве как участии, т. е. полноправном членстве в политии, необходимо создать условия для его материального воплощения. То есть гарантировать всем гражданам, наряду с гражданскими свободами и политическими правами, также и социальные права: доступ к образованию и здравоохранению, материальные гарантии в случае потери трудоспособности и т. д. Иными словами, необходимо гарантировать (а не просто декларировать) участие граждан в «цивилизованной жизни» – достойное (по меркам соответствующего общества) существование.
Инстанцией, дающей подобные гарантии, выступает, конечно, welfare state – государство всеобщего благосостояния, или социальное государство, которое начали строить в Западной Европе после 1945 г. и одним из архитекторов которого в Британии был Т. Маршалл.
Гражданство и капитализм
По ходу своего эссе Т. Маршалл обронил фразу о «войне» между гражданством и капитализмом. Казалось бы, мысль вполне прозрачная. Принцип равенства, имплицитно заложенный в принципе гражданства, вступает в противоречие с логикой капиталистического рынка, принципом которого является бесконечное накопление. Капитализм, таким образом, постоянно производит и воспроизводит неравенство. Однако позиция Т. Маршалла в этом пункте осталась неясной[5]. В самом ли деле между гражданством и капитализмом существует антагонизм? Или между ними есть лишь напряжение, которое может быть если не снято, то сглажено?
libking.ru
Одной из главных задач любого демократического государства в современном мире является достижение консенсуса между гражданами. Это возможно только в том случае, если соблюдены интересы различных социальных групп и есть возможность достижения гражданского согласия. Основную роль в скреплении и соединении государственных и личных интересов играет гражданское общество. Это понятие достаточно широкое, и мы в данной статье попытаемся в нем разобраться.
Очень часто развитие самого государства напрямую зависит о того уровня, на котором находится гражданское общество. Чтобы разобраться в сущности этого понятия, необходимо дать определение. Гражданское общество – это система общественных отношений и институтов, которые не являются государственными. Сюда можно отнести формальные и неформальные структуры, обеспечивающие условия для политической и социальной деятельности человека.
Кроме того, гражданское общество - это еще удовлетворение и реализация различных потребностей и интересов личности, социальных групп и объединений. Оно обычно существует в двух измерениях: социальном и институциональном.
Если говорить о социальной составляющей, то это исторический опыт, который как бы очерчивает пределы возможных действий всех участников политического процесса. Опыт может быть как коллективным, так и индивидуальным. Он определяет поведение личности на политической арене, образ мыслей и некоторые другие стороны межличностных отношений.
Если представить себе, что гражданское общество – это институциональное измерение, тогда его можно охарактеризовать как совокупность организаций, которые выражают интересы различных слоев населения. К тому же стараются их реализовать независимо от государства.
Таким образом, понятие гражданского общества достаточно широкое, и разные политологи по-разному его интерпретируют.
Любое общество имеет свои убеждения, гражданское в этом плане - не исключение. Оно функционирует, опираясь на следующие принципы:
Общество не зависит от государства и имеет свои развитые экономические, политические, правовые и культурные отношения между своими членами, поэтому для него характерны определенные признаки. Основными являются следующие:
Также стоит упомянуть, что в признаки гражданского общества можно и нужно еще включить развитую демократию. Без нее невозможно построить современный социум. Практически в любом государстве общество имеет свои отличительные характеристики.
Общество отличается также тем, что имеет свою структуру, в которую обязательно включены общественные организации и институты. В их задачу входит обеспечение и создание условий для реализации интересов граждан и потребностей целых коллективов.
Кроме этого, структура гражданского общества включает и некоторые подсистемные элементы, к которым можно отнести:
Часто так бывает, что даже выдающиеся личности могут выполнять функции отдельного элемента общества. К таким можно отнести следующих: А. Сахаров, А. Солженицын, Д. Лихачев и другие.
Любая организация, объединение выполняют свои определенные функции. Это относится и к гражданскому обществу. Среди основных функций можно выделить следующие:
Государство и гражданское общество осуществляют постоянное взаимодействие. Общество обращается к государству со своими инициативами, предложениями, интересами и требованиями, чаще всего требующими поддержи, и прежде всего материальной.
Государство, в свою очередь, идет навстречу по-разному, это могут быть:
Практически в любом государстве в структурах власти имеются органы, которые занимаются связями с общественностью. Эта взаимосвязь может быть в разных формах, например, регистрация новых организаций и оказание им помощи, создание условий для материальной поддержки.
Кроме специальных органов имеется еще одна форма контактирования общества и государства. Это когда представители гражданского общества являются членами комиссий, советов, которые работают в правительстве. Например, депутаты, эксперты и узкие профессионалы, владеющие ценной информацией, которая касается развития социума.
Если детально рассмотреть взаимодействие общества и государства, то можно сделать определенные выводы:
Понятие гражданского общества слишком широкое и масштабное, но оно обязательно подразумевает тесное взаимодействие с госорганами. Для демократического государства очень важно, чтобы эти взаимоотношения были доверительными и тесными, только так можно иметь экономическую и политическую стабильность.
Как мы уже выяснили, главным элементом любого общества является человек. Поэтому все социальные институты, группы и организации должны способствовать всестороннему развитию личности и реализации ее интересов.
Институты гражданского общества можно разделить на несколько групп:
Таким образом, реализацию всех интересов граждан осуществляют институты гражданского общества. Границы этих прав и свобод как раз и составляют его главные черты.
Для сегодняшнего времени характерно гражданское общество, которое имеет следующие характеристики:
Большой проблемой на данный момент является отчуждение многих организаций, групп, институтов от государства.
Глобальное гражданское общество – это уже международная сфера проявления инициатив граждан, их объединение на добровольной основе в организации. Эта сфера не поддается вмешательству и регламентации со стороны государства. Такое общество является основной базой для развития цивилизации и неким регулятором не только экономики, но и политики во всех мировых странах.
Открытое глобальное общество имеет свои признаки:
Таким образом, можно сказать, что глобальное общество – это то, в котором государство не доминирует в отношениях граждан.
Если говорить про развитие гражданского общества, то можно смело сказать, что оно еще не закончено. Это касается не только нашей страны, но и всех остальных мировых государств.
Большинство политологов утверждают, что формирование гражданского общества началось еще в античные времена, например, в Греции, Риме существовали отдельные элементы общества. Шло развитие торговли, ремесла, это привело к появлению товарно-денежных производств, которые получили свое закрепление в римском частном праве.
Если говорить о европейских регионах, то можно выделить несколько этапов в развитии общества:
Если говорить о развитии гражданского общества в России в настоящее время, то можно отметить ряд особенностей:
Становление гражданского общества – это длительный и практически непрерывный процесс, в котором принимают активное и равноправное участие как граждане, так и государство. Если удастся сформировать современное правовое гражданское общество, то и государство будет вынуждено подчиниться законам и служить на благо граждан.
www.syl.ru
1 ГОСУДАРСТВО И ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО Б.Г. Капустин Гражданское общество и «политическое» гражданство Если воспользоваться вокабуляром классической философии Нового времени, то стремление избежать вопроса о воздействии гражданского общества на капитализм (и наоборот) можно передать как игнорирование проблемы взаимоотношения «буржуа» и «гражданина», являвшейся, несомненно, центральной для политической и этической мысли ранней Современности, по крайней мере от Руссо до Гегеля и Маркса. «Буржуа» это типичный обитатель и продукт гегелевского «царства нужды», рыночнокапиталистической экономики. Это неутомимый максимизатор собственной частной выгоды. Капиталистическая система атрибутирует ему способность рационально судить о наиболее целесообразных путях и средствах достижения данной цели 1. «Буржуа» это модальность существования современного человека. В ней он относит себя ко всем возможным явлениям современной жизни, а не к сугубо экономическим, т. е. тем, которые имеют место в определённой институционально организованной сфере производства и распределения богатства. О глубине понимания этого обстоятельства свидетельствует новаторское определение Джоном Стюартом Миллем «политэкономии» не по её предметной области («экономике»), а по тому специфическому углу зрения, под которым она рассматривает действительность и который является точкой зрения homo oeconomicus, т. е. «буржуа» 2. Конечно, Милль многократно подчёркивает, что эта точка зрения отвлекается от многих других мотивов поведения человека: понятие homo oeconomicus не покрывает всей «полноты человеческой природы, какой она предстаёт в общественном состоянии»,
2 4 Гражданское общество и «политическое» гражданство истины политэкономии верны только для тех сфер человеческой жизни, в которых приобретение богатства является «главной и признанной целью», и т. д. 3. Но в том и дело, что если в принципе точка зрения «буржуа» не замкнута сферой «экономики», то нет никаких онтологических, опирающихся на «сущность вещей» гарантий против ее распространения на любые другие потенциально все! дела и отношения обитателей современного общества. И такое распространение произошло и происходит. Обретение «политэкономией», а ныне неоклассической математизированной экономической теорией, статуса «королевы» общественных наук и превращение ее в образец «научности» лишь отражает это положение дел 4. Тем самым признается, что «буржуа» это не одна из ролей, которую современный индивид играет в современном обществе. Это алгоритм исполнения всех его общественных ролей, конкретную драматургию которых, конечно же, пишут все те «другие» мотивы поведения человека, от которых сознательно абстрагировался Милль в своём описании homo oeconomicus 5. Но всех ли ролей? Это центральный вопрос классической политической философии Нового времени. С точки зрения её, возможно, мейнстримного направления (или направлений), для которого решение проблемы сохранения общественного порядка виделось в культивировании «просвещённого эгоизма» новоиспечённых «буржуа» как типичных представителей современного общества, ответ на поставленный вопрос был в принципе утвердительным, хотя с той существенной оговоркой, какую предполагает концепция «просвещённого эгоизма». Эгоизм грубый, замкнутый на достижение ближайших целей любой ценой, а потому делающий общественную жизнь невозможной, должен быть превращён в эгоизм стратегический. Последний учитывает необходимость существования общежития в качестве первейшего условия достижения тех же ближайших целей в их социально приемлемом виде, а потому готов отчасти поступиться, как любил выражаться Юм, непосредственным ради более отдалённого и более надёжного. Взгляды на методы воспитания «просвещённого эгоизма» существенно различались у сторонников этой концепции, к примеру, в теориях представителей «шотландского просвещения», французских les Philosophes des Lumières и раннего утилитаризма. Но суть дела от этого в интересующем нас плане не меняется: носитель
3 Капустин Б.Г. 5 «просвещённого эгоизма» есть тот же «буржуа», но рафинированный «галантным обществом». Впрочем, в определённых условиях, к примеру наших российских, и такое рафинирование есть достижение, о котором остаётся только мечтать. Однако другое направление классической мысли Нового времени, которое в рамках данной работы будет представлено лишь Руссо и Гегелем, даёт отрицательный ответ на указанный выше вопрос. У современного человека есть или должна быть хотя бы одна «общественная роль», которая не принадлежит «буржуазной» модальности его существования. Это роль гражданина. Говоря «одна такая роль», я отвлекаюсь от описания Гегелем «субстанциального (аграрного) сословия» и «универсального класса» чиновничества. На мой взгляд, это не только наименее интересные и убедительные элементы его конструкции «современного государства», но и такие элементы, которые заведомо стоят у Гегеля вне модальности существования «буржуа», а потому в отношении их не возникает проблема преодоления «буржуазности» «гражданственностью». Я также обхожу описание существования современного человека в качестве семьянина. Оно, согласно Гегелю, также не принадлежит в своей основе модальности «буржуазности». Вспомним его полемику против «позорной» кантовской трактовки брака как института, базирующегося на договоре 6. Семья в логике диалектики «объективного духа» «снимается» гражданским обществом. Гражданин, таким образом, остаётся единственной «общественной ролью» современного человека, которая не поглощается «буржуазностью». Более того, по мысли Гегеля, ей отводится функция «снятия» «буржуазности». Кто такой гражданин? На самом базисном уровне определения «гражданин» это человек, который, как пишет Гегель, «работает для всеобщего, имеет последнее своей целью», служит «общему благу» 7. В дальнейшем, говоря о гегелевской концепции гражданина, мы будем иметь в виду именно это его определение, т. е. понимание гражданина, если использовать язык «Философии права», «в качестве политического члена государства как государства политического» 8. На этом уровне мы имеем классическое «республиканское» понимание гражданственности, которое теоретики Нового времени заимствуют у античности. Но такое заимствование еще не содержит ответа на важнейший вопрос: каким образом и вследствие
4 6 Гражданское общество и «политическое» гражданство чего современный человек, т. е. «буржуа», будет «работать для всеобщего», если в само определение «буржуа» входит преследование частных, а не всеобщих целей 9. Глубокой и предельно острой формулировкой этой проблемы является известный тезис Гегеля о том, что современное государство не может быть «прекрасной гармонией», какой оно, во всяком случае в идеале, было в античности. Оно может быть только «хитростью», способной справиться с «развратом, распутством, порочностью отдельных индивидов». При этом обратим внимание на следующее. Обладание гражданскими, а также политическими и даже социальными правами в той мере, в какой Гегель затрагивает или предугадывает их в своей «Философии права», никак само по себе не решает проблему гражданственности в указанном выше деятельностном в качестве «работы» и в «республиканском» её понимании. Обладание такими правами нормальное условие существования «просвещённого буржуа», но не более того. Именно поэтому описание «правосудия» и «полиции» (как раннего предвосхищения welfare state 10 ) дано в части «Гражданское общество», посвящённой описанию «буржуазной» модальности существования современного человека, а не в части «Государство». Это позволяет уяснить смысл понятия «гражданин», каким оно предстаёт у Маршалла и у многих позднейших теоретиков гражданства, отталкивающихся от его наследия. Как справедливо пишет М.Роч, «универсум гражданства», описанный Маршаллом, есть «сфера, в которой заявляющие свои права граждане обслуживаются государственными институтами права, парламентской демократии и социального обеспечения». Вследствие этого стирается граница между «гражданином» и «клиентом», и первый выступает в том же деморализованном и деполитизированном состоянии, которое характерно для второго. О гражданстве, предполагающем деятельное участие в жизни политического сообщества, т. е. о «работе для всеобщего», в этих условиях не приходится говорить 11. «Универсум гражданства» Маршалла есть, таким образом, описание законченного мира обитания «буржуа». Это такой мир, в котором «буржуазной» логике обслуживания частных интересов «окончательно» подчиняются и неэкономические институты, хотя ценой такого подчинения оказывается частичная модификация «строго капиталистической» ло-
5 Капустин Б.Г. 7 гики функционирования собственно экономических институтов; это и схватывает термин «смешанная экономика». Получается, что обобщённая до масштабов всего общества «буржуазность» вступает в известный конфликт с «чистым капитализмом», политически нежизнеспособным именно вследствие своей «чистоты». Это, несомненно, важное открытие, которое в иносказательной форме нарратива о гражданстве делает Маршалл 12. Но в отношении деятельностного гражданства оно скорее объясняет его невозможность именно тем, что показывает универсальность «буржуазной» модальности существования современного человека. Важнейшим условием универсализации «буржуазности» и выступает универсализация того комплекса прав, который описывает Маршалл. Такой комплекс и есть «юридическое гражданство», т. е. обладание правами и их «законное» удовлетворение. Вопрос: как оно связано с «политическим гражданством», о котором писали Руссо и Гегель? Конечно, этот вопрос встаёт в историческом плане: какие виды и каким образом организованной политической борьбы привели к утверждению нынешнего комплекса «юридического гражданства»? Хотя дебаты по данному вопросу продолжаются, есть основания думать, что без тех форм «политического гражданства», которые демонстрировали протестующие низы, современное «юридическое гражданство», пусть в качестве компромисса с верхами, было бы невозможным 13. Но этот вопрос имеет не только историческое значение. Практика прав это всегда нечто политически оспариваемое, и то, что есть права в действительности, определяется дифференциалами власти (политической, символической, экономической) тех сил, которые от той или иной практики соответствующих прав могут получить ту или иную выгоду. Если за правом, точнее той или иной его интерпретацией не стоит сила, способная его отстаивать, причём именно в качестве «универсального», то оно будет «увядать» или «прогибаться» в пользу противостоящей и более мощной силы. Это сейчас хорошо видно на примере связи между упадком организованного рабочего движения и «увяданием» welfare state, т. е. широкого спектра социальных прав. И это наводит на мысль о том, что в отрыве от «политического гражданства», не будучи «обеспеченным» им, «юридическое гражданство» является по меньшей мере негарантированным. Вероятно, это и есть самая глубокая причина того
6 8 Гражданское общество и «политическое» гражданство почти общепризнанного «кризиса гражданства». Сказанное лишь подтверждает старую мысль о том, что потребление в конечном счёте зависит от производства и обусловливается им: потребление прав в модальности «юридического гражданства» оказывается под вопросом, если оно не обеспечено производством прав в модальности «политического гражданства». Но что делает такое производство возможным? Различия между Руссо и Гегелем в подходах к этому вопросу примечательны и поучительны для нас сегодня. Суть их состоит в следующем. С точки зрения Руссо, «буржуа» и «гражданин» это взаимоисключающие определения современного человека. Быть и тем, и другим невыносимо: необходим выбор в логике «или-или», и от этого выбора, если он практически возможен, в отношении чего Руссо обнаруживает большие сомнения, зависит судьба современного человека и современного общества. Но что даёт возможность выбирать между этими определениями современного человека, не говоря о том, что позволяет или заставляет склониться в пользу «гражданина», остаётся неясным 14. Очевидно, что такой выбор предполагает обладание добродетелями, хотя, с другой стороны, обладание ими делает такой выбор фиктивным в смысле его предопределённости. Но откуда им взяться, если реальные условия современной жизни культивируют и поощряют нечто противоположное им? Это не имеющий ответа вопрос, от которого Руссо уходит посредством введения в свою теорию фантастической фигуры богоравного Законодателя, способного «изменять человеческую природу» и «создавать народ» как ассоциацию «граждан» 15. Для Гегеля, напротив, «буржуа» и «гражданин» связаны формулой «и-и». «Гражданин» выводится из «буржуа» поступательной логикой снятия противоречий, определяющих существование обитателя «царства нужды». Но при этом в соответствии с общим характером гегелевского «снятия» «буржуазность» последнего удерживается как аспект и составляющий элемент более высокого нравственного синтеза, каким предстаёт «конкретный», т. е. многосторонний член «современного государства». Гражданское общество во всей его многосложной институциональной организации и есть та форма практики, в рамках которой и благодаря которой осуществляется (хотя и не завершается) такое выведение «гражданина» из «буржуа». По сути дела всё гегелевское гражданское
7 Капустин Б.Г. 9 общество должно быть понято в качестве процесса укоренения всеобщего в особенном. Это колоссальный образовательный процесс, приходящий на смену образовательному процессу античного полиса, благодаря которому индивид обретает способность волить свои частные цели, воля в то же время цели всеобщие 16. Это, как мы знаем, и есть «работа для всеобщего», т. е. дело «гражданина». В связи с этим отметим следующее. Первое. Гегель избавляется от руссоистской химеры Законодателя именно посредством описания производства «гражданина» как формы практики современного общества. Второе. Эта практика не есть нравственное совершенствование (культивирование добродетелей) как нечто самодостаточное и самоцельное. Напротив, она вытекает из «низкого», из противоречий «царства нужды». В известном смысле она есть функция «разрешения» таких противоречий. И протекает она скорее в юмовской логике «непреднамеренных следствий», чем в кантовской логике сознательного (и героического) осуществления долга. Третье. Стихия такой практики борьба. В гегелевской «Философии права» тема «борьбы за признание», классически развитая во фрагменте о «диалектике раба и господина» в «Феноменологии духа», не только многократно воспроизводится, но и входит в основание таких ключевых понятий теории гражданского общества, как собственность, контракт, корпорация и т. д. 17 Четвёртое. Поскольку в центре внимания Гегеля практика производства «гражданина», исток которой противоречия «царства нужды», а modus operandi борьба, постольку его концепция гражданского общества как формы осуществления такой практики объемлет те сферы, разграничение которых считается одним из важнейших «достижений» постгегелевской теории гражданского общества. Речь идёт в первую очередь о различении «экономики» и «гражданского общества» (или публичной сферы) в так называемой «трёхуровневой модели» современного общества (такими уровнями считаются экономика= рынок, гражданское общество и государство.) 18, пропагандируемой Хабермасом и его многочисленными последователями. Пятое. Именно в гегелевской концепции гражданского общества как практики производства гражданства эти два понятия оказываются в необходимой теоретической (а не случайной и «эмпирической») связи: «гражданин» есть необходимый продукт гражданского общества в той же мере, в какой он
8 10 Гражданское общество и «политическое» гражданство условие его воспроизводства как именно гражданского общества. Классическое античное взаимополагание этих понятий оказывается восстановленным, хотя институциональные механизмы и политическая логика такого взаимополагания являются в современном обществе качественно иными, чем в древнем полисе. Сколь бы парадоксальным это ни казалось на первый взгляд, в методологическом отношении современные либеральнодемократические концепции гражданства и гражданского общества значительно ближе к Руссо, чем к Гегелю. И это при всём их подчёркнутом идеологическом дистанцировании от радикального демократизма и бескомпромиссного республиканизма французского мыслителя 19. Действительно, им присуще то же стремление отделить «буржуа» от «гражданина» (в противоположность гегелевскому «выведению» второго из первого), которое безуспешно пытался реализовать Руссо. Именно в этих целях проводится разграничение «экономики» и «гражданского общества». Оно позволяет объявить гражданское общество «первичной и основной сферой осуществления гражданства» 20. Конечно, ценой такого маневра оказывается теоретически невозможное изображение гражданского общества в качестве «независимой переменной», т. е. той уникальной и фантастической сферы общественной жизни, которая защищена от «влияний» других сфер той же капиталистической экономики 21. В либерально-демократических концепциях, как и у Руссо, добродетели оказываются самодостаточными и самоценными, а отнюдь не функциями разрешения противоречий «грубой жизни» «царства нужды». Невозможность вывести добродетели из реальной практики толкает современных либерально-демократических теоретиков на руссоистский путь их сознательного культивирования и насаждения вопреки «развращающему» влиянию окружающей среды. У Руссо этим занимался богоравный Законодатель. Сейчас эта роль отводится либо самодеятельным добровольным ассоциациям гражданского общества, либо, поскольку их способность культивировать добродетели по меньшей мере не очевидна и эмпирически ничем не гарантирована 22, школам и специальным образовательным программам 23. Остаётся непонятным, каким образом школа, даже если верить в то, что она, подобно гражданскому обществу, является независимой от окружающей среды
9 Капустин Б.Г. 11 «переменной», окажется в состоянии воспитать в чадах современных «буржуа» всю сумму тех «кардинальных добродетелей», которые предписывают «гражданам» либерально-демократические теоретики 24. Более того, и в своей авторитарности современное либерально-демократическое насаждение добродетелей мало чем отличается от творения руссоистским Законодателем новой «человеческой природы». Первое воспроизводит, пусть в иной риторической аранжировке, тот же классический наставляющий и повелевающий жест, который хранители нравственных истин адресуют не разумеющим их и безразличным к ним профанам. В этом плане принципиальной разницы между «буржуа» XVIII и XX XXI вв., как и между их самозванными наставниками, нет 25. Но удивительно то, что временами эти самые безразличные к высоким добродетелям «буржуа», в самом деле, их обнаруживали, причём без изменения своей «человеческой природы» и даже без особых наставлений со стороны жрецов высокой нравственности. Они обнаруживали эти добродетели, т. е. «работали для всеобщего» не только в великих революциях современности, прославленных кампаниях гражданского неповиновения, мощных демократических движениях. Такие добродетели проявлялись и в малозаметной и почти обыденной борьбе на местном уровне, во множестве тех «малых дел», как их называли Масарик и Гавел, в которых частным и якобы неполитическим формам власти и господства оказывалось публичное сопротивление. Тем самым в микромасштабе достигалось то же, что в грандиозных масштабах делали великие судьбоносные события, оспаривалась граница между публичным и приватным, политическим и неполитическим. И в первом, и во втором случае происходила деприватизация определенных форм частной власти и замена ее властью публичной. Последней же хотя бы в нормативном плане вменяется ответственность за «всеобщее» 26. Можно сказать, что практическим определением «политического гражданства» выступает способность оспаривать и изменять «базисную» демаркацию социального пространства прежде всего, как мы видели, демаркацию публичного и приватного. И именно и только в этом плане современное «политическое гражданство» есть «автономия», причем в более решительном смысле данного понятия, чем тот, который был присущ классическому античному
10 12 Гражданское общество и «политическое» гражданство гражданству. Ведь самозаконодательство, возможное в его рамках, практически никогда не затрагивало принципиальных демаркаций античной социальной организации границ между полисом и ойкосом, свободой и рабством, эллинством и варварством и т. д. 27. В современности же оспаривание «базисных» демаркаций и их сдвиги стали определяющим и даже конституирующим признаком «политического гражданства». Именно в этом пункте обнаруживаются значение и интерференция двух ключевых вопросов: о связи, во-первых, гражданства и капитализма, во-вторых, «буржуа» и «гражданина». Нельзя сказать, что капитализм как таковой диктует некоторую определенную границу между публичным и приватным и что его жизнеспособность зависит от сохранения такой границы неизменной. Реальная история капитализма, которая в огромной мере есть история определявшей его облик общественно-политической борьбы, несомненно, знала крупные подвижки границы между публичным и приватным. Можно сказать, что виды капитализма и исторические, и современные в большой степени определяются тем, где именно пролегает эта граница. Однако капитализм является таковым постольку, поскольку сохраняется частная, неполитическая власть и ее хотя бы «рамочный» контроль над властью политической 28. Поэтому любой вид капитализма консервативен в том смысле, что он стремится как минимум к сохранению существующей границы между публичным и приватным. Максимумом же является такое ее передвижение, которое расширяет зону приватного за счет публичного (неоконсервативная революция и глобализация капитализма дали тому множество примеров). Если «политическое гражданство» есть оспаривание демаркаций социального пространства и сопротивление частной власти, направленное на ее деприватизацию, то конфликт между таким гражданством и капитализмом, всегда принимающий конкретные очертания в зависимости от вида последнего, не только неизбежен, но и оказывается осью политической жизни. Конечно, в той мере, в какой такая жизнь продолжается, т. е. не гасится деполитизацией. Здесь и выявляется самое принципиальное различие между «политическим гражданством» и «юридическим гражданством». Оно заключается, конечно же, не в том, что первое безразлично к правам, образующим содержание второго. Напротив, такие пра-
11 Капустин Б.Г. 13 ва важнейшие условия и орудия тех практик, которые составляют «политическое гражданство». Различие между этими разновидностями гражданства подобно различию между производством и потреблением, которые ведь тоже взаимосвязаны в рамках общего воспроизводственного процесса. «Политическое гражданство» «производит» (модифицирует или трансформирует) организацию социального пространства, тогда как «юридическое гражданство» «потребляет» его наличные институциональные формы и существует в их рамках как данности. Поэтому сведение гражданства к «юридическому гражданству» исключает вопрос о связи гражданства и капитализма, который сам по себе имеет трансформационную «интенцию». Это и демонстрируют современные либеральнодемократические концепции гражданства. Поэтому и маршалловская постановка данного вопроса оказывается противоречивой. Ведь говоря о современном положении дел, как оно сложилось после второй мировой войны, Маршалл сосредоточивается скорее на стабилизирующей роли гражданства в отношении капитализма и уже вследствие этого ограничивает свой анализ гражданства «юридической» («клиентельной») его разновидностью. Интерференция категориальных пар «капитализм гражданство» и «буржуа гражданин» происходит следующим образом. Конечно, «буржуа» отнюдь не обязательно паладин «чистого» капитализма. Стремясь к максимизации своего частного интереса, он в зависимости от обстоятельств места и времени может надеяться достичь этого при помощи самых разных политико-экономических режимов и поэтому быть их сторонником. Такие режимы фашистские, нацистские, социал-демократические, традиционалистские олигархии, революционно-националистические и т. д. могут сообщать капитализму всевозможные модификации или даже стремиться отрицать его. Однако характерной особенностью «буржуа» является неспособность к добровольному коллективному действию, даже если оно, как предполагается, отвечает его частному интересу и направлено на его удовлетворение. Поскольку лишь коллективное политическое действие обладает способностью трансформировать общественные структуры, постольку «буржуа» является человеком статус-кво, так сказать, по определению. Впрочем, это только иной путь объяснения его характера как неполитического существа. Но в современном мире статус-кво в огромном большинстве историко-
12 14 Гражданское общество и «политическое» гражданство политических контекстов, в каком бы пространственном масштабе их не брать, есть капитализм, точнее та или иная его модификация. По этой причине, т. е. в качестве человека статус-кво, а не вследствие «сущностной» приверженности капитализму, «буржуа» интерферирует с капитализмом в том виде, в каком он существует в данное время и в данном месте. Логически строгое доказательство неспособности «буржуа» к коллективному политическому действию является, по всей видимости, крупнейшим достижением течения, обозначающего себя как «теория рационального выбора» 29. Ведь ее персонажи неутомимые рационально-расчетливые искатели и максимизаторы своего частного интереса и есть хорошо нам известные «буржуа». М.Олсон классически формулирует тезис о неспособности «буржуа» к коллективному политическому действию следующим образом: «Даже если все индивиды, составляющие большую группу, являются рациональными и преследующими свой интерес и даже если они выиграют от достижения общего для них интереса или цели, действуя в качестве группы, они все равно не будут добровольно действовать сообща для реализации такого общего или группового интереса» 30. Причина этого в том, что любое коллективное и уходящее в неопределенное будущее действие, т. е. подразумевающее некалькулируемые риски, невозможно без готовности приносить «жертвы», окупаемость которых не известна заранее. Идти на такие «жертвы» заведомо нерационально для целерационального «буржуа». К тому же сама логика коллективного действия предполагает складывание таких «жертв» в «общую копилку», а целерациональность «буржуа» всегда будет побуждать его минимизировать свой вклад в нее в соответствии с формулой оптимизации затрат и выгод, что и порождает в качестве неустранимой пресловутую «проблему безбилетника» (the free rider problem). Поэтому коллективное политическое действие невозможно до тех пор, пока весомым фактором не выступит «сила принуждения, заставляющая их [рациональных индивидов] действовать соответствующим образом или пока не возникнет стимул, адресованный членам группы в качестве индивидов, который бы срабатывал независимо от достижения общего или группового интереса и побуждал их принимать издержки и тяготы, неизбежные для осуществления групповых целей» 31.
13 Капустин Б.Г. 15 «Гражданина» отличает от «буржуа» именно готовность «добровольно действовать сообща для реализации общего интереса». Хотя понятие добровольности здесь нужно освободить от той метафизической противопоставленности принуждению, которую Олсон некритически заимствует из классической моральной философии. Конечно, «граждане», штурмовавшие Бастилию, шедшие за Ганди в его «соляной сатьяграхе», участвовавшие в марше на Вашингтон в августе 1963 г. или скандировавшие «мы народ» в Лейпциге в 1989 г., были «принуждены» к таким действиям неудовлетворенностью своих конкретных, частных и зачастую очень земных и прозаических интересов. Если под добровольностью понимать в духе Канта действия и решения, продиктованные чистым сознанием нравственного долга и потому к интересам отношения не имеющие, то таких «добровольных» действий и решений в политическом мире мы, вероятно, не найдем совсем. Игнорирование этого, казалось бы, очевидного обстоятельства происходит в политической философии не столь редко и неизменно ведет к катастрофическим теоретическим следствиям. Наглядным примером тому может служить теория революции Ханны Арендт с ее противопоставлением «хорошей» Американской революции «плохой» (террористической) Французской революции. В основе противопоставления «социальный вопрос», вопрос удовлетворения материальных интересов прежде всего бедных групп населения. Американская революция будто бы смогла абстрагироваться от него, а потому занималась «чистой политикой» государственного строительства и «прав человека», тогда как Французской революции это не удалось, вследствие чего в ее рамках «свобода капитулировала перед необходимостью» 32. Такое противопоставление не только зиждется на фундаменте, говоря прямо, вульгарных философских взглядов чего стоит только натуралистическое понимание необходимости и бедности как биологической потребности, противопоставленной истории как таковой в качестве свободы! Оно обусловливает фантастическое искажение характера и логики событий, составивших Американскую и Французскую революции. Представлять Американскую революцию, изначально сделавшую вопросы налогообложения стержнем своей идеологии ( no taxation without representation ), свободной от детерминации экономической необходимостью и воплощающей «чистую политику» явля-
14 16 Гражданское общество и «политическое» гражданство ется верхом то ли наивности, то ли спекулятивного презрения к «материи истории». Более трезвые изображения Американской революции, конечно же, отчетливо фиксируют ее прозаические, материальные причины и механизмы 33. Самый идеалистический «гражданин» начинается с «буржуа» и неким образом включает его в себя. Такое включение тоже можно передать с помощью понятия «симбиотического процесса», которое Луман использовал для того, чтобы преодолеть унаследованные от классической философии дихотомии между предположительно рациональным и добровольным согласием и принуждением, легитимностью и насилием и т. д. 34. Однако суть вопроса в том и состоит, является ли принуждение «последним словом», заставляющим индивида участвовать в некотором «коллективном действии», или оно только исходный импульс, дающий начало процессу, в котором индивид претерпевает политическое и нравственное развитие (Гегель охарактеризовал бы его понятием Bildung), позволяющее ему признать данное «коллективное действие» «своим делом» и отнестись к нему уже в логике Wertrationalitaet, а не Zweckrationalitaet. Олсоновский тезис о невозможности добровольного коллективного действия верен постольку, поскольку он отвлекается от возможности такого политического и нравственного развития, т. е. абстрагируется от возможности превращения «буржуа» в «граждан». И Олсон имеет право на такую абстракцию, рассматривая «нормальное» (и в обыденном, и в фукоистском смысле данного термина) функционирование капиталистической демократии. Более того, одним из важнейших условий ее «нормального» функционирования и выступает непревращение «буржуа» в «граждан». Возможно, с точки зрения нормативных представлений о гражданстве как должном, а также при рассмотрении негативных следствий «буржуазного» отношения к таким институтам капиталистической демократии, как welfare state или выборы, непревращение «буржуа» в «граждан» предстанет «кризисом гражданства». В связи с этим в теоретической литературе идет спор о том, является ли политическая апатия «добродетелью» с точки зрения современной демократии или же она тяжелый недуг демократических политий 35. В другом споре тезис правых о необходимости свернуть welfare state сталкивается с защитой его левыми. Для
15 Капустин Б.Г. 17 правых противодействовать распространению «культуры зависимости», несовместимой с гражданственностью, нельзя, если не остановить рост патерналистского welfare state. Для левых оно гарант «социальных прав» как современного ядра универсальных прав человека 36. Однако издержки необходимое условие любого производственного процесса. Поэтому нравственные и институциональные «издержки» воспроизводства капиталистической демократии, вызываемые непревращением «буржуа» в «граждан», нельзя считать «кризисом». Однако кризис воспроизводства капиталистической демократии (типа того, который разразился в ряде стран в 30-ые гг. ХХ в.) может потребовать для своего разрешения превращения «буржуа» в «граждан», и в этих условиях неосуществленность такой трансформации в политически значимых масштабах действительно оказалась бы «кризисом гражданства». Иными словами, превращение «буржуа» в «граждан» есть политически необходимая и в некоторых условиях возможная реакция на события определенного рода, а отнюдь не исполнение императива абстрактного морального или, так сказать, морально-политического разума. Зависимость такой реакции от конкретных обстоятельств места и времени обусловливает и то, что превращение «буржуа» в «граждан» может не произойти даже там и тогда, где и когда от этого зависит судьба народов и государств. Нам ли в современной России, где появившийся в конце «перестройки» слабый импульс гражданственности иссяк после 1991 года столь быстро, что мы не смогли сопротивляться дичайшей версии олигархического капитализма вкупе с клоунадной демократией, не знать это? Здесь необходимо вернуться к Гегелю. Его теоретическое решение проблемы превращения «буржуа» в «гражданина» указывает на железную логику работы системы, а не на событие. Да, он описывает деятельностное гражданство. Да, гражданское общество, осуществляющее такое превращение, предстает у него формой практики. Но практика эта, как она описана в «Философии права», скорее функционирование институционального механизма, чем историческое творчество самодеятельных общественных сил. В самом деле, «современное государство» «Философии права» (имеется в виду не собственно «политическое государство», а государство как тотальность, как то, что Гегель называет «первичным, внутри которого семья развивается в гражданское общество,
16 18 Гражданское общество и «политическое» гражданство а сама идея государства распадается на эти два момента» 37 ) есть механизм воспроизводства состояния, знаменующего собою постнаполеоновский «конец истории». Отличительной чертой этого состояния, как убедительно показывает А.Кожев, является окончательное решение проблемы превращения «буржуа» в «гражданина». Собственно, Французская революция 1789 года мыслится как явление, кладущее конец самостоятельной истории «буржуа» 38. Она включает его в тот синтез Господина и Раба, который дает «истинного Гражданина» «работающего воина и воюющего работника». В результате возникает «осознанная, доступная пониманию и свободная от каких-либо противоречий действительность» «всеобщего взаимного признания», в которой «все являются Гражданами в точном смысле этого слова» 39. Сложная институциональная конструкция гегелевского гражданского общества вместе с его снятием в «политическом государстве» обеспечивает монотонное и гарантированное воспроизводство этого синтеза. Иными словами, «буржуа» вновь и вновь воспроизводится на уровне «царства нужды и рассудка», чтобы быть вновь и вновь снятым в «гражданине» посредством раз и навсегда установленных институциональных механизмов. В этом смысле в условиях «конца истории» действительно ничего не случается. Это я и назвал системно-логическим описанием превращения «буржуа» в «гражданина», противостоящим описанию его как события. Уже в конце своей жизни Гегель мог сам удостовериться в неокончательности того решения проблемы превращения «буржуа» в «гражданина», которое дала Французская революция. Этим и шокировал его английский Билль о избирательной реформе 1831 года. Ведь он узаконивал «буржуазный» характер политического процесса, при котором «избрание государственных деятелей в значительной степени определяется частными интересами и грязными соображениями денежной выгоды». С точки зрения Гегеля, это, конечно же, предвещает «утрату политической свободы, уничтожение конституции и самого государства» 40 как политической свободы гражданина и государства как «ассоциации граждан», явленных синтезом Французской революции. Гегель отчаянно пытается спасти свою теорию «современного государства» и окончательное решение им проблемы утверждения «истинного Гражданина» посредством указания на «очевидное от-
17 Капустин Б.Г. 19 ставание Англии от других цивилизованных государств Европы в области создания подлинно правовых институтов» 41. Коли так, то детерминация политического процесса игрой частных интересов (его «буржуазный» характер) есть признак отсталости и «несовременности». Сложно сказать, насколько серьезно сам Гегель верил в такую характеристику политической жизни Англии: ее реальные архаические элементы, имеющие в основном декоративное значение, не могут служить оправданием такой характеристики. Еще более парадоксальными и противоречивыми выглядят гегелевские характеристики США. С одной стороны, это «страна будущего», страна преуспеяния, основанного на «гражданском порядке и прочной свободе», что суть ключевые признаки гражданского общества как определяющего элемента «современного государства». С другой стороны, это страна, где во всем преобладают частные интересы, а «к общему стремятся здесь лишь для достижения собственных выгод». Поэтому государство в Америке является «лишь чем-то внешним»; по сути дела говорить о «настоящем государстве» в этих условиях нельзя 42. Но несомненно то, что все «цивилизованные государства Европы», включая, разумеется, Германию, рано или поздно приходили к той «буржуазности» политической жизни, пионером на пути к которой была Англия. Благодаря этому в них и устанавливались режимы капиталистической демократии, в рамках которой непревращение «буржуа» в «граждан» норма. Это лишь эмпирическое подтверждение того, что системная теория превращения «буржуа» в «граждан», будь то гегелевская или иная, применительно к современности невозможна. В этих условиях «политическое гражданство» возникает только в виде события, возможность которого создается кризисами («смещениями», как выражался Э.Лаклау) современных политико-экономических систем, в логике, так сказать, «чрезвычайных положений», а «необходимым» его делают контингентные обстоятельства, относящие к компетенции исторической социологии, а не философии. Философии же остается только настаивать на принципиальной нетождественности «политического гражданства» и «юридического» и развивать теорию события как возможности актуализации «политического гражданства» при радикальных перестройках политических контекстов, образующих «констелляцию современности».
18 20 Гражданское общество и «политическое» гражданство Но это немаловажная функция, если учитывать необходимость противодействовать апологетике статус-кво и связанным с ней политическим дезориентациям. Одной из таких дезориентаций и является идея «универсального гражданства» и связанное с ней представление о гражданском обществе как не имеющем никаких определенных исторических и политических границ сетеобразном «дискурсивном сообществе». На эту идею и на такие представления можно было бы кратко ответить определением Гегеля, имеющим общетеоретическое значение: «Разумное есть именно то, что имеет в себе меру и предел» 43. Коли так, то «универсальное гражданство» и «безграничное» гражданское общество, несомненно, неразумны, как и любые моралистические утопии, спроецированные на мир политики и игнорирующие его «субстанцию» власти и конфликта. Но в контексте данного эссе нам важнее зафиксировать более частное теоретическое возражение. «Юридическому гражданству» при абстрагировании его от власти, обеспечивающей его исполнение и наполняющей его конкретным содержанием, действительно, соответствует представление о гражданском обществе как пространстве или о сфере «свободной от принуждения ассоциированности людей». Но «политическому гражданству» соответствует другое понимание гражданского общества. Оно в этой связи предстанет «определенным набором социальных практик, в которых действующие лица конституируются как субъекты и которые предполагают действия именно таких субъектов» 44. Но такого рода практики, как и субъектная модальность существования политических акторов, тоже есть события, возникающие и исчезающие в зависимости от конкретных обстоятельств. Таким образом, политическое гражданское общество как форма производства политической гражданственности есть не постоянный структурный компонент современного общества в отличие государства и рынка, а возникающая и исчезающая характеристика способа его деятельного самопреобразования 45. Именно это затушевывает парсонсовская концепция «социетального сообщества» и многочисленные либерально-демократические теории гражданского общества, так или иначе отправляющиеся от нее. И именно это позволяет понять то, почему формации политического гражданского общества, возникшие в Центральной и Восточной Европе в период активной
19 Капустин Б.Г. 21 борьбы с «коммунизмом» («Солидарность», «Гражданский форум», «Новый форум», «Саюдис» и т. д.), распались, увяли, превратились в банальные элементы «нормального» либерального гражданского общества, как только началась стабилизация посткоммунистического капитализма 46. Но гражданское общество как форма производства политической субъектности и как «исторический блок» (Грамши), в котором такая субъектность реализуется, не может быть «безграничным». Оно необходимо противостоит и форме воспроизводства политической бессубъектности («нормальному» политическому процессу, предполагающему непревращение «буржуа» в «граждан»), и своим противникам в виде альтернативных «исторических блоков». Равным образом «политическая гражданственность» не может быть «универсальной». Она есть свобода, но в качестве свободы-как-действия в отличие от моральной свободы как сознания свободы она есть определенное социальное отношение к тем, чье всегда политически конкретное самоопределение это действие отрицает. Свобода-как-действие, действительно, «делит и разделяет» и предполагает «асимметрию социальных состояний» 47. Тем самым современная политическая гражданственность воспроизводит оппозицию свободы и несвободы, которая как таковая была присуща и ее античному визави. Ее новизна по сравнению с ним состоит не в мнимой кантовско-стоической «универсальности», а в свойственном ей эффекте денатурализации данной оппозиции. Эта оппозиция уже не неизменная, «естественная» данность («естественного рабства» и «естественной свободы»). Она сугубо историческое явление, которое в качестве такового открыто новым «ревизиям», производимым новыми явлениями «политической гражданственности». Нам осталось ответить на один вопрос, хотя он не является для нас центральным. В чем причины резкой активизации дискуссий о гражданстве, начавшейся в конце 80-х начале 90-х гг. ХХ в. и продолжающейся до сих пор? Среди таких причин указывают на рост миграционных потоков, вызванный глобализацией капитализма, и интеграционные процессы и то, и другое заставляет переосмыслить саму концепцию национального гражданства. В качестве важной причины называют кризис welfare state и, соответственно, необходимость иначе понять «социальное гражданство» (с точки
20 22 Гражданское общество и «политическое» гражданство зрения некоторых по-новому защищать его). Другая группа причин видится в дисфункциях представительной демократии, отчасти вызванных тем, что называют упадком политических добродетелей или деградацией «социального капитала», полагаемых необходимыми для полноценного политического гражданства. Говорят и о росте преступности, и о расширении явлений маргинализации, одной из причин которой, как считают, выступает угасание чувства социальной ответственности, этой важной составляющей гражданственности. И все же не случайно, как думается, старт современных дискуссий о гражданстве пришелся на конец 80-х начало 90-х гг. и совпал с крахом «реального социализма» в центре и на востоке Европы и практическим исчезновением левой альтернативы капитализму и капиталистической демократии вообще. Классическая маршалловская постановка вопроса о «войне» между гражданством и капитализмом, не будучи, конечно, репрезентацией такой альтернативы, была навеяна ее реальным или воображаемым присутствием. Закрыть тему о конфликте гражданства и капитализма есть способ справить тризну по левой альтернативе. Тематика гражданства как замена тематике критики капитализма это тоже важная причина активизации дискурса о гражданстве, точнее, либерально-демократического дискурса о нем. Но есть своя причина для активизации дискурса о гражданстве и на его леворадикальной периферии. Подъем тематики «политического гражданства», осмысление последнего как серии исторических практик сопротивления власти и борьбы за освобождение и есть форма поиска новых способов критики капитализма в условиях его «триумфа», наступившего в конце 80-х начале 90-х гг. и идеологически не поколебленного даже глобальным кризисом гг. Сможет ли развитие леворадикальных концепций гражданства внести вклад в формирование идеи новой левой альтернативы если не капитализму как таковому, то хотя бы его наиболее одиозным разновидностям, встречающимся и в центре, и на периферии мировой системы? Это важный в теоретическом и идеологическом планах вопрос, на который пока нет ответа.
21 Капустин Б.Г. 23 Примечания То, что его суждения об этом сплошь и рядом оказываются неверными и даже тогда, когда они верны, они обусловливаются, как настаивает Хайек, не столько индивидуальной способностью рационального рассуждения, сколько восприятием таким «буржуа» скрытого и рассеянного «знания», воплощённого в традициях, обычаях и правилах «спонтанного (рыночного) порядка», которым «буржуа» бессознательно следует, это не ставит под сомнение приведённое выше определение. Ведь способность рационально судить об оптимизации целей и средств не есть онтологическая характеристика «буржуазного» индивида и его разума. Напротив, «вера» в такую способность есть условие работы капиталистической системы, которую она поэтому культивирует в своих функционерах (атрибутирует им рациональность) наряду с другими элементами «товарнофетишистского» сознания. См.: Mill J.S. Essay V. On the Definition of Political Economy; and on the Method of Investigation Proper to It // Mill J.S. Essays on Some Unsettled Questions of Political Economy. L., Р. 129, См. там же. Соответственно, другие общественные науки, предметные области которых вроде бы находятся за рамками экономики, всё более концептуально и методологически уподобляются экономической науке, т. е. становятся «экономорфными», во всяком случае, в своём мейнстриме. Своего рода классическое обоснование универсального значения экономических моделей для анализа всего спектра человеческого поведения дал Г.Беккер, за что и удостоился Нобелевской премии. См.: Беккер Г.С. Экономический анализ и человеческое поведение // Thesis Т. 1. Вып. 1. В свете этого сомнительным представляется популярный ныне тезис о «децентрированной» личности современного (или уже «постсовременного»?) человека, об отсутствии у него принципа, как-то объединяющего все его функционально дифференцированные роли. Так, возражая против классической либеральной дихотомии «гражданин власть», Луман справедливо подчеркивал, что гражданин сталкивается с разными властями, исполняя разные функциональные роли: налогоплательщика, избирателя, лоббиста, лица, подписывающего те или иные петиции, и т.д. (см.: Luhmann N. The Differentiation of Society. N.Y., Р. 153). Однако разве все эти роли не интегрированы общим принципом «экономической рациональности», разве не в качестве «буржуа» исполняет их современный человек в нормальных условиях? И разве не удостоверяется это тем, как разные власти опять же в нормальных условиях одинаково воспринимают его в этом «буржуазном» качестве, каково бы ни было конкретное содержание обращённых к ним требований? См.: Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., С Гегель Г.В.Ф. Йенская реальная философия // Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет: В 2 т. Т. 1. М., С. 360.
22 24 Гражданское общество и «политическое» гражданство См.: Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., С. 435, Приложение к параграфу 187. Известно, что Гегель использовал термин «гражданин» и для обозначения «буржуа» как обитателя гражданского общества, впрочем, всякий раз оговаривая это особо. См. там же, а также 187, 190 и др. См.: там же. С Подробнее об этом см.: Avineri S. Hegel s Theory of the Modern State. Cambridge, P. 101 ff. См.: Roche M. Rethinking Citizenship. Oxford, P. 21, 31 32, Разумеется, до Маршалла к выводу о невозможности «чистого капитализма» своими специфическими теоретическими путями приходили столь разные мыслители, как Роза Люксембург, Йозеф Шумпетер и другие. Хороший аналитический обзор дискуссий о роли «некапиталистических элементов» в поддержании жизнеспособности капитализма см.: Kumar K. Pre-capitalist and Non-capitalist Factors in the Development of Capitalism: Fred Hirsch and Joseph Schumpeter // Dilemmas of Liberal Democracy / Еd..Ellis et al. L., Оригинальность Маршалла в свете этого заключается именно в том, что он показал гражданство в качестве такого необходимого капитализму «некапиталистического элемента». О четырёх основных исторических моделях такого компромисса, порождённых разными стратегиями борьбы и взаимодействия верхов и низов, см.: Turner B.S. Outline of a Theory of Citizenship // Sociology. May Vol P. 200 ff. Пожалуй, наиболее последовательную попытку ответить на эти вопросы Руссо предпринял в так называемом первом наброске «Общественного договора» в полемике с «жестоким мыслителем» из эссе Дидро «Естественное право» и с самим Дидро. Руссо не принимает предложенный Дидро способ укротить логически безупречный и доведённый до предела «буржуазный» эгоизм «жестокого мыслителя» посредством «чистого акта разума, который размышляет, меж тем как страсти молчат...». Такой «чистый акт разума», согласно Дидро, совпадает с актом «общей воли» человечества. См.: Дидро Д. Естественное право // Дидро Д. Избр. произведения. М. Л., С Пусть даже чистый акт разума, представляющий общую волю, будет возможен в каждом индивиде, допускает Руссо. Но что заставит мои страсти, стремящиеся к моей частной выгоде, подчиниться этому акту и замолчать? Как возможно «отделить себя от себя самого»? (Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре, или Опыт о форме Республики (первый набросок) // Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., С ). Именно в отделении себя- «буржуа» от себя как нравственно разумного «гражданина» Руссо видит решение проблемы, бьётся, но не справляется с ней, а потому оставляет её и все связанные с ней рассуждения за рамками окончательной версии «Общественного договора». См.: Руссо Ж.-Ж. Указ. соч. С Translator s Notes // Hegel s Philosophy of Right, tr. T.M.Knox. L., P См.: Гегель Г.В.Ф. Философия права. 57, 71, 253.
docplayer.ru
© Капустин Б. Г., 2011
© Вводная статья. Малахов B. C., 2011
© Издательский дом Государственного университета – Высшей школы экономики, 2011
«'Tis so,» said the Duchess, «and the moral ofthat is – 'Oh, 'tis love, 'tis love, that makes the world go round!'»
«Somebody said,» Alice whispered, «that it's done by everybody minding his own business». «Ah well, it means much the same thing,» said the Duchess.
Lewis Carroll. Alice in Wonderland[1]Под обложкой этой книги – два очень разных текста. Один представляет собой русский перевод хрестоматийного британского сочинения по теории гражданства. Это эссе Т. Маршалла 1950 г. Другой только что вышел из-под пера российского автора Б. Капустина, который многим русским читателям известен больше, чем Т. Маршалл.
В начале своего эссе Т. Маршалл констатирует, что «выбор целей или идеалов лежит за пределами социальной науки, находясь в рамках социальной философии» (см. с. 146). Английский автор тем самым очерчивает границы собственного подхода и как будто приглашает авторов с другой – не социологической и не экономической подготовкой – заняться темами, которые социология и экономика оставляют вне поля зрения. Они касаются целей и идеалов. И образуют предмет социальной и политической философии.
Поскольку Б. Капустин – философ, его работа в некотором смысле подхватывает эстафету, – он начинает свое рассуждение там, где Т. Маршалл заканчивает.
Т. Маршалл (1893-1981) для теории гражданства – то же, что Фарадей для теории электричества. Он вошел в списки обязательного чтения по этой теме. Без прямых или косвенных отсылок к эссе Т. Маршалла «Гражданство и социальный класс» не обходится ни одна серьезная публикация по проблематике гражданства, по крайней мере, в англоязычном ареале. Что сделало этот текст хрестоматийным? В какой мере он, через шесть десятилетий после первой публикации, сохраняет актуальность? А в какой мере ссылки на него – скорее дань уважения «классику», чем теоретическая необходимость?
Наверное, авторитет данного текста обусловлен тем, что его автор посмотрел на феномен гражданства в плоскости, в которой на него до сих пор не смотрели: увязал гражданство с темой социального неравенства.
Подходя к делу предельно абстрактно, можно выделить две перспективы в осмыслении интересующего нас феномена: гражданство как подданство и гражданство как участие.
Взятое в ракурсе подданства, гражданство есть отношение между неким властным центром и индивидом, находящимся под его юрисдикцией. Быть гражданином в данном контексте означает нести определенные обязанности перед государством, а также пользоваться правами, связанными с предоставляемой государством защитой.
Во втором случае (гражданство как участие) акцент смещается с юридического отношения на политическое. Быть гражданином означает являться членом определенного политического сообщества и, следовательно, иметь право на участие в его жизни. Понятно, что это невозможно, если гражданам не гарантирована защита от властного произвола. Отсюда проистекают базовые права или «свободы», ассоциируемые с гражданством: неприкосновенность жизни и собственности, свобода слова, свобода собраний и объединений, свобода вероисповедания, право на справедливый суд. Это civil rights – гражданские свободы, «цивильные права»[2], которых, впрочем, недостаточно, чтобы можно было говорить об участии. Поэтому они дополняются политическими правами (political rights), важнейшим из которых является право избирать или быть избранным в органы государственной власти. Место реализации цивильных прав – суд, а политических – парламент.
Однако ни для кого не секрет, что и цивильные, и политические права суть права формальные. Реальное пользование ими имеет место не часто, а самое главное – извлечь из них прок могут сравнительно немногие. Судебные издержки обычно велики, а для осмысленного участия в парламентской борьбе нужны либо финансовые, либо административные ресурсы, которыми большинство не располагает[3]. Таким образом, права гражданства, если они понимаются как исключительно формально-юридические, все еще ничего не говорят о реальном участии индивидов в жизни того политического сообщества, членами которого они как будто являются. Поэтому Т. Маршалл и говорит о социальных правах как о необходимом элементе гражданства. Тем самым он доводит тезис о гражданстве как об участии до логического завершения.
С точки зрения политической теории, проблема, которую затрагивает английский мыслитель, выглядит следующим образом. Гражданство – это категория классификации населения, которая приходит на смену его сословной классификации. Если в домодерновых обществах индивиды считались принадлежащими к той или иной сословной группе (и сообразно этой принадлежности определялись их права), то в обществах модерна единственной легитимной категорией классификации является «гражданин»[4].
Объявив, что все взрослые индивиды, родившиеся на территории данного государства, суть его граждане и что никакие иные категории деления общества (ранги, сословия, касты) недействительны, мы исходим из фикции равенства. Но, будучи юридически равны друг другу, граждане не равны друг другу фактически. Их реальный доступ к базовым социальным благам прямо зависит от множества факторов. Следовательно, для того чтобы вести речь о гражданстве как участии, т. е. полноправном членстве в политии, необходимо создать условия для его материального воплощения. То есть гарантировать всем гражданам, наряду с гражданскими свободами и политическими правами, также и социальные права: доступ к образованию и здравоохранению, материальные гарантии в случае потери трудоспособности и т. д. Иными словами, необходимо гарантировать (а не просто декларировать) участие граждан в «цивилизованной жизни» – достойное (по меркам соответствующего общества) существование.
Инстанцией, дающей подобные гарантии, выступает, конечно, welfare state – государство всеобщего благосостояния, или социальное государство, которое начали строить в Западной Европе после 1945 г. и одним из архитекторов которого в Британии был Т. Маршалл.
mybook.ru
1. Понятия «гражданское общество» и «правовое государство».
Гражданское общество — это общество с развитыми экономическими, культурными, правовыми и политическими отношениями, независимое от государства, но взаимодействующее с ним, общество граждан высокого социального, политического, культурного и морального статуса, создающих совместно с государством развитые правовые отношения. Это определение идеального общества, реальность которого определяется соотношением идеала и достигнутого состояния общества, которое провозгласило построение гражданского общества своей целью. Это фактически бесконечный процесс совершенствования общества, власти, политики и человека, охватывающий все без исключения стороны жизни.
Идея гражданского общества (термин введен Аристотелем) возникла первоначально как философская концепция. В XVII в. английский философ Т. Гоббс в двух своих трудах «О гражданине» и «Левиафан» изложил принципиально новую концепцию гражданского общества, которое возникает при переходе от естественного природного состояния всеобщей вражды и страха смерти к упорядоченному культурному обществу, граждане которого дисциплинированы властью государства, водворяющего в стране мир и порядок. Решающим образом меняется и сам человек, который становится развитой, целостной и активной личностью. Гражданское общество, согласно воззрениям виднейших философов Нового времени (Дж. Локка, И. Канта и др.) — это «союз индивидуальностей», коллектив, в котором его члены обретают высокие человеческие качества.
Три начала формируют гражданское общество — человек, коллектив и власть. В идее гражданского общества заложено непрерывное движение: постоянное изменение, совершенствование и переход от менее развитого состояния человека, общества и власти к более развитому и более цивилизованному. Ж.Ж. Руссо так сформулировал критерии этого развития: движение к гражданственности, естественности (разумности) и цивилизованности, что означает формирование все более развитой личности, совершенных гражданских отношений и рациональной цивилизованной власти. Становление гражданского общества предстает как цивилизованный процесс, в котором цивилизуются и гражданин, и гражданские отношения между членами общества, и само общество как коллективное начало гражданственности, и государство, и отношения между ним, гражданином и обществом.
Особой проблемой является взаимоотношение гражданского общества и государства. Гражданское общество — это социально-организованная структура, в основном складывающаяся за пределами государственных структур, но охватывает и их, так как они образованы гражданами, то есть членами гражданского общества. Такие элементы государственной власти, как разделение властей, наличие легальной оппозиции, многопартийность и т.д. сами по себе не представляют структуру гражданского общества, но порождены им и являются формами закрепления его влияния в политической организации общества.
Одной из самых важных проблем, стоящих перед современным российским обществом, является построение правового государства.
Правовое государство — это такая форма организации и деятельности государственной власти, которая строится на верховенстве права во всех сферах жизни общества.
Представления о государстве как организации, осуществляющей свою деятельность на основе закона, начали формироваться уже на ранних этапах развития человеческой организации.
В России в конце XIX — начале XX в. проблемами правового государства занимались крупные правоведы, философы и политические деятели — Б.Н. Чичерин, П.И. Новгородцев, М.М. Ковалевский, Н.М. Коркунов, Б.А. Кистяковский и др. Но после революции сформировавшаяся советская правовая доктрина отвергла эту теорию, считая ее выражением немарксистских, оппортунистических, буржуазных взглядов. Только в конце 80-х гг. прошлого века проблема правового государства вновь возвращается в общество как тот идеал, к которому следует стремиться при реформировании его политических структур.
Признаки правового государства
1. Господство (верховенство) права. Это означает, что закон должен быть выражением правакак узаконенной справедливости. Не всякий закон может считаться правовым, а лишь тот, который отвечает жизненным потребностям человека и гражданского общества в целом. Таким правовым законам обязаны подчиняться и индивиды, и организации, и все должностные лица в государстве. Нормы права должны быть обязательными для государственных органов в той же мере, как идля граждан.
2. Реальность прав и свобод личности. В правовом государстве необходимым является не только конституционное закрепление основных прав и свобод человека и гражданина, но и реальная возможность реализации их на практике. Для этого в государстве должна существовать дейст-венная система гарантий прав и свобод личности. Важна в этом смысле связанность государства и гражданина взаимными правами, обязанностями и ответственностью.
3. Организация и функционирование суверенной государственной власти на основе принципа разделения властей. Этот принцип был впервые сформулирован в классическом труде Ш. Монтескье «О духе законов». Принцип разделения властей предполагает распределение функций государственного управления между тремя ветвями власти: исполнительной, законодательной и судебной. Причем принцип разделения властей вовсе не предполагает их обособления. На практике такое разделение эффективно, если сопровождается системой «сдержек и противовесов», то есть сформированы структуры, не позволяющие, с одной стороны, чрезмерно усиливать какую-либо ветвь власти, а с другой, — вынуждающие законодательную, исполнительную и судебную власти действовать согласованно для достижения целей, поставленных перед государством.
2. Прочтите документ и ответьте на вопросы к нему. Австрийский экономист Ф.А. Хайекписал: «Поскольку никакой мыслимый центр не в состоянии всегда быть в курсе всех обстоятельств постоянно меняющихся спроса и предложения на различные товары и оперативно доводить эту информацию до сведения заинтересованных сторон, нужен какой то механизм, автоматически регистрирующий все существенные последствия индивидуальных действий и выражающий их в универсальной форме, которая была бы и результатом прошлых и ориентиром для будущих индивидуальных решений. Именно таким механизмом является в условиях конкуренции система цен, и никакой другой механизм не может его заменить. Наблюдая движение сравнительно небольшого количества цен, как наблюдает инженер движение стрелок приборов, предприниматель получает возможность согласовывать свои действия с другими. Существенно, что эта функция системы цен реализуется только в случае конкуренции, то есть лишь при условии, что отдельный предприниматель должен учитывать движение цен, но не может его контролировать». Объясните, почему ученый называет рыночную цену товара «результатом прошлых и ориентиром для будущих индивидуальных решений» производителей. Используя знания курса «Обществознание» и авторский текст, объясните действие механизма рыночных цен как координатора поведения основных участников рынка (потребителя, производителя).
На рынке возможны три ситуации. Во-первых, спрос превышает предложение (в результате этого возрастает цена) — такая ситуация называется дефицитом и была характерна для советской экономики 70-х — 80-х годов прошлого века Во втором случае спрос меньше предложения (цена падает) — здесь наблюдается избыток товаров (перепроизводство). Подобная ситуация возникла в период так называемой «Великой депрессии» 30-х годов XX в. в Соединенных Штатах Америки. В третьей ситуации спрос равен предложению. Такая ситуация называется рыночным равновесием. Цена, по которой совершается сделка в таком случае, признается равновесной. Это состояние является оптимальным.
Таким образом, цена, как правило, является индикатором состояния на рынке товаров и услуг и фактически показывает, насколько производители смогли правильно спрогнозировать их востребованность. Также она позволяет частным предпринимателям быстро принимать решения о дополнительном выпуске каких-либо товаров либо приостановке их производства, то есть является ориентиром для планирования дальнейшего производства.
3. Вам поручили сделать в классе сообщение о важнейших событиях за месяц в стране и в мире. Как вы будете готовиться к выступлению? Запланированные действия объясните.
Во-первых, необходимо определить круг источников, на которые следует опираться при подготовке к выступлению. Поскольку рассказать необходимо не только о событиях недельной давности, но и о случившихся на протяжении довольно длительного времени — месяца, при подготовке целесообразно использовать еженедельные средства массовой информации, такие как «Аргументы и факты», «Российская газета (неделя)» и т.д. Как правило, в таких изданиях дается перечень наиболее важных и интересных событий недели, проводится их аналитический разбор. В библиотеке попросите подшивку необходимых печатных средств массовой информации. Также можно использовать сайты средств массовой информации.
При подготовке выступления необходимо разработать определенный порядок подачи информации. Как правило, лучше начинать с политических событий, потом следуют экономические новости, новости культуры и спорта. Изложение можно сделать несколько другим — мировые новости, события, произошедшие в России, новости региона.
Нужно помнить, что выступление должно быть небольшим — до 10-15 минут. Нельзя просто читать текст — его надо обязательно рассказывать своими словами.
humanitar.ru
 | Проверить информацию. Необходимо проверить точность фактов и достоверность сведений, изложенных в этой статье.На странице обсуждения должны быть пояснения. |
Гражданское общество — это совокупность общественных отношений, формальных и неформальных структур, обеспечивающих условия политической деятельности человека, удовлетворение и реализацию разнообразных потребностей и интересов личности и социальных групп и объединений. Развитое гражданское общество является важнейшей предпосылкой построения правового государства и его равноправным партнером.[1]
[источник не указан 323 дня]
 | В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 7 февраля 2012. |
В общественных науках выделяют следующие основные подходы к определению сущности гражданского общества: как противопоставление анархии; как противоположность церкви; как комплекс общественных отношений, противоположных государству; как конкретный феномен западной цивилизации. О трудностях становления гражданского общества свидетельствует история разработки его концепции в западной общественно-политической мысли.
Становление концепции гражданского общества относится ко второй половине XVIII — началу XIX веков. Философия Просвещения, немецкая классическая философия, в трудах представителей которых начинает осознаваться необходимость четкого различия между государством и гражданским обществом (как сферой, охватывающей все многообразие социальных связей, лежащей между индивидом и государством), отдавали приоритет во взаимодействии государства и гражданского общества государству (особенно Гегель).
Маркс разобрался с «гражданским обществом» еще в работе «К критике гегелевской философии права». Именно там он установил, что «гражданское общество» – это частное общество, то есть общество частных лиц и частных интересов, общество буржуа.То есть это – хищническое общество «войны всех против всех». И в работе «К еврейскому вопросу» Маркс разобрал по косточкам эти «права» - как он написал, «права члена гражданского общества, т.е. эгоистического человека, отделенного от человеческой сущности и общности». В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс указали и то, почему «гражданское общество» может возникнуть только в буржуазном обществе: потому что для этого требовалось, чтобы личные интересы развились до степени классовых, то есть чтобы сформировался «класс для себя».[2]
В философии и социологии марксизма, а также в большинстве современных политологических и социологических теорий, напротив, утверждается приоритет гражданского общества над государством, а в его расширении и укреплении усматривается одно из важнейших условий социального прогресса.[источник не указан 323 дня]
Важной характеристикой гражданского общества является достижение высокого уровня самоорганизации и саморегуляции общества. Гражданское общество — это основанная на самоорганизации система социально-экономических и политических отношений, функционирующих в правовом режиме социальной справедливости, свободы, удовлетворения материальных и духовных потребностей человека как высшей ценности гражданского общества.
В современном понимании гражданское общество — это общество с развитыми экономическими, политическими, правовыми и культурными отношениями между людьми, независимое от государства, но взаимодействующее с ним.[источник не указан 323 дня]
Гражданское общество выполняет ряд важных социальных функций:
dic.academic.ru
Вопросы и задания.
1. Что такое гражданское общество? Почему его надо понимать в двух значениях? Аргументируйте свой ответ.
Понятие гражданское общество имеет 2 значения:
1. гражданское общество, как отражение реальности, существующей независимо от нашего сознания. В данном случае гражданское общество охватывает всю совокупность неполитических отношений. Оно включает семейные, кровнородственные, межнациональные, религиозные, экономические, культурные отношения, отношения различных классов и слоев, демографический состав населения, формы общения людей и т. д., т. е. все то, что неподконтрольно государству.
2. гражданское общество как лозунг или идеал, к установлению которого на земле стремились многие поколения прогрессивно мыслящих людей. И как идеал гражданское общество олицетворяет собой идеальное общество – общество свободных, суверенных личностей, наделенных самыми широкими гражданскими и политическими правами, активно участвующих в управлении государством, свободно выражающих свои мысли, беспрепятственно удовлетворяющих разнообразные потребности, создающих любые организации и партии, нацеленные на защиту интересов этих личностей. В экономическом плане идеал означает многообразие форм собственности, свободный рынок, свободное предпринимательство, в духовном – свободу слова и печати, независимость всех СМИ, свободу вероисповедания.
Гражданское общество надо понимать в двух значениях, потому что общество проходило определенные этапы развития, оно не всегда было таким, какое есть сейчас. Был период, когда не существовало государств. В первом смысле гражданское общество появилось раньше, чем государство. Оно было у первобытных охотников и собирателей. В пример можно привести и античные города-государства, где не сложилось понятия государства как некой силы, отчужденной от общества. Не появилось и идеи об автономной личности, противостоящей обществу и государству. Не случайно поэтому у Аристотеля, Платона и других философов древности мы находим представление об обществе как о некоем организме.
Второе значение гражданского общества появилось значительно позже. В политической теории Нового времени государство занимает подчиненное положение по отношению к индивиду и гражданскому обществу.
Таким образом, понятие гражданского общества изменялось с развитием общества и общественных отношений, в соответствии с реалиями времени.
2. Что такое гражданство и чем оно выражено на практике?
Гражданство – постоянная политико-правовая связь лица и государства, выражающаяся в их взаимных правах и обязанностях.
Таким образом, оно выражается во взаимных правах и обязанностях государства и гражданина. Проявляется как взаимоотношение между государством и лицами, находящимися под его властью: государство признает и гарантирует права и свободы человека, защищает и покровительствует ему за границей; в свою очередь, гражданин безусловно соблюдает законы и предписания государства, выполняет установленные им обязанности. Данное взаимодействие прописано в конституции РФ. Например, Глава 2 конституции определяет права и свободы граждан РФ. Приведем некоторые из статей:
Статья 17
1. В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией.
2. Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.
3. Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.
Статья 19
1. Все равны перед законом и судом.
2. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.
3. Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации.
Статья 20
1. Каждый имеет право на жизнь.
2. Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.
Статья 22
1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.
2. Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов.
Статья 23
1. Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.
2. Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения.
Статья 25
Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения.
Статья 26
1. Каждый вправе определять и указывать свою национальную принадлежность. Никто не может быть принужден к определению и указанию своей национальной принадлежности.
2. Каждый имеет право на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества.
Статья 28
Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.
Статья 29
1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова.
2. Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства.
3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них.
4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.
5. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается.
Статья 32
1. Граждане Российской Федерации имеют право участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей.
2. Граждане Российской Федерации имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме.
3. Не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными, а также содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда.
4. Граждане Российской Федерации имеют равный доступ к государственной службе.
5. Граждане Российской Федерации имеют право участвовать в отправлении правосудия.
Статья 59
1. Защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской Федерации.
2. Гражданин Российской Федерации несет военную службу в соответствии с федеральным законом.
3. Гражданин Российской Федерации в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, а также в иных установленных федеральным законом случаях имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой.
Статья 60
Гражданин Российской Федерации может самостоятельно осуществлять в полном объеме свои права и обязанности с 18 лет.
Статья 61
1. Гражданин Российской Федерации не может быть выслан за пределы Российской Федерации или выдан другому государству.
2. Российская Федерация гарантирует своим гражданам защиту и покровительство за ее пределами.
3. Какие признаки правового государства вы знаете?
Признаки правового государства:
• господство закона во всех сферах общественной жизни;
• связь государства и его органов через закон;
• судебная защита прав граждан и взаимная ответственность государства и личности.
4. * Почему в мировой истории вокруг проблемы гражданства происходили не только жаркие споры, но и военные баталии?
Зачатки современного понимания гражданства мы находим у Аристотеля, жившего в IV веке до н. э. Он считал, что гражданином может считаться только тот горожанин, который не просто живет в пределах государственных границ, но к тому же не относится к чужестранцам или рабам. Только им разрешалось участвовать в отправлении административных функций и решении правовых вопросов, стоящих перед городом-государством.
Проживание на территории данного государства не делает человека автоматически его гражданином.
Развитые европейские страны — Англия, Франция, Гермния — после Второй мировой войны поощряли иммиграцию свою страну и охотно предоставляли гражданство выходцам и Италии, Греции, Испании, Северной Африки и Ближнего Востока. Но в начале 1970-х годов случился экономический кризис, миллионы людей потеряли работу. Коренные жители страны стали возмущаться своими правительствами, которые поощряли въезд иностранцев, отбирающих у них рабочие места. В ответ правительства названных стран предприняли множество попыток вернуть эмигрантов, но все они оказались безуспешными.
Государство обещает защиту и покровительство своим гражданам. В данном случае это способ расширить свои государственные границы, получить дополнительные ресурсы (присоединение Германией Судетской области в 1938, которую преимущественно населяли немцы).
5. * Что общего между понятиями «гражданство» и «гражданственность»? Выскажите свою точку зрения.
Гражданство – постоянная политико-правовая связь лица и государства, выражающаяся в их взаимных правах и обязанностях.
Гражданственность подразумевает способность пользоваться своими правами и исполнять свои обязанности в личных интересах и на благо общества, мыслить и действовать государственно.
Таким образом, гражданственность – это неотъемлемая часть гражданства, определяющая поведение человека по отношению к себе, обществу и государству.
6. * Сравните между собой правовое государство и гражданское общество. Какие выводы вы можете сделать?
Правовое государство - государство, в котором обеспечено верховенство права и верховенство закона, равенство всех перед законом и независимым судом, признаются и гарантируются права и свободы человека, а в основу организации государственной власти положен принцип разделения властей.
Гражданское общество - свободное, демократическое, правовое общество, признающее ценность человека. Гражданское общество - не всякое, а лишь высокоразвитое общество, с развитыми общественными (политическими, экономическими, правовыми и другими) отношениями. Для гражданского общества характерны высокие гражданские и морально-нравственные качества его членов.
Гражданское общество неотделимо от правового государства, правовое государство является государственно-властной организацией гражданского общества, причем в правовом государстве государственная власть зависит от гражданского общества и выражает его интересы. Однако правовое государство отказывается от тотального контроля, избегает необоснованного вмешательства в жизнь гражданского общества, в частную жизнь граждан. Многие общественные отношения остаются в независимости от государства.
Гражданское общество – это такое общество, в котором существуют неофициальные структуры в виде различных организаций, движений, комитетов, ассоциаций, обществ, собраний и т. д., действующие в рамках юридических законов и норм и оказывающие заметное влияние на официальные органы власти. Оно поддерживает определенный баланс между обществом и государством. Если государство начинает превышать свои полномочия, то структуры гражданского общества напоминают ему о пределах вмешательства государства в дела общества. И наоборот: если общество нарушает принятые в государстве законы и порядок, то гражданское общество предупреждает его о том, что его действия могут привести к анархии, чреватой опасными последствиями для всех людей.
7. * Какие черты правового государства являются самыми важными для его граждан? Почему?
Нельзя говорить, что какие либо черты правового государства наиболее важны для человека, а другие важны в меньшей степени. Рассмотрим это на примере признаков правового государства:
1. господство закона во всех сферах общественной жизни;
2. связь государства и его органов через закон;
3. судебная защита прав граждан и взаимная ответственность государства и личности.
В правовом государстве вся деятельность подчинена нормам и фундаментальным принципам права. Соответственно и взаимоотношение гражданин-государство также регулируются законом. В данном случае невозможно убрать какой-либо из признаков правового государства, потому что это нарушит положение гражданина в государстве.
8. * Как взаимосвязаны между собой государство и общество? Сравните их признаки и свойства, раскройте взаимоотношения.
Государство — политическая организация данной страны, включающая определенный тип режима власти (монархия, республика), органы и структуру правления (правительство, парламент), а общество — социальная организация данной страны, основанная на социальной структуре.
Понятия общества и государства не совпадают ни по происхождению, ни по объему. Формирование общества длилось сотни тысяч лет, а окончательно оно сформировалось примерно 35–40 тысяч лет назад.
Государство возникает примерно шесть тысяч лет назад. Таким образом, общество существовало без государства больше тридцати тысяч лет. Государство возникло вместе с социальными классами, когда неписаное право уже не в состоянии было регулировать общественные отношения. Вместо неписаного права возникает писаное право.
По объему понятие общества шире понятия государства. Общество включает в себя четыре большие сферы: экономическую, духовную, социальную и политическую. Государство входит в политическую сферу и является ее ядром.
Государство возникло из общества и превратилось в самостоятельный орган, стоящий над обществом и вместе с тем взаимодействующий с ним. Как свидетельствует опыт истории, это взаимодействие носит очень сложный характер, отражающий сложные и противоречивые процессы развития самого общества. Дело в том, что в обществе живут и действуют индивиды, преследующие свои интересы, которые не всегда совпадают с общими интересами. Кроме того, в обществе существуют различные классы, имеющие собственные интересы. И чтобы социум (то есть общество) не погиб, необходим политический орган, регулирующий все общественные отношения. В качестве такого регулятора выступает государство. Конечно, без взаимодействия с обществом регулирование общественных отношений немыслимо.
Взаимодействие общества и государства – явление закономерное и естественное, ибо без такого взаимодействия не было бы ни общества, ни государства. Но должны существовать определенные пределы взаимодействия. Абсолютизация общества, нежелание его членов подчиняться государству, соблюдать правовые нормы и законы приводит к анархии.
Взаимоотношения между обществом и государством всегда носили противоречивый характер. Главная причина всех противоречий заключается в том, что общество как социальное образование апеллирует к морали, а государство как политическая система – к интересам.
?Проблема. Назовите признаки, свидетельствующие, что современная Россия является правовым государство.
К таким признакам относятся:
1. Господство закона во всех сферах общественной жизни
2. Связь государства и его органов через закон
3. Судебная защита прав и свобод граждан и взаимная ответственность государства и личности.
Практикум. К правовому или тоталитарному типу государства относятся следующие признаки:
1. Аппарат подавления.
2. Преследование инакомыслящих.
3. Жесткая цензура.
4. Диктатура одной политической партии.
5. Монополия государственной собственности.
6. Геноцид собственного народа.
7. Подавление личности, отчуждение ее от государства.
Вам надо их установить.
Данные признаки относятся тоталитарному государству, потому что в тоталитарном государстве личность и гражданские свободы подавляются, политические права человека не соблюдаются, закон устанавливается произвольно в угоду правящему классу или правителю. Не соблюдается равенство всех граждан перед законом.
resheba.com
